Виктория – это я

Вика сидела напротив. Сначала ей было всё равно, но громкий плач не смог оставить равнодушной. Ей стало жаль возможную претендентку на миллиарды Соколова.

–Ну, не реви, – негромко произнесла она, и подсела к Викки. – Не реви, говорю. Не переживай, купим тебе новый, ещё круче. Вот приедем в Москву и купим. Обещаю, если его дочерью окажусь я, то купим тебе хоть сотню таких. А? Не реви только, аж душа заходится.

Викки взяла себя в руки. Нет, она всё ещё всхлипывала, но села, провела ладонями по щекам, чтобы смахнуть следы слёз и заявила:

–Даже не мечтай. Виктория Соколова – это точно я. – И примирительно добавила. – Но за сочувствие спасибо. Обычно, всем только смешно, если мне плохо. Так что, это я тебе куплю новый телефон, нормальный. И к диетологу тебя запишем. И шмотки нормальные купим, ок?

Вика посмотрела на неё с сочувствием. Только теперь не из-за потерянной вещи, а поражаясь самой инфантильности девицы. Да и уметь так унизить, желая отблагодарить – нужен особый талант, присущий, видимо, только Викки.

– Ок, – нехотя согласилась она и пересела к себе.

Она с грустью посмотрела на еду, всё ещё разложенную на столе. Удивительно, но желания откусить кусочек чего-нибудь не возникло. Она начала собирать всё обратно в сумку.

– Идиотка, – причитала Викки, выглядывая в окно.

Там, на улице, уже давно рассвело и теперь поезд нёсся через ярко освещённые солнцем, поля, в которых работала техника, птицы взлетали с проводов и охотно пели, кружа над ними. В общем, жизнь кипела. А поезд, стуком колёс отсчитывал, возможно, последние минуты недолгого путешествия трёх Викторий, две из которых молча смотрели в окно и мерно покачивались в такт движениям поезда.

***

Вертолёт приземлился ровно в назначенное время. Ветер, разгоняемый работающими лопастями, раздувал рубашку Семёна Ивановича. Прикрыв лицо рукой, он всматривался туда, в сторону вертолёта. Ему навстречу уже шёл молодой человек с небольшой дорожной сумкой чёрного цвета, закинутой на плечо. Стройный, высокий юноша в красной футболке-поло, чёрных джинсах и дорогих мокасинах, поправил солнцезащитные очки, провёл по волосам и прибавил шаг. Оказавшись возле пожилого адвоката, который был на две головы ниже его самого, не стал тратиться на приветствия:

– Ты уже выяснил, что это за курица? И какого чёрта я узнаю такие новости из ящика? – Никита, сын медиамагната, не снял очки, но Семён Иванович и так понимал, что тот сверлит его злобным взглядом.

– Вы простите меня, дурака старого, Никита Владимирович. Но такова воля усопшего. Я не мог нарушить её.

– Какого хрена? Ты просто мог предупредить, чтобы я идиотом не выглядел? Меня журналюги достали! А я ни сном, ни духом. Ты можешь представить, как я охренел?

– Конечно, Никита Владимирович. Но вы не беспокойтесь…

– Не беспокоиться, говоришь? – Парень бросил сумку и, наконец, снял очки. Он схватил приземистого адвоката за грудки и чуть ли не поднял его. Рубашка затрещала:

– Мой отец описывает всё состояние ни мне – его сыну, ни моей матери, его, пусть и бывшей, но жене. И даже не той курве, с которой он спал последние три года. А вообще левой девке, которая ещё не факт, что его дочь. И ты мне будешь говорить «Успокойся»?

– Никита Владимирович, – мужчина попытался освободиться, – это очень дорогая рубашка, мне не хотелось бы включать её в счёт за свои услуги.

Когда парень раздал кулак, адвокат поправил одежду и заверил:

– Я полностью на вашей стороне. Но и не исполнить волю клиента не имею права. А вот если так называемая дочь не явится, или тест ДНК исключит её родство с господином Соколовым, то…

Он многозначительно промолчал.

Никита изучающе смотрел на него.

– Ты лис тёртый, – немного спокойнее заговорил парень, – наверняка уже выяснил, кто она такая и где живёт?

– На данный момент, – юрист развёл руками, – потенциальная дочь господина Соколова направляется в Москву поездом. Завтра уже должна приехать.

– Ты хотел сказать: «Не должна приехать» – сделал юноша акцент на короткой частице и надел очки.

Пожилой адвокат замялся, достал из кармана широких брюк, клетчатый носовой платок, вытер лоб и спрятал платок обратно. Молодой человек уже подхватил сумку и направился к парковке, находившейся в нескольких метрах позади мужчин.

– Никита Владимирович. – Адвокат догнал парня. – В поезде у меня есть свой человек, конечно, но лишь для того, чтобы следить за передвижениями потенциальных насле…

Он резко замер, так как Никита остановился, и мужчина едва не врезался в него.

– Чего? – Парень приподнял очки, на лице читалось полное недоумение.

– Да. – Сделал неопределённый жест рукой в воздухе, Семён Иванович. – Я не уточнил. Нашлось три девицы. У всех совпадает возраст, плюс-минус в днях. Все натуральные рыжие и все – Виктории. Редакция сделала хитрый ход – купила им билеты так, чтобы они все оказались в итоге в одном купе. И в данный момент едут сюда.

Молодой человек задумался, скулы его ходили из стороны в сторону. Ох, знал пожилой адвокат такой взгляд – ничего доброго он не сулил.

– Короче, сейчас звонишь своему человеку, узнаёшь обстановку, а дальше буду действовать по обстоятельствам.

Семён Иванович торопливо закивал и оба пошли к машине, двери которой уже открыл водитель.

***

– Ну, что? – Викуся отрыла дверь в купе чуть ли не с ноги. Но ухмылка при этом была довольная. Правда, вернулась она без бутылки и судя по красному цвету лица, да блеку в глазах – алкоголь находился «в надёжном месте». – Пляшите. Не выгоняют нас, я всё решила.

– Ты её связала? – Попыталась пошутить Викки.

– Есть более гуманные, а главное, проверенные способы. – «Кусь» плюхнулась рядом уже лежавшей Викой. Та лишь дёрнула во сне ногами, словно сгоняла муху. – Что? Всё, дрыхнуть? Я днём не умею.

За окном и впрямь день находился в самом разгаре. Солнце прожигало лучами толстое стекло окна поезда. У Викуси только-только поднялось настроение и появилось желание поболтать. Даже с этой бракованной копией Барби, сидящей напротив, раз уж вторая соседка спала.

– Не знаю. – Пожала плечами Викки. – Вряд ли сейчас получится уснуть. У меня так голова разболелась от нервов.