Виктория и Альберт

– Как вы все правильно поняли!

Виктория поспешила к нему и уселась в кресло рядом с ним. Ее рука снова очутилась в его руке. Он с радостью подумал, что может утешить ее, и даже слегка пожал ей руку. Королева с благодарностью ответила ему теплым пожатием.

– Я еще не хочу выходить замуж, – сказала она. – Одно дело, пока ты еще ребенок. Все воспринимается как должное, когда не осознаешь, какие последствия это влечет за собой… Если бы я не любила своего дядюшку Леопольда, то сказала бы ему, что нечестно с его стороны ловить меня на слове, которое лично я ему никогда не давала. Это сделала мама. А он забрасывает меня письмами об этом, когда я еще и года не была королевой.

– Честно или нет поступает ваш дядюшка, мадам, но он может только приставать к вам, – улыбнулся Мельбурн. – Решать будете вы. И, черт меня побери, почему вы должны выходить замуж, если еще не готовы к этому? Сначала немного насладитесь жизнью. Подумайте, какие балы и приемы вы можете устраивать! И какое это будет веселье, если рядом с вами не будет мужа, с которым придется танцевать все танцы! Вы даже иногда сможете оказать мне честь и потанцевать со мной.

Виктория засмеялась, и Мельбурн снова подумал, какой у нее заразительный смех, хотя некоторые считали, что она смеется излишне громко и при этом слишком сильно показывая зубы, и у нее некрасиво обнажаются десны. Он же находил ее смех весьма привлекательным.

– Иногда оказать вам честь? Смотрите, милорд, вам может представиться возможность открывать со мной первый бал, но вы только подумайте, что напишут об этом в «Таймc». А как это будет весело! В детстве у меня было так мало праздников. Мама постоянно ссорилась с королем Вильгельмом и убегала в Клермонт, чтобы вволю злиться в деревне, или же не выходила из Кенсингтона. Теперь у меня есть этот чудесный дворец, заново декорированный после ремонта, и у меня много денег! – Королева засмеялась и захлопала в ладоши. – Мне кажется, что у нас слишком долго продолжался траур, а кроме того, в июне состоится коронация и следует начать к этому готовиться. Я должна устроить бал!

– Мне тоже так кажется, – согласился Мельбурн. – Если мне позволено вам советовать, мадам, то братьев Эрнеста и Альберта было бы неплохо заставить остудить свой пыл и некоторое время подождать руки королевы Англии. И это только в том случае, если она все же сделает свой выбор.

– Правильно! – кивнула Виктория. – Слава богу, все решено. Дорогой лорд М., что бы я стала делать без вас? Вы обязательно оставайтесь на чай, и я просмотрю все бумаги, которые вы хотите, чтобы я подписала. Затем настанет время переодеваться к ужину, и я надеюсь, что вы, как всегда, будете сидеть за столом рядом со мной.

Глава 4

Новый год правления молодой королевы перевалил ужасную зиму и перешел в раннюю английскую весну. Высокие окна обновленного Букингемского дворца теперь ночи напролет сверкали огнями, на улицу доносилась музыка, а на рассвете длинная вереница карет и экипажей развозила леди и джентльменов в роскошных вечерних туалетах по домам. Иногда королева Англии в меховом манто выходила на крышу дворца со своими придворными леди, чтобы понаблюдать за восходом солнца над Лондоном, перед тем как лечь спать.

Траур был снят, и королевские гардеробы заполнили шелка и атласы всевозможных цветов и оттенков. Алые наряды с отделкой горностаем предназначались для торжественных случаев. Дожидались своего часа ленты и звезды различных орденов. Виктория более всего предпочитала орден Подвязки. Ей так нравилась синяя лента. Были открыты сундучки и ларцы с драгоценностями – тиарами и ожерельями, поясами и корсажами. Большинство украшений оказались слишком массивными для хрупкой фигурки королевы. Это было поистине бесценное наследие столетий правления монархии, чего стоила одна знаменитая нитка жемчуга, которая когда-то принадлежала бедняге Марии, королеве шотландской, и которую восставшие лорды продали ее сопернице, жадной Елизавете… Виктория приказала часть украшений переделать, наиболее легкие и изящные отобрала, чтобы носить в неофициальной обстановке, а остальное велела убрать на хранение.

В шкафах хранились сотни шляпок, хорошеньких и непрактичных, обильно отделанных лентами, цветами и прекрасными страусиными перьями, которые королева обожала. Она действительно заказала слишком много шляпок и чепцов, но каждый раз, когда примеряла их перед зеркалом, ей начинало казаться, что она не такая уж некрасивая. Ненавистная газета «Тайме» польстила ей, заметив, что на новом портрете художник прекрасно выписал королевскую грудь и придал ей должную округлость. У королевы некрасивые черты лица. Виктория знала это, но ее несколько успокаивало, что у нее блестящие голубые глазки и хорошая кожа. И пусть она слишком маленького роста, на что она даже как-то пожаловалась Мельбурну, зато у нее очаровательные плечи и вполне развитая грудь, хотя, естественно, об этом никто не упоминал.

Несмотря на насмешки враждебных газет, которые вдруг начали цепляться к маленькому росту и хрупкости королевы и настаивать на том, что ей пора выйти замуж и дать Англии наследника, подспудно намекая, что она, скорее всего, умрет во время родов, ее здоровье было прекрасным. Она много работала: распечатывала красные вализы для официальных бумаг, просматривала их содержимое, принимала посетителей и отвечала на обращения, просьбы и прочие письма. К ней постоянно приходили со своими делами министры. И так продолжалось изо дня в день.

Ей во всем помогал Мельбурн. Вместе с ней он просматривал содержимое дипломатической почты и разъяснял королеве доклады министра иностранных дел. Подсказывал ей, какие бумаги следует прочитать особенно внимательно, а какие можно только просмотреть. Проверял списки ее визитеров и давал советы, кого следует принять и что нужно сказать. Указывал ей на статьи в газетах, которые были для нее интересны или могли ее развлечь. Королеве иногда казалось, что ей следовало бы завести секретаря, но лорд М. не считал, что ей кто-то нужен. Да и ей самой было гораздо приятнее решать все неотложные вопросы вместе с ним.

И если кто-то ехидно заявил, что Мельбурн проводит больше времени во дворце, чем в палате… ну что ж, она и в самом деле не могла без него обойтись. Вот и все!

В перерывах между работой устраивались приемы во время ленча или дневные прогулки на лошадях. Если Виктория останавливалась в Виндзорском замке, то они ездили верхом в парке. Кроме того, королева позволяла себе заняться вышивкой и поболтать со своими дамами. Чаще всего она секретничала с Лизен, которая никогда не спорила с ней, а потому была ее самой приятной компаньонкой. У королевы всегда находилось время, чтобы надеть фартук и выкупать своего спаниеля. Она с удовольствием возилась с ним в воде, как самая обычная женщина. Это были прекрасные минуты отдыха, перед тем как отправляться в свои покои, чтобы переодеться в новый роскошный наряд для ужина. Один за другим устраивались балы в белом с золотом новом бальном зале, и Виктория с наслаждением ловила свое отражение в длинных зеркалах, танцуя с самыми красивыми и титулованными мужчинами Англии.

В начале нового года ей нравилось потанцевать и немного поболтать с ними. Они не могли так же легко вести разговоры, как это делал дражайший лорд М. Но он был немолод и ему нечего было опасаться, а молодые люди, к тому же не обремененные семьями, довольно часто смущались. Виктории очень нравилось это их смущение: оно компенсировало ей отсутствие красоты, а она со свойственной ей честностью не могла не признать, что не слишком хороша собой.

Возможно, она не блещет красотой и не вызывает, как некоторые молодые дамы ее окружения, романтических вздохов и смятения у мужчин, но Виктория – королева, и все стараются ей угодить. Ей доставляло удовольствие выбирать музыку и танцы и вести разговор так, как она этого желала. Она никогда не боялась, что придется скучать, и если хотела избавиться от кого-то, ей было достаточно всего лишь кивнуть головой и улыбнуться – и надоевший собеседник в смущении покидал ее.