Вик Разрушитель 3

Хорошо, что инструктор оказался неженатым человеком, все прошло гораздо легче, и даже деловито. Дядя Вася Булгаков произнес прочувственную речь, парни из охраны выстрелили в воздух из пистолетов, согнав с деревьев стаю возмущенных ворон. Потом все мужчины уехали на поминальную трапезу, устроенную в поселковом кафе.

Несколько раз приезжали следователи из разных силовых структур. Допрос они вели в присутствии кого-то из Булгаковых. Старейшина, что удивительно, постоянно был за моей спиной, нервируя гостей своим тихим покашливанием. Я уже на автомате твердил о событиях, произошедших с момента похищения и до освобождения меня волкодавами-магами.

Мое появление в классе было встречено радостным ревом мальчишеской половины. Девчонки, конечно, тоже обрадовались, но скорее, с большим сочувствием. Как-никак я целую неделю пропустил из-за событий с наемниками, прячась от пронырливых журналистов, пронюхавших о моем участии в задержании опасного государственного преступника. Старейшина безапелляционно заявил, что в конторе Иртеньева «протекает», а посему Главе СБ нужно перетряхнуть весь служивый аппарат.

— Здорово, ты как сам? — Федька Татищев похлопал меня по плечу.

— Нормально, жить буду, — отшутился я, здороваясь с остальными ребятами. Конечно же, первыми шли мои друзья: Ванька Смирнов и Игорек Дементьев. Они радовались, кажется, больше меня самого.

Вразвалочку подошел Серега Ушаков. Неожиданно протянул руку — я не стал кочевряжиться и пожал ее крепким хватом.

— Молодец, уважаю, — баском произнес он. — Сначала императора спас, а теперь диверсантов с твоей помощью изловили. Фотку свою на Дорожке Славы видел?

— Не обратил внимание, — смутился я. Ну и зачем мне эта известность? Теперь начнется паломничество разных делегаций из других гимназий. Существует такая практика, что учебные заведения, не имеющие «знаменитостей», приводят своих учеников для поднятия морального духа и спортивной злости. Дескать, вам есть куда стремиться, заодно славу своей школе или гимназии принесете.

— Ты там такой красавчик! — со смешком сказала Иринка Плещеева, накручивая на палец пшеничную косу с алым бантом. Выпендрежница.

Света сердито засопела и показала жестом подруге, чтобы та замолчала, а потом двинула локтем Дементьева, который вернулся на свое место.

— Ты чего, Булгакова? — удивился Игорек, вытянув и без того худое лицо. — Совсем озверела! За что?

— Ни за что! — огрызнулась моя «сестра». — Скажи Ирке, чтобы хвост прижала!

— Сама и говори!

— Ты же с ней дружишь!

— Ой, разбирайтесь без меня, — Дементьев подмигнул, когда я проходил мимо, и ухмыльнулся, показывая большим пальцем на покрасневшую Светку.

Я пожал плечами, как будто не понял намека, и сел за свою парту.

— Привет, Илана, — негромко сказал я, раскрывая учебник. Сейчас по расписанию должна быть биология. Маша-Няша, то бишь Мария Павловна Сарычева что-то запаздывала.

Рудакова покрылась легким румянцем, встретившись с моим взглядом, и коротко кивнула. Ее толстая коса, перекинутая через плечо, в этот раз была украшена заколкой в виде большой божьей коровки с милой улыбающейся мордашкой. Интересно, а кокцинеллиды — эти забавные жучки с пятнышками — могут улыбаться? Раз у нас сейчас биология, полезно вспомнить, как они по-научному называются.

— Я рада, что с тобой все в порядке, — тихо проговорила она и снова посмотрела на меня, но как-то очень и очень странно, у меня даже мурашки по спине пробежали. В ее глазах, похожих на лесные озера, таких непроницаемых, вспыхивали яркие искорки любопытства.

— Спасибо, — улыбаюсь в ответ. — Я живучий.

— Слушай, Волховский, — повернулся ко мне Дементьев. — Ты как умудряешься влипать во всякие истории? То в Евпатории потерялся на целую неделю, потом на Болотном дураком на боевую магоформу полез, теперь вот к ляхам-диверсантам попал в лапы.

Хлесь! Бам! С двух сторон сразу прилетели чувствительные удары от Светы и Иланы. Причем, один учебник влепился в спину Игорька, а Илана умудрилась попасть по лбу.

— Да вы чего? — завопил Дементьев, его шрам под губой задергался. — Сговорились, что ли? Защищаете Викешу как волчицы! Слова лишнего не скажи!

Со всех сторон раздались смешки. Кто-то сказал, что он еще мало получил.

— Ты поговори еще, умник, — пригрозила Света и зыркнула на нас обоих очень внимательно.

Илана не стала опускать голову, как раньше, а наоборот, вздернула носик и вызывающе посмотрела на более статусную подругу. На мимолетное переглядывание никто не обратил внимания, а я мысленно почесал макушку. Не нравилась мне эта ситуация. Вернее, нравилось, что две симпатичные девчонки борются за мое внимание. Но сыплющиеся из красивых глаз искры говорили о зреющем скандале. И о причине такового я догадывался. Может, пересесть к Ушакову? Он до сих пор по-королевски занимает всю парту.

— Нужно Викентия поблагодарить, что по всей Москве блокпосты сняли! — предложила Аня Лисицына, успевая и разговаривать, и слушать в наушниках музыку. — А то похлопали по плечам и разошлись, как будто, так и надо.

— Ага, с цветами и благодарностью от императора! — хохоча, воскликнул Колька Аксаков, отбиваясь от Федькины щелбанов. Во всем классе он был самым низкорослым, и даже Плещеевой едва доставал до плеча. Вдобавок к этой проблеме у Кольки все лицо было обсыпано веснушками, словно поляна с желтеющими одуванчиками. Понятно, что ему сразу прилепили прозвище «Конопатый». Слегка приподнятый кончик носа превратил Кольку в несносного и обидчивого мальчишку. Что поделать, не каждому дано родиться красавцем. Род Аксаковых, не самый богатый в дворянской Москве, к тому же, не имел никаких возможностей для улучшения внешних данных будущих поколений, на которое требуется не одно столетие.

— И тортик не забыть!

В классе нарастало бесконтрольное сумасшествие. Не знаю, что произошло бы дальше, не зайди в класс Маша-Няша. Среднего росточка, худенькая, но с горделиво расправленными плечами, в строгой светло-серой юбке и жакете, она простучала каблуками туфель до учительского стола, держа под мышкой классный журнал, оглядела мгновенно притихший класс. Остановила взгляд на конопатой физиономии мгновенно покрасневшего Кольки.

— Господин Аксаков, весьма недальновидно упоминать Его Величество в столь неподобающей форме, — заявила она мелодичным голосом, в котором явственно прозвенели металлические нотки. Пусть со старшими учениками Марии Павловне не хватало жесткости, на младших она сполна применяла свой педагогический кнут. — Не хотелось бы видеть вас в списках отчисленных.

Конечно, биологичка преувеличивала, но что в ней не отнять, не каждого она столь откровенно запугивала. Знала, кого можно просто попенять, а с кого и стружку снять. Аксаков для нее оказался каким-то непонятным раздражителем, каждый урок начинался с атаки на Конопатого.

— Извините, Мария Павловна, не подумал, — промямлил правильные слова Колька.

— Извиню, когда исправишь свою неудовлетворительную оценку. И «посредственно» меня не устроит, сразу предупреждаю, — отрезала Сарычева и зацепилась взглядом за меня, уголки губ дернулись в улыбке, сразу превратившую строгую учительницу в обаятельную Машу-Няшу. — Викентий Волховский! А вот это сюрприз! Я уже стала волноваться, что не увижу вас в первом триместре, столько всего наговорили про ваше самочувствие… Ты в порядке?

— Да, вполне, Мария Павловна, — я проявил вежливость, встав на ноги. — Готов постигать премудрости биологии и прочих наук.

В классе раздались смешки, даже Илана улыбнулась. Правда, сразу сжала губы в тонкую полоску, превратившись в ледяную красавицу.

— Похвально. Значит, сможешь рассказать о систематических группах простейших? Госпожа Булгакова утверждала, что вы занимались самостоятельно. Что ж, похвально. И все-таки я хотела бы убедиться, что ничего не упущено.

— Я так понимаю, уже нужно отвечать? Или первым начнет Аксаков?