Виктория значит Победа

— Нет, — покачал головой великан. — Так я тебе ногу сломаю.

— Ее просто так не отцепишь! — сказала Кизили. — Можно только в лаборатории!

— Ну, тогда ладно, не толпитесь тут из-за меня, — сказала Вика. — Попробую забыться в битве.

И, едва только всадники расступились, она вновь подняла Луча на дыбы и поскакала по спинам и головам врагов. Но теперь уже отряд не оставлял Вику в одиночестве. Сарвет держался совсем рядом, готовый в любой миг подхватить ее на руки. Остальные расчищали широкую полосу по бокам.

Впрочем, Вика и не думала падать. Ей и впрямь удалось забыться — она сосредоточила все мысли на том, как достать клинком наибольшее число врагов, и такая интенсивная работа мозга как будто не пропускала в него болевые сигналы.

Луч, как будто уловив ее мысли, перестал драться коптами, и только двигался вперед, предоставляя своей хозяйке простор для ударов. И она рубила теперь направо и налево, не давая себе задумываться, наносила удар за ударом. Теперь приходилось только рубить, словно заведенный автомат — не колоть, не махать кулаками, а лишь как можно чаще повторять одни и те же движения, чтобы не уступить навязчивой боли ни на минуту. Из-за этого Вика пару раз промазала — попала по непробиваемым головам. Но так было надо — не думать ни о чем, только превратить свое тело в нечувствительную сталь. И не двигать поврежденной ногой лишний раз. Работать лишь рукой и корпусом, рукой и корпусом…

Вика рубанула еще несколько раз, снова натянула уздечку, чтобы прыгнуть на очередных врагов, как вдруг увидела, что копыта Луча повисли в пустоте. Впереди больше не было алконьсикров, лишь простирался край поля. Неужели… неужели этому потоку все же пришел конец? То есть, не совсем конец, но теперь стало ясно, что врагов осталось не так уж много.

Тогда Вика развернула своего скакуна влево — там оставалась тонкая полоска разноцветных тварей. Отряд, словно по команде, развернулся за нею. Теперь они впятером добивали прижатых к стене алконьсикров. Вот тут Вике стало несколько труднее — простора для работы мечом оставалось маловато, и предательская боль начала просачиваться сквозь стену ее воли, постепенно затопляя сознание. И все-таки, она не позволяла себе расслабиться до тех пор, пока последние враги, находившиеся в поле зрения, не попадали под ударами ее меча. И, стоило только остановить руку лишь на секунду, как девочка тут же зашаталась в седле и всем корпусом упала на приподнятую ногу. Отрубленная голова мерзкой твари оказалась прямо у нее перед глазами, и это заставило ее невольно отпрянуть. Она распрямилась и запрокинула голову назад, раскрыв рот в немом крике. По ее лицу катился пот от теперь уже совсем невыносимой боли.

Сарвет тут же подскакал к ней, спрыгнул наземь и, подхватив ее за плечи, попытался снять с коня. Но Вика, помотала головой:

— Не надо. Я должна оставаться в седле до тех пор, пока не вернемся в лабораторию, а возвращаться мы должны последними. Наши не должны знать, что их легенда ранена. Да и потом, я все еще в строю. Это же только нога, мечом я еще успею помахать.

— На-ка, попробуй вот это! — подскакала к ней Кизили, на ходу доставая из кармана какую-то пилюлю. — Дурочка я, совсем забыла!

Вика молча проглотила лекарство, а девушка-медик уже поднесла к ее губам походную флягу. Но, конечно же, каким сильным ни было средство, оно не могло подействовать мгновенно. Так что, боль, видимо, по-любому будет такой же нестерпимой до самого конца битвы. А значит, остается только одно.

— Тьетейскирйаллисуус! — выкрикнула девочка изо всех оставшихся сил и рванула Луча туда, где сражались остальные консоумольцы.

Впрочем, теперь уже стало окончательно ясно, что битва продлится недолго. Всадники, вдохновленные примером Вики, скакали по головам и спинам последних алконьсикров теперь уже не вперед, а во все стороны. Разноцветные твари подыхали десятками за минуту, расплескивая по земле свою синюю кровь.

Вика снова заработала мечом, как заведенная. Друзья теперь уже не приближались к ней, а давали место для размаха.

Как вдруг, окрестности огласил душераздирающий крик с противоположной стороны поля. Обернувшись туда, где находились спасенные крестьяне и дети, Вика увидела, что теперь их атакуют с воздуха!

Над толпой парили уже новые, но тоже разноцветные твари. Это были кошмарные пародии уже не на лошадь, а на человека. Точнее, на девчонку неопределенного возраста. Ростом они были, опять-таки, не больше полутора метров, с коротким туловищем, тонкими ручками и такими же однородными, трубообразными ногами, как у алконьсикров. И все это уродство венчала огромная, совершенно круглая головища, превосходящая диаметром длину туловища вместе с ногами. На ней сверкали такие же круглые, не мигающие глаза, а вот носа почти не было видно.

— Это что еще такое? — воскликнула Вика, даже забыв об уже совсем обнаглевшей боли.

— А это курихалдьясы, — пояснил Сарвет. — Они, как и ледьферфы, были созданы на основе людей. Только они превращаются не в мух, а в каких-то совсем ничтожных букашек, почти незаметных.

— А за счет чего они летают? — спросила Вика.

— У предыдущей модели были крылья! — откликнулась Кизили. — Но, видимо их создатели чего-то не рассчитали — грузоподъемность оказалась маловата, поэтому мы легко обезвреживали их! А у этой модели голова вдвое больше и совершенно пустая, заполненная каким-то летучим газом!

А Вика невольно вспомнила тех ледьферфов, которых перебила, спасая детей в лесу. Пожалуй, эти угрюмые, неряшливые бородатые воины были самым красивым произведением ихмевалтов.

Так значит, вот для чего была предпринята на первый взгляд, бессмысленная атака алконьсикров! Это был лишь отвлекающий маневр. Основная ставка в этой битве делалась на курихалдьяс.

Эти твари пикировали на бегущих детей и протягивали к ним свои руки, которые вытягивались прямо на глазах. Опустившись почти к самой земле, каждая курихлдьяса обхватывала этими руками сразу же троих-четверых и легко взмывала с ними в воздух. Видимо, похищение детей было самой главной целью ихмевалтов. Тем, кого утащат летучие твари, предстоит провести остаток жизни во вражеском городе — сначала в качестве учеников отупляющей школы, а после — покорных рабов завоевателей.

И Вика, снова издав боевой клич, кинулась на врага, забыв о боли. Но теперь все обстояло гораздо сложнее.

Шеренга всадников достигла того места, где кружились курихалдьясы. Там уже вовсю кипела схватка. Взрослые крестьяне пытались отбить детей у летучих тварей, но без оружия это получалось плохо. Лишь несколько мужиков каталось по земле в обнимку с разноцветными головастиками. Но и то хорошо, значит, им удалось хоть кого-то спасти.

Луч с размаху наступил на голову одной из курихалльс, придавленных к земле, и та разорвалась с оглушительным хлопком. Крестьянин, только что сжимавший врага, вроде бы, не пострадал и сразу же вскочил на ноги.

Отряд Войтто тут же последовал Викиному примеру, и за пару минут покончил со всеми пойманными курихалдьясами. Но что же дальше?

Разноцветные твари кружились над полем, злорадно хохоча. Теперь они уже не смогли бы никого схватить, но в руках у них и без того находилась почти половина детей. Правда, лететь с грузом они могли совсем невысоко, лишь в нескольких метрах над землей. Но что толку?

— Неужели у вас нет никакого стрелкового оружия? — удивилась Вика. — Ни луков, ни арбалетов?

— Нет, — помотал головой Сарвет. — Ведь колдовству не поддается только оружие, сделанное из стали. А кто согнет стальной арбалет? Такое даже мне не под силу.

— Но ведь того, у кого есть хоть кусочек стали, колдовство тоже не берет? — возразила Вика.

— Только человека, или его коня, но не оружие, — объяснил великан.

Вика попробовала применить тот же прием, что и с последним ледьферфом на поляне — размахнулась и метнула свой меч в одну из курихалдьяс. Он просвистел в воздухе, но летучая тварь оказалась слишком проворной, и успела увернуться. Кизили первой подскакала к упавшему мечу и тут же вернулась с ним к подруге.