Вик Разрушитель 8

Первым под размашистый удар попал крайний стрелок. Его просто смело невидимой волной куда-то к забору палисадника, тянувшегося вдоль барака. Переведя шест в диагональное положение, замираю на мгновение, выбирая цель, и тут же наношу колющий удар в живот следующему наёмнику, остолбеневшему от подобной прыти. Энергии, напитанной в кончик моего оружия, хватило, чтобы выбить из ублюдка дух. Перекатом ухожу с траектории стрельбы и вижу, что парочка боевиков лежит неподвижно. Мои парни молодцы, отработали как надо. Зато остались двое с той машины, что преследовала нас, и спрятавшийся за «Сатурнами» последний враг. Я взмываю вверх, строя под ногами лестницу из спрессованного воздуха. Перелетев через машины, приземляюсь позади наёмника. Тот резко обернулся и дважды выстрелил из пистолета, видя, что я без магического доспеха. Но это была его ошибка. Шест коротко свистнул и врезался в локоть руки, которая держала оружие. Наёмник заорал от боли, но тут же выхватил из ножен, висящих на бедре, тактический нож. Не дожидаясь, когда меня начнут кромсать на лоскуты, бью колющим в живот, и сразу же почти одновременно с этим наношу боковые удары правым и левым концом шеста. Попадаю в челюсть, в плечо, снова двойным блоком в голову и бок. Наёмник начал заваливаться на землю. Он даже не понял, почему защитные амулеты его не спасли. Я их просто вынес к хренам собачьим своим «антимагом».

Противник попался сильный. После таких ударов встать на ноги почти невозможно, а этот зашевелился, и из позиции лёжа попытался достать меня ножом. Но лезвие лишь увязло в загустевшем воздухе. Силовые жгуты обхватили наёмника, приподняли его и шарахнули об крышу машины. «Сатурн» жалобно крякнул и просел, стёкла осыпались на землю. Ещё один тычок шестом в грудь завершил наш бой. Кажется, я переломал кости «корсару».

Потрескивающий вокруг меня эфир постепенно терял золотистое свечение. Выстрелы прекратились. Тачка, которая ехала за нами, с визгом развернулась и рванула по замершей улочке. Кто-то из моих ребят дважды выстрелил вдогон, но понял, что бесполезно, только патроны тратить.

Я окинул взглядом поле боя. Твою ж кудрявую бабушку! Когда это я успел порушить фасады домов, выбить стёкла в квартирах, не считая разбитых машин? Троих наёмников мы, кажется, уложили намертво. Двое стонут, пытаются куда-то ползти, но я подхожу к каждому из них и ломаю шестом ноги. Крики боли разносятся по всей округе, заглушая даже истошный вой полицейских сирен, несущихся к нам со всех сторон. К ним присоединились кареты медицинской помощи.

— Этих связать, чтобы себя не кончили, — приказал я Васе. Тот понятливо кивнул и бросился исполнять.

Возле лежащего навзничь Якима на коленях стоял Влад и прикладывая пальцы то к шее, то к руке товарища, пытался нащупать пульс.

— Живой? — хрипло спросил я, с щелчком складывая шест.

— Кажется, не дышит, — тоскливо откликнулся телохранитель.

Странно, почему я не испытываю боли в сердце? Яким закрыл меня собой, прекрасно зная, насколько для меня опасно огнестрельное оружие. Закрыл, как и положено телохранителю. Плохо, что я не предупредил парней о своих возросших способностях. А ведь мог накинуть плотный купол на машину, и хрен бы кто пробил его. Вместо этого кинулся в безрассудную драку с непонятным исходом. Меня начал бить откат, компенсируя чудовищный расход энергии.

Я тоже наклонился над Якимом, нащупал холодный амулет. Он полностью исчерпал свой резерв, а значит, в сахаляра прилетело не меньше пяти пуль. Это тот максимум, который выдерживает магический артефакт. Значит, была автоматная очередь.

Да, Яким не дышал, но я чувствовал биение его жизненной энергии. Она вяло струилась из солнечного сплетения вверх, стараясь добраться до сердца, но с каждым мгновением поток становился скудным. Я прижал обе ладони чуть выше пупка неподвижно лежащего личника и, напрягая последние силы, послал силовой импульс. Мне никогда не быть Целителем, потому что то, что я делал, походило на грубое вмешательство коновала с клещами в работу хирурга. А что оставалось делать? Сидеть и скорбеть? А так хотя бы попробую…

Ладони зажгло, в глазах запрыгали чёрные мушки, взгляд поплыл, но я сцепил зубы, и продолжал посылать эту чёртову энергию, запуская процессы жизнедеятельности. Слабые токи пошли по каналам, разбивая тёмно-коричневые пробки, проталкивая золотисто-жёлтые струи к сердцу, желудку, печени, почкам, разрастаясь как волшебный цветок.

Нет, Яким не вскочил на ноги, но губы его дрогнули, раскрываясь, чтобы глотнуть воздух. Я не заметил, как подбежали санитары в синей униформе, как положили его на носилки и унесли.

— А где Игорь? — спросил я, поднимаясь.

— Здесь я, — Игорь, пошатываясь, появился из темноты, зажимая ладонью левое плечо. — Поймал подарочек.

— Вася! Отведи раненого к медикам! — крикнул я, глядя на подъезжающие полицейские машины. Кажется, сюда половина московской стражи примчалась. — Игорь, а закурить есть?

— Вы же не курите, — без всякого удивления произнёс телохранитель, и сразу же ответил: — В бардачке пачка сигарет лежит.

Я кивнул и побрёл к внедорожнику, принявшему на себя целый град пуль. Сев на переднее пассажирское сиденье, я пошарил рукой в бардачке и вытащил картонную пачку «Дуката». Неумело сунул сигарету в рот, прикурил от зажигалки, втянул в себя горьковато-едкий дым и закашлялся. Руки и ноги предательски дрожали. Казалось, если сейчас ещё раз встану, просто рухну навзничь.

— Никому не двигаться, оружие на землю! — перебивая друг друга, заголосили полицейские. По глазам ударили сине-красные всполохи, сирены прекратили жутко выть, но вокруг меня собралась куча народа в форменной одежде.

— Сударь, медленно встали, развернулись, и руки положили на крышу! — на меня наставили оружие двое стражей.

Я прокашлялся, уронил сигарету под ноги и взглянул на полицейских.

— Я — княжич Мамонов. Свяжитесь с Главой ГСБ Иртеньевым, передайте ему, что на Танцора напали «корсары», — сказал я спокойно и добавил: — И цесаревича не забудьте предупредить.

3

Иртеньев бушевал. В кабинете ощутимо сгустилась атмосфера, какая бывает перед грозой, на металлических предметах то и дело проскальзывали электрические разряды. Два десятка человек, экстренно собранные в одиннадцать часов вечера в главном корпусе ГСБ, потели и лихорадочно рассылали с телефонов сообщения своим подразделениям. Неуклюжая, неповоротливая государственная машина начала со скрипом проворачивать механизм силового воздействия, чтобы через несколько часов полностью запустить процесс розыска и ареста всех причастных к нападению на княжича Мамонова.

— Грош нам цена, как силовому ведомству! — гремел воевода, расхаживая по кабинету, как медведь, покусанный пчёлами. — Не смогли соединить кончики двух преступлений воедино, и вот результат! Какая-то сраная ЧВК, созданная за рубежом, посмела прислать своих наёмников в столицу Империи, провела акцию против рода Гусаровых, а сегодня попыталась устранить одну из ключевых фигур созданного накануне альянса кланов! Вы представляете, как это могло повлиять на политические расклады в стране?! Уже завтра в Москву приехала бы гвардия Мамоновых, и не разбираясь, стала бы крушить всё направо и налево! Хотя, чего это я? Она обязательно здесь появится! Даже не знаю, какие последствия нас ждут!

Офицеры молча слушали риторику своего начальника, понимая, что таким образом Николай Юрьевич выплёскивает злость и досаду на самого себя. Ну, немножко переборщил с магией, наэлектризовав все металлические предметы, так никого же не убило.

— Фрол Алексеевич, — обратился воевода к штаб-офицеру, как всегда выглядевшему безупречно, хотя все знали, что он до сих пор не покидал здание ГСБ, и один из первых примчался на экстренное заседание, — вы можете провести экспресс-допрос задержанных?