Вихрь преисподней

Он от всех отвернулся и медленно пошел к своему месту. Вслед ему раздался смех, впрочем не очень дружный и совсем не громкий. Несмотря на то, что сейчас большая часть сотрудников представительства пребывала в лихорадочном возбуждении, до веселья им было далеко, скорее даже они были готовы при появлении малейшего повода впасть в подавленное состояние – обстановка в представительстве очень была похожа на полный крах и все отлично понимали, что даже при самом благоприятном завершении истории, свою работу сохранят отнюдь не все... А потерять насиженное место было очень страшно.

...Не-Маркетинг долго сидел на своем месте, ничего не говоря и погрузившись в какое-то странное оцепенение. Печаль охватила его, дальше и дальше плыл он по ее волнам... Он подумал, что ведь действительно нужно бы поспешить и пока еще есть время примириться с отцом... Ведь еще немного и может быть поздно... Мысль о кончившейся жизни крепко засела в его голове.

– Значит, уж точно конец! – опять пронеслось в его голове. – Раз решил мириться с отцом, значит – конец!..

Эта мысль столь поразила его, что он заплакал, будто в том, казавшемся ему теперь бессмысленным антагонизме с отцом и был смысл уходившей от него жизни, а в том, что она уходит, у него не было никаких сомнений. Значит, в этом-то антагонизме, в этих-то плохих отношениях и был смысл жизни?! Ни в чем другом, а только в этом. Странно... Он был уверен, что скоро умрет...

К нему подошел Маркетинг:

– Ну что, теперь ты меня понял?.. Не думай, что я кружу, как стервятник над своей жертвой... Но просто я с самого начала знал, что ты все поймешь и нам с тобой останется только объединить усилия...

В центре офиса продолжали что-то шумно обсуждать сотрудники представительства.

– Я не смог в решительный момент сделать нужный шаг... И теперь надо мной можно смеяться... Даже нужно смеяться... А вдруг это был не Глава представительства, а что-то. И это что-то убило Петровича... Я не дикий зверь, и никакая душа зверя в меня не реинкарнировалась. Я – просто тряпка и трус!

Вдруг за спинами у них раздался веселый голос:

– Как тут у вас дела?..

– Реинкарнация... Душа зверя и все такое прочее... – проговорил Маркетинг.

– Ты только что говорил совсем другое! Совсем другим тоном! – вскочил со своего места Не-Маркетинг. – А теперь ты издеваешься: «Реинкарнация... Душа зверя и все такое прочее»!

Пенза обнял их:

– Друзья мои, я искренне сожалею, что мы живем не во времена засилия марксистско-ленинсокой философии. В те благословенные времена такие крамольно-мистические мысли были запрещены и не подлежали высказыванию. А следовательно – и почти не существовали!..

Вслед за Пензой в приоткрытую дверь офиса, которой не давал закрыться подложенный деревянный чурбачок, вошел подросток. В сторону молодого, чрезвычайно нарядно одетого журналиста он не смотрел, а приблизившись к группке сотрудников, встал чуть в стороне и принялся слушать...

Пенза, между тем, мрачно уставился на Не-Маркетинга:

– Ну что, едем?..

– Куда?

– Как куда?!.. К организатору фестиваля. Я вытрясу из него душу!..

– Зачем мне это?!

– Как это зачем?!.. Ты что?! Я вас не понимаю: я бросил дела, приехал... Мы же договорились, в конце-концов!.. Ты что забыл?!

– Да... – пробормотал Не-Маркетинг. Он действительно ничего подобного не помнил.

– По дороге в «Континенталь»... Мы договорились, что я за вами заеду! – в разговоре с Не-Маркетингом, Пенза то переходил на «ты», то снова возвращался к «вы». – Он что-то знает!.. Глава пропал, но директор... Он что-то знает! Не может не знать! Он тоже врет! Этот кинофест иваль... Но что и зачем? Какая комбинация?..

– Нет, я никуда не поеду... Плевать мне на все. И на эту работу – тоже плевать...

– Вот как?!.. Так какого черта ты здесь сидишь?!..

В двери появился очень немолодой, грузный человек в форме сотрудника службы безопасности. Он быстро осмотрелся и, увидев Маркетинга, направился к нему:

– Тогда зачем ты пришел в офис?! Сидел бы дома...

– Дома?! – воскликнул Не-Маркетинг. – Что там делать?!.. Искать квартиру, чтобы начать на ней все заново с тем же итогом, но только с новой хозяйкой? Или ждать, когда эта заявится?!

– Ну что?.. – спросил человек в форме, подойдя к Маркетингу.

– Да вот он... – показал Маркетинг на Не-Маркетинга. – Это начальник службы безопасности...

Не-Маркетинг безучастно посмотрел на человека в форме.

– Пойдемте, побеседуем... – тот косился на Пензу. Очевидно, узнал.

– Сейчас он не может! – Пенза схватил Не-Маркетинга за локоть. – Сейчас моя очередь...

– Ах вот как?! Уже и пресса здесь!..

– У тебя мобильный работает?.. – спросил вдруг Не-Маркетинг Пензу. До него дошло (только теперь!): умерший охранник говорил что-то о своем родстве с журналистом...

– Да...

– Ты знаешь, кто сегодня ночью умер?..

– Конечно... Отец моего троюродного брата... Пойдем, пойдем...

То, что Пенза совершенно не выглядит расстроенным, так поразило Не-Маркетинга, что он поднялся и пошел вместе с ним к выходу. К тому же, он не хотел сейчас беседовать со службой безопасности... Он чувствовал, что находится в неподходящем состоянии для такого разговора. Особенно теперь... Почему Пенза так весел?!.. Опять загадка?..

– Кажется, мне не дадут спокойно умереть! – пронеслась информация в голове Не-Маркетинга.

Позади них с человеком в форме о чем-то заговорил Маркетинг.

Глава XXXVI Птички – проводники в мир мертвых

Они шли по переулку... Черт возьми, не может быть: через весь переулок висела растяжка с надписью «Фестиваль фильмов ужасов» и сбоку нарисован логотип транснациональной корпорации!.. Они вышли из «Мерседеса» за квартал до переулка, – Пенза оставил его на платной стоянке, – теперь они подходили к кинотеатру...

Задрав голову, Пенза рассматривал растяжку...

– Ах, боже мой! – журналист столкнулся с прохожим.

Они у кинотеатра... О-па!.. В витрине – плакат: «...корпорейшн представляет...» Что же это?!..

Они вошли внутрь. У входа толпились люди. Проходила какая-то дурацкая рекламная лотерея. И вновь в глаза Не-Маркетингу бросилось «...корпорейшн представляет» на растяжке между колоннами.

Невероятно! Фестиваль фильмов ужасов рекламировал транснациональную корпорацию как спонсора – ошибки не было.

– Грубовато сделано. Качество так себе! – Пенза рассматривал растяжку. – Но странно... Ты говорил, ничего... Никаких контактов между фестивалем и вами – он так утверждал?