Виктор Розов. Свидетель века

Откровенно скажу: когда страну нашу начали ломать через колено, когда смешались все ценности, я очень боялся, что газета «Правда» не выдержит и займет какую-нибудь недостойную позицию. Нет, к счастью, этого не случилось. По-прежнему «Правда» осталась верна Правде. Не ударилась в конъюнктуру, не развалилась от всех страшных нажимов. Стояла и продолжает крепко стоять!

Все, что происходит в это драматическое время со страной, с обществом, находит отражение на ее страницах. Мне особенно дорога позиция «Правды» по вопросам литературы и культуры в целом. Дорого и то, что предоставляла мне возможность выступать по самым острым проблемам нашей жизни. Увы, далеко-далеко не каждая газета могла на это пойти – смелости не хватает…

Рад, что в «Правде», отмечающей свое 90-летие, сохранился журналистский костяк не изменивших своим убеждениям, не предавших Родину людей. Вот так и продолжайте марку держать!

«Правда», 30 апреля – 6 мая 2002 г.

Глава шестая А ПЬЕСЫ ЕГО ПРОДОЛЖАЮТ СТАВИТЬ

Да, вот такими мы были, так жили… Это ведь пьеса о моих друзьях. Мне везло на людей – честных, порядочных, чистых. Они меня и воспитывали. Спасибо актерам, которые совсем в другое время поняли и сумели показать, какие это люди.

Виктор Розов

В этой главе речь пойдет о том, чего предыдущие только вскользь касались. О художественном творчестве драматурга Виктора Розова, а точнее – о судьбе его пьес.

Известно, в советское время эта судьба была счастливой. Начиная с 1949 года, с первой написанной им пьесы – «Ее друзья», в многочисленных театрах нашей страны и за рубежом ставилось практически все, что он писал. Как правило, с большим зрительским успехом. По многим его сценариям снимались фильмы, в том числе уже упоминавшийся, по-настоящему эпохальный – «Летят журавли».

Казалось бы, остается констатировать то, что сообщает всем интересующимся справка из Интернета: «Виктор Розов – крупнейший драматург XX века. Его театр – это миллионы зрителей разных поколений, разных стран, это пьесы, вошедшие в золотой фонд драматургии: «В добрый час!», «В поисках радости», «Вечно живые», «Традиционный сбор».

Список действительно вошедших в золотой драматургический фонд розовских пьес я могу продолжать и продолжать. Но вот в чем вопрос: а как используется этот фонд в «антисоветские» годы, то есть после 1991-го?

Драматургия как вид литературы в полном смысле живет тогда, когда ставится в театре. Этим определяется и долговечность (или краткосрочность) автора пьес как писателя. Помнится, журналист Лев Колодный, стараясь всячески уязвить, оскорбить и принизить Розова, сопоставил его с Шекспиром и ернически вопросил: «Неужели пьесам Виктора Сергеевича суждена такая же участь и поколениям зрителей предстоит на спектаклях, поставленных режиссерами будущего, страдать, любить, плакать и смеяться, духовно очищаясь и обогащаясь? Не уверен».

М. Дахненко и С. Курач в спектакле МХАТ им. М. Горького «В день свадьбы»

Дал понять: никто пьесы Розова ставить не будет.

Для меня ясно (ранее об этом уже обмолвился), что злобный прогноз г-на Колодного, конечно же, напрямую был связан с гражданской, общественной позицией писателя, за что и бил его без правил журналист «Московской правды». Будь у Розова другая политическая позиция, соответствующая вкусу Колодного, – глядишь, Лев Ефимович щедро восславил бы его драматургический талант и предсказал бы его пьесам светлое будущее.

Хотя… в то время (начало 1994-го) некоторые основания для злобных прогнозов, пожалуй, имелись. Ведь российские театры почти сплошь перестали тогда ставить не только Розова, но и Горького. Как же, основатель социалистического реализма! Но – скоро хватились: оказывается, все-таки великий драматург…

Конъюнктура политическая, увы, влияет на восприятие и оценку произведений художественных. Уйти от этого бывает нелегко. И в 90-е годы прошлого века это ой как сказалось! А уж по отношению к творчеству Виктора Сергеевича, если учесть его выступления в «Правде», – особенно.

Как всегда, тон задавала «элита». Одно отношение к Розову было у нее в 50-е – 60-е годы и совсем другое – в 90-е. Про начало жизни розовских пьес на сцене известный актер и режиссер Михаил Козаков написал в своей «Актерской книге» так:

«… Когда Ефремов сыграл в спектакле А. Эфроса «В добрый час!», это стало для нас событием выдающимся. Этот спектакль по пьесе Розова вообще можно назвать самым значительным явлением в театральной жизни Москвы тех лет, особенно если понять, что он положил начало дальнейшему развитию Эфроса и Ефремова, двух людей, которые на много лет определили направление современного театра. Но тогда эфросовская режиссура, актерские работы были, без сомнения, новым словом, а Розов казался чуть ли не новым Чеховым. Именно так.

Мы беседовали с И. Квашой о театре, который замышлял Ефремов на основе курса, где учились Игорь и Галя Волчек.

– Нужен новый МХАТ, – сказал Игорь.

– Это так, – согласился я. – Но кто Чехов?

– Розов, – ответил Кваша».

Вот как было. И ведь вскоре пьеса Розова «Вечно живые» действительно станет для новорожденного театра «Современник», созданного Олегом Ефремовым, тем же, чем когда-то для Художественного театра чеховская «Чайка». Скажу словами М. Козакова: «Именно так».

Что же, случайно это получилось? Никак нет. Козаков признает, что колоссальный успех «Вечно живых» (а эту пьесу Виктор Сергеевич начал писать еще в 1943 году!) был подтвержден затем всей последующей работой драматурга: «Тогда Розов действительно был центром, вокруг которого кипели страсти, за право постановок его пьес сражались театры и режиссеры, о спектаклях выходило множество статей».

Случайным такое быть уж никак не могло. И сам Козаков подтверждает это, приводя статистические выкладки: «Из 35 пьес, поставленных «Современником» с 1956 по 1970 год, в репертуаре театра пять (!) было собственно розовских: «Вечно живые», «В поисках радости», «В день свадьбы», «С вечера до полудня», «Традиционный сбор» и одна – его инсценировка «Обыкновенной истории» Гончарова. «Вечно живые» шли в трех версиях, дважды возобновленные… Итак, почти одна шестая часть репертуара – это Розов».

Да ведь и не только в «Современнике» такой успех! «Часто его пьесы шли одновременно в разных московских театрах, – вспоминает Козаков. – Когда они появлялись из-под пера автора, за них брались, я бы сказал, хватались такие режиссеры, как Эфрос, Товстоногов, Ефремов, оспаривая право «первой ночи»… В провинции же пьесы Розова игрались в сотнях театров…»

Могло ли произойти так, будь эти пьесы не талантливы? Собственно, Козаков талантливости автора не отрицает. Но вот, вспомнив былое, неожиданно ошарашивает своим выводом: «Антимещанский писатель Розов сам стал отчасти советским мещанином, смотрящим на мир сквозь «розовые очки».