Викинги. Потомки Одина и Тора

Глава 3. Дания до смерти Горма Старого

Битву при Бравелле можно считать первым реальным фактом датской истории, проступающим в тумане легенд. Тем не менее о событиях в Дании до конца VIII в. мы не знаем практически ничего. Лишь к этому времени на страницах франкских хроник появляются датские конунги, чьи имена и действия выглядят достаточно правдоподобными, чтобы мы могли, хотя и с известной долей осторожности, судить по ним о ситуации в целом. После смерти Карломана в 771 г. его брат Карл, получивший прозвание Великий, стал единоличным правителем франков. Карл всю свою жизнь поглядывал с вожделением на земли северных соседей, и именно в связи с территориальными притязаниями прославленного монарха в письменных памятниках упоминаются датские конунги Сигифрид и Годфред. В 772 г. Карл начал войну против саксов — первую в череде военных кампаний, длившихся почти непрерывно в течение тридцати лет и завершившихся полной победой. Саксонские земли с востока ограничивали Эльба и Заале, на западе — Рейн, с севера — Эйдер, за которым начинались владения данов. Однако на юге между территориями саксов и франков трудно было провести четкую границу, и еще со времен Карла Мартелла два народа постоянно враждовали. Нет ничего удивительного, что Карл Великий в своем стремлении создать империю захотел, говоря современным языком, решить саксонский вопрос раз и навсегда. Это была грязная война. Среди правителей саксов не нашлось никого, кто мог бы защитить их интересы, к тому же саксы были язычниками и почитали Тунара и Водена. С некоего момента любые их попытки жить по своим исконным обычаям стали толковаться как измена и бунт, а за этим неизбежно следовали жесточайшие репрессии. Обращение в христианство, как и в других подобных случаях, сопровождалось откровенным и жестоким насилием. Война началась с разрушения святыни саксов — Ирминсуля, Столпа Мира, или Колонны Небес, после чего Карл выпустил капитулярий, согласно которому любого, кто не примет веру франков, ждала смерть. Когда дело касалось христианства и насаждения цивилизации, император держал свое слово. Убийство заложников в Вердене в 782 г. и изгнание саксов из их родных земель (начиная с 794–795 гг. подобная участь постигла каждого третьего, а в Нордальбингии целые поселения исчезли с лица земли) — наглядные тому подтверждения.

События в Саксонии не прошли незамеченными для ее северных соседей. В 777 г. саксонский вождь Видукинд бежал под защиту конунга Сигифрида в Нордманнию (т. е. Данию). После этого Карл счел, что настал момент для дипломатической увертюры, и пригласил Павла Диакона, чтобы тот ее исполнил. Однако Павел колебался. По его собственному признанию, свирепые лица норманнов внушали ему отвращение. К тому же, какой смысл блистать воспитанием перед невежей-конунгом, не знающим латыни? Отговорки Павла приняли — к большому нашему сожалению, ибо описание двора скандинавского правителя, составленное умеренно враждебным, хорошо образованным современником, наверняка бы нам пригодилось.

Сигифрид умер около 800 г. Сразу после него или чуть позднее в Дании пришел к власти Годфред, энергичный и честолюбивый человек, хорошо сознававший, какая опасность грозит его королевству с юга. Карл к тому времени расправился с саксами и заключил политически выгодный союз с другими язычниками — славянами-ободритами, которые с его благословения заняли восточный Гольштейн. Датский конунг принял вызов. В 804 г. он привел флот и сухопутное войско в Слиесторп, на границе с Саксонией. К югу от Эльбы стоял Карл. Вероятно, силы соперников были примерно равны, ибо до битвы дело не дошло. Вместо этого противники попытались вступить в переговоры, и хотя личная встреча двух правителей так и не состоялась, поскольку обе стороны боялись предательства, конфликт каким-то образом уладили. В следующий раз, через четыре года, Годфред действовал более решительно. Он совершил грабительский набег в земли ободритов, закончившийся тем, что местные жители запросили мира и пообещали выплачивать ему дань, а заодно захватил в плен вождя ободритов Дросука и разрушил их главный торговый город — Рёрик. Говорится, что Годфред продолжал наступление до тех пор, пока не собрал дань и с остальных славянских племен юго-западной Прибалтики, в том числе — вильцев.

Разрушение Рёрика — значимый факт. С тех самых пор, как франки подчинили Фризию и заключили союз с ободритами, торговые пути с Балтики на запад Европы оказались фактически в их руках. Но благополучие Дании во многом зависело от этих связей: почти два тысячелетия она богатела и процветала благодаря своему выгодному местоположению, как раз на пересечении двух главных "торговых артерий" Европы. Через Холлингстед и Шлее первый путь связывал Фризию и западный регион с Биркой, Волином, Трусо, восточной Прибалтикой и Русью; второй, так называемый "Ратный путь", вел в Норвегию и Каттегат. На перекрестье этих путей стоял Хедебю. Судя по всему, именно об интересах этого города в первую очередь думал Годфред, когда разрушал Рёрик, главный торговый центр ободритов. Где располагался Рёрик, нам точно неизвестно — вероятнее всего, в Альт Гару или в окрестностях современного Любека. Датский конунг вовсе не хотел помешать торговцам возить туда и сюда свои товары, он просто желал, чтобы они странствовали по его землям. Что касается Хедебю, Годфред сумел использовать выгодное местоположение города в полной мере. Как сообщают нам "Annales Regni Francorum", в 808 г., разрушив Рёрик, датский конунг прибыл со своим войском в гавань Слиесторп — ту самую, где он четырьмя годами раньше петушился перед Карлом. Там он повелел построить вал на северном берегу Эйдера, вдоль всей датской границы "от западного океана до восточного залива (Балтийское море)" и оставить в нем только одни ворота, чтобы пропускать всадников и повозки. Так было начато строительство Даневирке, системы земляных укреплений на Ютландском перешейке. Подобный шаг вкупе с тем, что Годфред всемерно способствовал росту и процветанию Хедебю, позволяют говорить о нем как об одном из самых дальновидных датских конунгов эпохи викингов, человеке прозорливом и властном.

Решительными действиями и хитроумными политическими маневрами он достиг своей цели: теперь торговые люди вместо долгого плавания вдоль негостеприимных западных берегов Ютландии, по проливу Скагеррак, могли пройти тринадцать километров волоком и сразу попасть в Малый или Большой Белы и Балтийское море, и волок этот пролегал по датской территории (39).

Начав военную кампанию против ободритов, конунг маленькой северной страны открыто бросил вызов императору Карлу, чьи владения простирались от Эйдера до Эбро и Тибра и от берегов Атлантики до Эльбы и Раба. Впрочем, Карл отреагировал на это куда более сдержанно, чем можно было ожидать. Видимо, у императора и без того хватало забот: войны в Испании и Италии, переговоры с Никифором в Константинополе и Гарун аль-Рашидом в Багдаде, изгнанник-нортумбриец Эардвульф, просивший о помощи, и ко всему прочему — проблемы престолонаследия дома. Но ободриты были союзниками Карла, и он не мог просто оставить случившееся без внимания. Император отправил карательную экспедицию на север — против данов и вильцев, — поручив командование своему сыну Карлу. Однако благоразумный Карл счел за лучшее отыграть роль сурового мстителя на южных берегах Балтики и оставить более решительных и подготовленных противников в покое. Годфред предложил переговоры, которые состоялись в конце концов в Бей-денфлете на реке Стор в Гольштейне; главным их результатом стало то, что Дросуку позволили вернуться на родину. Впрочем, ободритский вождь не много выгадал, ибо вскоре Годфред его убил. Но оба властителя по-прежнему не хотели войны — очевидно, покорять Данию в планы императора не входило. Следующую эскападу Годфред предпринял на море. В 810 г. он прошел с большим флотом все фризское побережье, одержав несколько легких побед над местными жителями и получив от них в качестве дани сотню фунтов серебра. Если верить Эйнхарду, этот успех вскружил датскому конунгу голову, и он возжаждал большего. Он даже стал поговаривать о том, чтобы завоевать всю Германию. Фризия и Саксония станут датскими провинциями, ободриты — его данниками, а потом он, Годфред, лично явится в Экс-ля-Шапель и будет держать императора в своей свите и купать коней в замковом колодце. Карл Великий еще раньше именовал датского конунга безумцем, и, судя по этим заявлениям, был недалек от истины. Император спешно приказал строить корабли и приводить в порядок береговые укрепления. В 811 г. он устроил смотр своему флоту в Шельде, неподалеку от Булони, но опасность уже миновала. Годфреда убил в 810 г. один из его людей, а племянник конунга, Хемминг, наследовавший ему, заключил с Карлом мир. Согласно договору, южная граница датских земель проходила по Эйдеру. Хемминг правил ровно год, два его возможных преемника пали в битве, а их наследников изгнали сыновья Годфреда, вернувшиеся на родину из Швеции. Карл Великий умер в январе 814 г., а в 815 г. его сын, Людовик Благочестивый, напал на Ютландию. Укрепления Даневирке его не остановили. Сыновья Годфреда укрылись на острове Фюн под защитой датского флота, а захватчики по прошествии весьма недолгого времени с удовольствием вернулись домой, на юг. После этого даны под предводительством некоего Глума в свою очередь вторглись во франкские земли, попытались взять Итцехо и с не меньшей радостью возвратились домой на север. Такова была ситуация около 820 г.

В связи со всем сказанным возникает ряд вопросов, на которые историки не в силах ответить однозначно. Насколько реальной была власть конунга в Дании в то время? Кто такой Годфред? Вправе ли мы называть его правителем Дании или это просто один из местных властителей — пусть даже самый сильный и прославленный? Курт Вейбулль полагал, что говорить о Дании как о едином королевстве возможно лишь со времен Харальда Синезубого, то есть после 950 г., и многие исследователи, в том числе Э.Аруп и Г.Янкунн, согласны с ним в этом. По мнению Э.Арупа, королевской власти как таковой не существовало в Дании до конца эпохи викингов, даже при Свейне Вилобородом и его сыне Кнуте.

Поставленные нами вопросы отнюдь не праздные, ибо, ответив на них, мы могли бы по аналогии понять ситуацию в других скандинавских странах. Но что касается Годфреда, то у нас есть все основания полагать, что он был конунгом не просто по названию. Его деяния говорят о нем как о человеке, обладавшем реальной властью, — куда большей, чем у местного правителя. Он отправлялся в военные походы, на восток — против славян и на запад — к Эльбе и во Фризию, не только ради сиюминутной выгоды. Один из двух главных торговых путей севера — восточный — из Балтийского моря по Одеру или Висле в придунайские земли, северную Италию и на Балканский полуостров — был небезопасен уже с VI в., и тем большее значение приобретал западный путь — по Рейну или Шельде в Северное море и далее вдоль побережья. Территории от устья Шельды до Ютландского перешейка представляли собой стратегически важный район, власть над которым сулила большие выгоды. Годфред это, несомненно, понимал, и у него хватало сил на то, чтобы воплотить свое понимание в жизнь. Он направил удар против Рёрика, покровительствовал Хедебю, начал строительство Даневирке, поддерживал саксов, долго и успешно противостоял Карлу Великому и был убежден, что наличие сильного флота может с успехом уравновесить превосходство императора на суше, — все это деяния и замыслы отнюдь не «местного» масштаба.

То, что Годфред предпочитал решать проблемы мирными способами, в частности путем переговоров (это же делал, хотя и реже, его предшественник Сигифрид, и с еще большим успехом — его преемник Хемминг), — еще одно доказательство его особого положения в Дании. Утверждать, что он установил дипломатические отношения с императором, наверное, будет все же преувеличением, но, несомненно, эти два правителя вступали в дипломатические контакты со всем сопутствующим антуражем — предварительными договоренностями, посольствами, переговорами, угрозами, блефом, обманом и дипломатическими хитростями. Фризия, Саксония и Вендланд, говоря современным языком, входили в сферу интересов Годфреда: там пролегали жизненно важные для Дании торговые пути и оттуда поступала дань, которую выплачивали славянские племена. Непомерные аппетиты франков представляли угрозу этим интересам, и, очевидно, датские конунги выработали и проводили определенную политику в отношении Гольштейна, ободритов (и славян в целом) и франков — одной из составляющих ее стали переговоры 782, 784, 804 и 809 гг. У Карла Великого были свои виды на земли к югу от датской границы. Он не желал, чтобы его славян ские протеже или союзники слишком часто тревожили да нов и провоцировали их на решительные действия; с другой стороны, он вовсе не хотел, чтобы между славянам и данами возникло хоть какое-то подобие дружбы. Высшим достижением умелой политики Годфреда стал заключенный уже после его смерти, в 811 г., мирный договор между Хеммингом и Карлом Великим. Насколько нам известно, это было первое письменное соглашение, в котором одной из сторон выступала скандинавская страна.

Наконец, во времена Годфреда и франкские, и германские источники говорят о Дании как о «королевстве»; хотя, безусловно, у конунга могли быть сильные соперники, и без усобиц дело не обходилось. Если Годфред действительно правил в Ютландии и Сконе и прибрал к рукам норвежский Вик, мы можем с полным правом именовать его конунгом Дании; впрочем, не менее важно подчеркнуть, что его власть во многом держалась его личным авторитетом.

О событиях в Дании после смерти Хемминга нам известно на удивление мало. На первый взгляд это кажется странным, ибо деяния данов за пределами их родной земли подробно описаны в хрониках и летописях Англии, Ирландии, Франции, Германии и других южных и западных стран. Однако, если вдуматься, здесь нет ничего непонятного — историописание в средневековой Европе было детищем христианской мысли, а Дания оставалась языческой на протяжении по крайней мере еще одного столетия. Очевидно, сыновья Годфреда боролись за власть с наследниками прежнего конунга Харальда, страну раздирали усобицы, и Людовик Благочестивый наверняка постарался извлечь из этого всю возможную выгоду. Нам известно, что Хорик, сын Годфреда, и Харальд Клак, сын Харальда, оба именовались конунгами и что Харальд, пытаясь заслужить благосклонность императора, принял христианство. Вскоре после этого он стал соправителем Хорика, но в 827 г. его окончательно изгнали из Дании. Франки уже и раньше пробовали брать к себе на службу рассорившихся со своими соплеменниками данов, чтобы те защищали их от нападений с севера. В 826 г. Харальд Клак получил от императора в качестве лена обширные земли на побережьях Фрисландии. Харальд до конца своих дней жил в Нордальбингии или в Ристрингии, и его родичи, в том числе его брат Рорик, владели землями во Фризии на протяжении всего IX в. Хорик же оставался конунгом, пока не погиб в битве в 853–854 гг.

В его правление, помимо усобиц, завоеваний и викингских походов на юг, происходили и другие весьма знаменательные события. Конунг Хорик, судя по всему, был человеком сильным, решительным, воинственным и не слишком разборчивым в средствах, хотя порой проявлял благоразумие и трезвый расчет, как, например, в общении с христианским миссионером Ансгаром.

Первое упоминание о христианской миссии в Дании относится к началу VIII в.: нортумбриец Виллиброрд отправился к конунгу Онгенду (Ангантюру), о котором Алкуин пишет, что тот был "свирепей дикого зверя и тверже камня" (хотя в действительности в Житии св. Виллиброрда конунг выглядит образцом терпимости и сдержанности, особенно по сравнению со своим заносчивым гостем). После этого в течение столетия христианское учение проникало в Данию окольными путями. Торговцы к участники викингских походов возвращались домой с юга и, описывая диковинные обычаи тех земель, где им довелось побывать, рассказывали в том числе и о религии. Чужеземцы, посещавшие северные торговые города, исполняли свои христианские обряды; да и своих рабов-христиан скандинавы едва ли принуждали поклоняться богам северного пантеона. Под влиянием английских и франкских мастеров скандинавские ремесленники стали использовать христианские мотивы в декоре. Карл Великий расширил пределы христианских земель до Эйлера; сын Карла Людовик Благочестивый направил вторую миссию в Данию. В 823 г. по его настоянию папский легат Эбон, архиепископ Реймсский, отправился спасать язычников. Проповеди Эбона принесли кое-какие результаты, и, возможно, благодаря его усилиям Харальд Клак и четыре сотни его дружинников, по цветистому выражению Жития Людовика, "омылись в водах святого крещения" в Ингельхейме, неподалеку от Майнца. Заручившись таким образом поддержкой императора, Харальд возвратился в Данию, и среди его спутников, согласно договоренности, был христианский миссионер. Выбор пал на Ансгара, монаха Нового Корвейского монастыря, двадцатипятилетнего клирика. Его биограф Римберт, возможно, изобразил Ансгара слишком уж юным и просветленным, но то, что этот человек был ревностным христианином и отличался недюжинным мужеством, не вызывает сомнений. Харальд, принимая крещение, больше думал о собственных выгодах в этом мире, чем о вечной жизни в мире ином, и для его покровителя это не было тайной. Ансгар пробыл в Дании недолго. Вместе со своим собратом, монахом Аутбертом, он основал маленькую школу для юношества, вероятно, в Хедебю; в ней было около дюжины учеников, судя по всему, уже христиан. Харальда Клака в Дании не особо жаловали из-за его связей с императором, и когда его изгнали, монахам пришлось уехать вместе с ним. В 829 г. Ансгар отправился с новой миссией, на сей раз в Швецию. По пути он и его напарник Витмар испытали много тягот. В море их корабль атаковали викинги, так что двое миссионеров чудом остались живы; после долгих мытарств они добрались, наконец, до озера Меларен и пришли в Бирку пешком, лишившись в результате своих священных книг. Бирка, как и Хедебю, была крупным торговым городом, и среди ее смешанного населения и многочисленных заезжих людей наверняка нашлось какое-то количество христиан, Конунг Бьёрн, не желая ссориться с империей, выказал миссионеру свое гостеприимство. Самым крупным достижением Ансгара стало обращение в христианство Херигара (Хергейра), «префекта» Бирки. Херигар выстроил и содержал церковь на своей земле и после того, как Ансгар вернулся в Германию, продолжал трудиться на благо истинной веры в Швеции.

В 831 г. Ансгар стал главой нового гамбургского архиепископства, и папа Григорий IV назначил его вместе с Эбоном Реймсским своими легатами к народам севера — шведам, данам, славянам и всем прочим. Исландская пословица гласит, что без битья из мальчика не получится епископа. В IX в. никто из северных миссионеров не мог стать архиепископом, не избивая других. Ансгар был, судя по всему, верным и бесстрашным слугой церкви. Но и в Дании, и в Швеции он встречал сильное сопротивление. Миссия Гаутберта в Бирке сначала достигла некоторых успехов, но в какой-то момент язычники взяли верх: Нитарда, напарника Гаутберта. убили, а его самого изгнали прочь из шведских земель. Конунг Хорик открыто выказывал Ансгару свою враждебность, хотя причиной тому были отнюдь не религиозные разногласия. После смерти Людовика Благочестивого, друга и покровителя Ансгара, империя стала ареной кровопролитной грызни троих его сыновей. Лотарь, Карл Лысый и Людовик с братским рвением дрались между собой, предоставив врагам империи полную свободу действий. Данам это было очень на руку, и они на радостях принялись с удвоенным рвением грабить соседние страны. В 845 г. шесть сотен датских кораблей подошли к Гамбургу. Город был разрушен. Ансгар сумел бежать и даже ухитрился спасти несколько священных реликвий, но церковь, школа и библиотека погибли (40). Людовик Немецкий, чтобы хоть немного смягчить последствия этих ужасных событий, объединил архиепископства Гамбурга и Бремена, поэтому в 849 г. Ансгар отправился с новой миссией в Данию уже как архиепископ бременский. В 850 г. Хорик, который, несомненно, ощущал политическую необходимость подобного шага и надеялся извлечь из него определенные выгоды, разрешил Ансгару построить церковь в Хедебю. В тот же год Ансгар послал новую миссию в Швецию. Сначала к Херигару в Бирку отправился отшельник Ардгар, а когда после смерти Херигара Ардгар вернулся, Ансгар сам посетил Швецию. Его и на этот раз принимали не слишком дружелюбно, но конунг Олав выказал себя человеком великодушным и терпимым. Возвращаясь в Бремен, Ансгар оставил в Швеции миссионером Эримберта.