Виктория значит Победа

— Не бросим, конечно, и добивать не станем. Нам не впервой.

Несколько парней спешились и подогнали двоих скакунов, оставшихся без всадников. Сарвет приподнял раненого коня и подлез под него, позволив опираться на три оставшихся ноги. Остальные ребята крепко привязали коня ремнями через спину к двум другим, и эта троица относительно резво двинулась в сторону подземного города.

На обратном пути Вика и ее отряд молчали — вероятно, просто вымотанные битвой. Но ей казалось, что никто не хочет с нею разговаривать. Только когда они все так же молча расседлали коней и ввалились в спальню-столовую, она первой нарушила молчание.

— Ну вот, лапсед, — устало сказала Вика. — Наверное, пожалуй, теперь вы должны судить меня на консоумольском собрании. Меч я сдам, форму тоже. А дальше я готова к любому приговору. Словом, не та оказалась ваша новая Войтто. Другая жизнь, другой мир — все это, видимо, нарушило мой характер. Я жутко виновата перед всей Хонкой — я не оправдала многовековых надежд, пустила прахом труды вашего отряда и всех предыдущих отрядов, все эти поиски, создание порталов и разумных коней. И теперь вам больше нечего ждать. Я должна была сразу сказать, что я простая школьница Вика Никифорова, а никакая не Войтто, что я не справлюсь с ее ролью, и всё.

Повисло неловкое молчание. Подняв глаза, девочка увидела, что друзья смотрят на нее с недоумением. Наконец, тишину нарушил Ладвапунг:

— Войтто, что ты такое говоришь? Да у нас здесь никогда не было таких успехов! За несколько дней тебе удалось обезвредить столько врагов, сколько мы не могли за многие годы! И впервые за долгое время врагам достался всего лишь один пленник, причем в результате трех налетов! А уж как ты спасла энергосистему, как легко и просто — до этого никто из нас не додумался бы!

— И не кокетничай, — усмехнулся Сарвет. — Небось, как все девчонки, набиваешься на комплименты.

Это несколько отрезвило Вику — больше всего в жизни она не любила, когда ее ставили на один уровень с обычными девчонками. И комплиментов тоже не любила.

— Но ведь это из-за меня Консоумол понес потери, — возразила она уже другим тоном. — Из-за меня есть убитые и раненные. И Кизили пропала.

— Румалусед! (Глупости!) — возразил Лепотауко. — Мы все бойцы, и всегда готовы отдать жизнь за Хонку! И потом, кто знает, может быть, Кизили еще жива. Ведь если ее не нашли, значит, она, скорее всего в плену. Ее наверняка будут пытать и приговорят к сожжению, но это может случиться еще не так скоро.

— Словом, надо сперва привести тебя в порядок и отправиться за нею! — подытожил Ладвапунг.

А Вика, услышав о сожжении, подумала, что, пожалуй, одна лишь Кизили из них настоящая Жанна, а из нее самой не получилось даже альтернативной шиллеровской.

В этот момент повисшую было тишину нарушил звонок телефона. Лепотауко взял трубку, долго молча слушал, потом сообщил ребятам:

— Крестьяне случайно нашли тело маленькой девочки. Следов насильственной смерти не обнаружено, эксперты установили внезапную остановку сердца. По приметам это та самая Ошо, учителя ее уже опознали. Но самое главное — смерть наступила за несколько часов до того, как дети пришли к нам на экскурсию, примерно сразу после битвы в восемнадцатом секторе. Так что, та, с кем ты общалась, была засланной ведьмой.

— Вот как… — вздохнула Вика. — Значит, настоящая Ошо была и впрямь такой хорошей, как нам ее представили. И она тоже умерла из-за меня. Если бы я сюда не пришла, то зачем бы ведьме ее убивать? И битву ту мы тоже, выходит, проиграли, раз враг добился своей главной цели, внедрил своего агента.

— Ничего он не добился! — горячо возразил Сарвет. — Ты разрушила все их планы — спасла энергосистему, и ледьферфов мы знатно потрепали, и лошадей множество захватили…

— Все не так просто, — покачала головой девочка. — Я смотрю, никто не решается спросить, почему я сорвала преследование, почему задержала вас и не спасла Кизили?

Все молча уставились на нее, и она, словно ступая в ледяную прорубь, произнесла:

— Я больна. Эта тварь заразила меня. Теперь она может управлять моей волей.

И она, сдерживая рвущиеся наружу слезы только прежней волей Вики-победителя, выложила им все о названной сестре и о кровном обряде.

— Видите, — закончила Вика, — я до сих пор двигаюсь с трудом, я как будто деревянная.

Она попробовала встать с дивана, но негнущиеся ноги тут же кинули ее обратно.

— Видите? — повторила она. — А стоит только подумать о битве, так снова в голове звучит голос ведьмы.

— Ну что же, — произнес могучий Сарвет. — Такой обряд среди наших детей и впрямь дело обычное. Власти с ним борются, как с суеверием, но детям он почему-то нравится, и они продолжают его совершать. Словом, тебе не в чем себя винить, подобное предложение никому не показалось бы подозрительным.

— В твой организм проникла кровь ведьмы, — добавил Ладвапунг. — Но, как ни странно, тебя спасла битва. Точнее, раны. Ты потеряла часть заколдованной крови, и влияние ведьмы ослабло.

— И что мне теперь, всю кровь выпустить что ли? — грустно усмехнулась Вика.

— Нет, конечно, — покачал головой Лепотауко. — Может быть, попробуем тебя лечить, как в прошлый раз?

— Увы, прежний метод лечения здесь уже бессилен, — возразил Ладвапунг. — Кровь ведьмы — это далеко не яд алконьсикров. Тебе не могут помочь другие люди. Ты должна сама найти радикальное средство.

— Сама… — повторила Вика. — А лучшее лекарство, наверное, все-таки искусство. А это значит… Ну да, конечно! Вы говорили, что прежняя Войтто пела! Значит, и я теперь должна спеть! Самое лучшее, что только знаю!

— Так за чем же дело стало? Я сейчас! — воскликнул Ладвапунг.

Теперь он даже не выскочил за дверь, как обычно, а рванулся в конюшню и вылетел из лаборатории верхом. А уже через несколько минут снова влетел в дверь, спрыгнул с коня и протянул Вике настоящую гитару!

— Вот! — сказал он. — Я делал ее все это время, и хотел еще проверить чистоту звука. Но раз тебе срочно надо, то держи!

Гитара, сделанная Ладванунгом, приятно удивила Вику. Все-таки, подобного инструмента еще не знали во всей Хонке (или на всей — так и не удалось выяснить до сих пор), поэтому она ожидала, что получится нечто нескладное. Однако юный поэт, похоже, вложил в свое произведение всю свою лили, и гитара получилась, как будто у известных мастеров. Он даже струны сумел изготовить специально для нее — ведь струны от кантеле были бы коротковаты. И даже уже, как оказалось, настроил инструмент именно так, как Вика написала на чертеже — ми-си-соль-ре-ля-ми.

— Ну, ты и мастер! — воскликнула Вика восхищенно и, как могла в таком состоянии, пожала руку руноильи, затем повернулась к остальным и произнесла: — А вы чтобы больше никогда не смели ругать и задевать его! Сарвет, тебя это особенно касается!

Дальше, опершись о диван, она с трудом села прямо. Поудобнее пристроила гитару на колене. Попробовала взять хотя бы простейший аккорд. Пальцы слушались Вику с трудом. Стило ей только изогнуть пальцы левой руки, как в голове снова прозвучало: "Войтто, сестра, остановись!" Вот тут Вика и поняла, что она на правильном пути!