Виктория – это я

– А если у нас матери разные. – С вожделением рассматривая фото, мечтательно произнесла Викуся. – Он же не совсем брат? Как думаешь?

– Даже не мечтай. – Петька одним щелчком мышки по красному крестику лишил подругу объекта желаний. – Ты видела, какие у него тёлочки вокруг?

– И что? Я хуже, хочешь сказать? – Она обхватила себя за груди и приподняла их. – Сиськи сделаю, будут не хуже, чем у этих. Ноги у меня и так отпадные.

Девушка задрала ноги и толкнула приятеля в бок.

– Зачётные ж ноги? Как тебе?

– Сойдёт. Но подкачать не помешало бы.

– Ничего. – Викуся и не думала обижаться. – Вот будут бабки, будет у меня и жопа орехом. И жрачка нормальная. И тебя из этой дыры вытащим. Заживём, как люди. Жаль только…

Она замерла, взгляд стал холодным. И таким колючим, даже немного волчьим из-за прищура, взглядом, она смотрела на экран монитора, откуда ей широко улыбался, возможно, сводный брат.

– Папаше нашему, – кивнула она на фото парня, – в глаза не посмотрю. Не смогу похвастаться, как жила все эти годы.

– Да ладно. Нормально ты жила. И без него. И если окажется, что это не твой отце – тоже не пропадёшь. Не забывай, у тебя ещё я есть.

– Кстати, Лохматый. Как насчёт пожрать?

– И это говорит потенциальная миллиардерша? Кусь, учись выражаться нормально. А то братец ненадолго отца переживёт, если ты при нём вилки перепутаешь. А твоё «жрать» и вовсе добьёт.

– Пусть привыкает. Или валит. Вон, под пальмы, чтоб не отсвечивать.

Уже на следующий день после звонка в студию, Викуся собрала немногочисленные пожитки в красный рюкзак с чёрными полосами, принюхалась к футболке, в которой собиралась ехать, и пришла к выводу, что ещё пару дней в ней вполне нормально можно отходить, а ехать предстояло и того меньше. Надела синий, с лампасами, спортивный костюм, прыгнула на мопед и помчалась.

На вокзале торжественно вручила ключи от любимого «жужика», как она ласково называла мопед, Петьке.

– И давай сразу порешаем, – ткнула она пальцем приятелю в худенькую грудь, – чтобы с «жужика» пылинки сдувал. Не гонять.

Петька только открыл рот, чтобы возмутиться, но к перрону стремительно приближался поезд.

– Чтоб берегла себя – говорить не буду. Ты, главное, там поаккуратнее. Москвичи, народ нежный.

– Привыкнут, – по-дружески, стукнула кулаком в плечо Петьку, и пошла навстречу поезду, скрипевшему тормозами.

Петька сразу развернулся и ушёл, зная, что подруга детства не станет оборачиваться, махать. Она уже вся там – в Москве.

***

У Викки ужасно болела голова. О чём она тут же сообщила своим «котяткам» – подписчикам. Судорожно держала стакан с водой одной руке, и плакала в камеру телефона, держа его в другой.

– Приветики-приветики. Да, мои хорошие, у меня такие траблы. Мне так плохо. Я не знаю, как быть. С родителями разругалась.

«Они вернулись из Испании?» – Прилетело в чат.

– Нет, мои лапусики. Даже такие вещи пришлось обсуждать онлайн. У отчима открытие ресторана только послезавтра. Поэтому, фэмили-проблем пришлось обсуждать в режиме видеосвязи. – Викки приложила стакан ко лбу, затем поднесла ко рту и сделала глоток, после чего облизнула губы. – Разговорчик вышел тот ещё. Тяжело вспоминать.

Девушка отвела взгляд, задумалась.

– Котятки, вы мои самые близкие люди. Если вам будет интересно, конечно, я расскажу, как всё прошло. Шлите ваши сердечки, если вам интересно. А пока, – она перевела камеру в режим основной и указала на стоящий возле окна, большой чемодан ярко-розового цвета и изображённой на нём куклой Барби. – Угадайте, куда я отправляюсь уже сегодня?

«Неужели, ты поедешь в Москву?» – в чат посыпались однотипные сообщения, не считая тех, в которых предлагались возможные способы секса с ней.

– Да, мои котятки. Справедливость должна восстановиться. – Девушка надула губы и обиженно, протяжно пожаловалась. – Организаторы шоу наотрез отказались оплачивать билет на самолёт. Вы представляете? Мне придётся сутки! Сутки трястись в купе непонятно с кем. Это такой кринж! Но. Я обязательно буду держать вас в курсе.

Закончив прямой эфир, она с облегчением вздохнула. Да, со вчерашнего дня в голове мало места осталось для верных подписчиков. Если б не дзынькающие донаты, вообще не выходила б в эфир, пока всё не разрешится. Конечно, сама мысль, что она может являться госпожой Соколовой, не какой-нибудь Vikki, а настоящей миллиардершей – это вызывало визг восторга. Ведь тогда она сможет не с Садовода реплики выдавать за дизайнерские сумки, и маникюр делать не по бартеру за упоминание в своём блоге. Она всю прошлую ночь вспоминала и записывала места, куда нужно полететь первым делом, в каких бутиках закупиться. И да, пожалуй, корочка МГИМО, к примеру, тоже не помешает. То, что она чертовски красива – знают все. Пусть теперь видят, что она ещё и умна. Нет! Не МГИМО! Лучше приобрести диплом зарубежного ВУЗа! Точно.

Даже сидя в такси, которое её мчало по шумным улицам приморского города, она закрыла глаза и мечтательно улыбалась, представляя, сколько дверей перед ней откроется, как только ведущий огласит на всю страну, что именно она, Викки, наследница миллиардов господина Соколова. Вот тогда она всем покажет! А в том, что всё будет именно так, она даже не сомневалась. Внутренне она ликовала. Но внешне «держала марку» даже наедине с собой. Ночные фонари, мелькающие за окном автомобиля, будто отдавали честь короткими вспышками в отражении стекла.

***

Большая клетчатая сумка а-ля «челночница из 90-х», с трудом, но втиснулась в дверь купе. С грохотом опустив ношу на пол, Вика шумно выдохнула, расставила ноги и уперла руки в бока. Она стояла ровно в дверном проёме и рассматривала купе. Кинула взгляд на верхнюю полку и брови испуганно поползли наверх. Вика быстро посмотрела на билет, нашла там своё место и облегчённо выдохнула: нижняя полка.

Придерживая сумку за ручки, затолкала её под сидение, выглянула в окно, радостно улыбнулась, представив, как вернётся сюда уже миллиардершей, затем села и поёрзала. «Да, полка узкая, спать будет неудобно, – поджав губы, подумала девушка. – Вообще, делают всё под каких-то куриц из журналов для озабоченных. А нам, нормальным, потом мучайся».

Из недр клетчатой сумки Вика достала толстую книгу в твёрдом переплёте. Какой-то зарубежный женский роман ещё начала девяностых. Уголки книги не то, покусаны, не то истрепались от времени. Читать девушка не особо любила, да и времени на это не хватало – деревенская жизнь только городским кажется скучной. А когда ты каждый день встаёшь в пять утра и ложишься около полуночи – некогда с книжкой разлёживаться. И скучно не бывает.

Но теперь, как минимум два дня она сможет не торопясь почитать. Да и перед новой роднёй надо показаться начитанной. А в таких книжках как раз все такие. Одно друг другу руки целуют, да комплименты делают.