Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле
Шрифт:
Расширение владений Тосни, однако, встречало сопротивление в Центральной Нормандии. В двадцати милях к западу от них раскинулся Бомон, название которого дало имя еще одному известнейшему нормандскому семейству. Оно и стало самым непримиримым противником владетелей Тосни. Основателем клана, получившим в собственность земли Бомона, был Хамфри Вьейлский. О его происхождении сообщается только, что он, возможно, являлся «сыном Турольда из Понт-Одемер» и, с еще меньшей достоверностью, внуком некоего Торфа. Но имя самого Хамфри часто встречается в сообщениях о походах герцога Роберта I, верным соратником которого он, судя по всему, был. Известно также, что он основал два монастыря: мужской – Сен-Пьер и женский – Сен-Леже. Умер он в 1047 году, оставив наследство сыну Роже, который сумел расширить семейные владения настолько, что стал именоваться «Бомонским». Однако достигнутое положение на протяжении ряда лет было довольно шатким. В течение первого периода герцогства Вильгельма Бомон вел настоящую войну с Тосни за спорные земли. Жертвами этой междоусобицы стал не только Роже II Тоснийский, но и родной брат Роже Бомонского. Однако сам он вышел из нее еще более богатым. Он уехал из Вьейля и обосновался в холмистой местности неподалеку от Бомона, где построил великолепный замок, сохранившийся до наших дней. На протяжении всего периода правления герцога Вильгельма он оставался весьма сильной и влиятельной фигурой. При Гастингсе он лично не сражался, но в знаменитой битве участвовал его старший сын Роберт. Судя по всему, Роже Бомонского интересовали прежде всего нормандские земли. Однако документы свидетельствуют, что к 1086 году ему принадлежали
Других семей, которые могли бы сравниться с владетелями Тосни и Бомона по силе и богатству, в Нормандии практически не было. Но менее знатных аристократических домов в интересующий нас период в герцогстве появилось довольно много. В качестве примера можно привести семейство Вернон. Известно, что, когда герцог Роберт I между 1032-м и 1035 годами передал земли монастырю Сен-Вандриль, располагавшемуся в Сервилле (приблизительно в десяти милях от Руана), он сделал это с согласия некоего Гуго Вернонского. Существуют документы, доказывающие, что семейство Гуго имело и другие поместья в этом районе. Одна из записей сообщает, что в 1053 году Вильгельм Вернонский и его отец Гуго, который к тому времени стал монахом, передали в дар руанскому монастырю Святой Троицы земельный участок, расположенный приблизительно в пяти милях от Мартавилля. Более того, не исключено, что незадолго до этого интересующее нас семейство стало полноправным владетелем всего Вернона. Данное предположение представляется вполне вероятным, поскольку в начале правления герцога Вильгельма эти земли были отданы Ги Бургундскому, который, как известно, в 1047 году впал в немилость и был лишен нормандских владений. Это обстоятельство и могло составить основу будущего благосостояния новой аристократической семьи. По крайней мере, один из актов дарения собственности монастырю Сен-Пэр в Шартре упоминает о представителях этого рода как о полноправных владетелях всего Вернона, включая его замок. Ими они остались и после завоевания Англии, о чем свидетельствует еще один акт – о дарении монастырю Лебек, подписанный Вильгельмом Вернонским в 1077 году. Отметим, что это довольно редкий случай, когда история далеко не самого знатного рода новой нормандской аристократии подтверждается абсолютно достоверными документами сразу четырех монастырей.
В заключение приведем пример семьи Монфор-сюр-Риль. Из представителей этого аристократического дома раньше всех упоминается Турстан из Бастанбурга, которому герцог, согласно документу от 1027 года, пожаловал земли в Пон-Оту. Скорее всего, им подписаны также два акта о пожертвованиях для обители Вандриль, направленные на утверждение герцогу примерно в это же время. У него была дочь и два сына – Вильгельм Бертран и Гуго I Монфорский. Скорее всего, имя этого Вильгельма встречается в документе, подтверждающем передачу земель монастырю Мон-Сен-Мишель. О Гуго известно, что он большую часть времени проводил в Монфоре (примерно в пяти милях от Пон-Оту) и погиб в междоусобице с Уолчелином Феррьерским в годы анархии. Его сын Гуго II Монфорский обеспечил возвышение семьи. Он был одним из предводителей нормандцев в сражении при Мортемере. Его подписью заверен целый ряд герцогских документов 1060–1066 годов, касающихся Байе и Кана. Участвовал Гуго II и в битве при Гастингсе. Причем во время завоевания Англии он был уже весьма влиятельной персоной. Известно, что, уезжая в 1067 году в Нормандию, герцог оставляет на его попечение важнейшую крепость Дувр. Он становится обладателем нескольких крупных имений в Англии, а в Нормандии добавляет к унаследованному Монфору Кокуенвиллер.
Кратко описанная нами история четырех семейств весьма типична для той части нормандской аристократии, представители которой стали главной опорой Вильгельма Завоевателя. И здесь очень важно отметить, что земли, названия которых присоединились к их именам, стали родовыми владениями только в первой половине XI века. Это уже позже они стали искать корни своего генеалогического древа в более ранних событиях. Но как бы ни доказывало семейство Тосни, что их мифический дядя Рольф участвовал в набеге на Нормандию, с землями Тосни их род стал ассоциироваться только при Ральфе II (в крайнем случае при Ральфе I), а по-настоящему крупными феодалами они стали только при Ральфе III. То же касается и владетелей Бомона, которые могли вести поиск своих предков в сколь угодно давние времена, но подлинная их история началась с Хамфри Вьейльского, а в полную силу они вошли при пережившем Вильгельма Завоевателя Роже. Семейство владетелей Вернона стало играть заметную роль в период между 1035-м и 1053 годами. Влияние клана Монфор-сюр-Риль начало расти примерно в это же время при Турстане Бастанбургском, а пика своего достигло благодаря человеку, имя которого занесено в «Книгу Судного Дня». Отсюда можно сделать важное для нас заключение: люди, которые окружали герцога Вильгельма и которых он повел на завоевание Англии, принадлежали в массе своей к «молодым» аристократическим родам, набравшим силу в период его правления.
Точно определить, какие земли передавались в собственность новым владельцам и каким образом это происходило, сейчас достаточно трудно. До нас дошло не так много документов, чтобы определить, кому ранее принадлежали те земли, которые затем стали основой могущества новой феодальной знати Нормандии. Роберт из Ториньи в своих генеалогиях высказывает предположение, что целый ряд пожалований, благодаря которым появилось много новых богатых землевладельцев, был сделан герцогиней Гуннор, вдовой Ричарда I. То, что многие владения, ставшие позже ассоциироваться с аристократическими семьями, ранее были собственностью герцогской фамилии, подтверждается и другими источниками. Известно, например, что герцогиня Юдит, первая жена Ричарда II, владела огромным земельным участком в Лювине. После ее смерти земли эти должны были перейти аббатству Бернье. Но, как минимум, частью из них явно распорядились по-другому. По крайней мере, Феррьер-Сент-Иллер и Шамбре упоминаются в качестве специального пожертвования одного из новых аристократических семейств. Уолчелин Феррьерский, вне всяких сомнений, обосновался здесь ранее 1040 года. Скорее всего, в это же время в собственность его рода перешел и находящийся в трех милях Шамбре (ныне Брольи). В более поздних документах он рассматривается как часть домена семейства Феррьер, представители которого стали одними из первых нормандских баронов.
Весьма наглядный пример перераспределения земель герцогского дома в пользу новой знати представляют владения графа Рудольфа, единоутробного брата Ричарда III. Он имел поместье в Сен-Филберт на берегах Риля, несколько крупных наделов, включая Кошерель и Джою, в Эврё, земли в центральной части Иври и, скорее всего, был сеньором Паси, входившим в то время в состав Бретея. Большинство этих владений, в первую очередь наделы в Эврё, были тем или иным образом присоединены к герцогскому домену еще на раннем этапе правления Викингов. Однако впоследствии они были переданы Рудольфу его отчимом или единоутробным братом. Их дальнейшая судьба еще более примечательна. Часть иврийских земель перешла к старшему сыну графа Гуго – епископу Байе. Сен-Филберт унаследовал второй сын – Джон, епископ Авранша, который передал их в собственность епархии. Но большая часть владений графа, включая Паси и другие поместья в Бретее, в качестве приданого его дочери Эммы перешли к Осберну, стюарду герцога Роберта I и телохранителю юного Вильгельма Завоевателя. А Осберна, бесспорно, можно считать типичным представителем новой нормандской аристократии, стремительно набиравшей в это время силу. Лишь небольшая часть обширных поместий досталась ему по наследству. Достоверно известно, что Херфаст, его отец, почти все завещал монастырю Сен-Пэр в Шартре. Он сам приумножил свои земельные владения в период между 1020-м и 1040 годами, в том
числе и за счет бывшей собственности герцогского дома. Позже они перешли его сыну Вильгельму фиц Осберну, будущему графу Херефорда и одному из самых богатых людей Нормандии.Очевидно, что источником приумножения собственности новой нормандской знати являлись не только герцогские, но и церковные земли. Неспроста чуть ли не на каждом заседании Священного синода в период до 1040 года звучали обвинения в адрес прелатов, раздававших епархиальные земли мирянам. Известно, что Ральф II Тоснийский, отправляясь в Апулию, уже знал названия своих будущих нормандских имений, которые до этого принадлежали кафедральному собору Руана. Конечно, это можно объяснить тем, что Рольф был родственником архиепископа Гуго. Но в то же самое время большой земельный надел в самом центре Дувра, принадлежавший епархии, передается другим светским сеньорам. Схожим образом действовал епископ Котанса Роберт. Обвиненный в передаче церковных земель родственникам, он оправдывался необходимостью иметь надежных союзников среди мирян. Похоже, что главными жертвами такой политики прелатов оказывались монастыри. Так, со времен герцогини Юдит и, как минимум, до 1025 года переданные ею монахам земли Вьейля, Бомона и Бомонтеля считались собственностью аббатства Бернье. Однако к 1035 году они оказываются частью владений некоего Хэмфри де Ветулиса. Возможно, лучшей иллюстрацией может служить история семейства Монтгомери, первоначальные владения которых едва ли не целиком состояли из бывших монастырских земель. Первым из представителей этого рода, судя по дошедшим до нас документам, получил надел, отчужденный от того же аббатства Бернье, Роже I. Между 1025-м и 1032 годами он добавляет к нему Вимутьер, принадлежавший ранее монахам Жюмьежа. Согласно хартии герцога Ричарда II, датированной 1025 годом, район Троара с прилегающими к нему Айраном и Альменешем передается аббатству Фекан. Документы более позднего периода называют владетелем Троара и Айрана Роже I Монтгомери, а Альменешеза – его сына Роже II. Похоже, что именно земли трех старейших монастырей Нормандии заложили основы могущества рода Монтгомери.
До нас дошли далеко не все документы, подтверждающие подобные операции с землей, к тому же не всегда удается идентифицировать фигурирующие в них географические названия. Но имеющуюся информацию можно считать вполне репрезентативной. Масштабы перехода церковной собственности в руки светских феодалов были значительны. Более того, новые монастыри и приходы, которые в огромном количестве стали создаваться к концу XI века на пожертвования нормандской знати, располагались в основном на старых церковных землях, пожалованных в начале истории нормандского герцогства представителями династии Викингов. Речь идет о довольно сложном процессе, который далеко не всегда отражался в официальных документах, поскольку часто речь шла о личных договоренностях устного характера между светскими и церковными феодалами. Полагаю, что только благодаря повышенному интересу монахов обители Сен-Торен в Эврё к принадлежащей им собственности стало известно о том, что земли Мюле, входившие в состав домена герцога Ричарда I, вдруг перешли к графу Жильберу Брионскому. Кстати, благодаря этому к полному титульному имени первого шерифа Нормандии прибавилось определение «Девонский».
Широкомасштабное перераспределение земель герцогства, благодаря которому, собственно, и была создана новая аристократия, является весьма ярким, можно даже сказать, революционным явлением в истории Нормандии времен Вильгельма Завоевателя. Начался данный процесс в начале XI века (если не ранее) и полностью не завершился даже к моменту похода на Англию. Катализатором стали беспорядки, охватившие провинцию в начале правления Вильгельма II. В обстановке анархии новая знать получила дополнительную возможность расширить свои владения с помощью меча. Неудивительно, что практически каждый из многочисленных кризисов этого периода совпадает с началом возвышения тех или иных феодальных родов, представителям которых предстояло вскоре занять ключевые позиции в Нормандии и Англии. Анархия пошла на пользу семействам Тосни, Бомон, Монтгомери, Феррьер и Монфор. Кампании 1047-го и 1051 годов нанесли серьезный урон многим крупным землевладельцам Нижней Нормандии, но одновременно помогли приумножить состояния ряду выходцев из восточной части герцогства, в частности Вильгельму Вернонскому. Но самый большой передел связан, пожалуй, с поражением в 1053 году Вильгельма графа Аркеза и конфискацией его земель, простиравшихся далеко на запад вдоль Сены. За счет их поживились владетели Бомона и Монфора. В относительно отдаленном Талу произошли даже более серьезные изменения. В частности, там обосновываются Жиффары. Изначальные владения этого семейства располагались примерно в двадцати милях от Гавра, в Болбеке, но именно земли в Талу стали основой его будущего могущества. Род Варенн закрепляется в Беллекомбре также примерно в это же время и в результате тех же событий.
Усиление отдельных феодальных кланов создало серьезную проблему для герцога Вильгельма, и ее было необходимо разрешить как можно скорее. Дело в том, что среди тех, кто расширил в то время свои владения, было немало лиц, занимавших официальные должности. Прежде всего это касается виконтов, которые, как мы помним, сыграли роль своего рода мостика, обеспечившего плавный переход Нормандии от положения одной из провинций Франции Каролингов к статусу относительно самостоятельного герцогства. При первых Викингах они были основным звеном административной системы, получая за свою службу участок в кормление. Однако в течение первой половины XI века многие из них получили земли уже в наследственное владение и, таким образом, сами стали полноправными феодалами. Таковым являлся, например, один из вдохновителей мятежа 1047 года Нижель Сен-Совье, виконт Котантена. Его отец был, возможно, первым в Нормандии человеком, получившим должность виконта, а сам Нижель славился влиятельностью и богатством. Он сумел сохранить титул виконта, несмотря на поражение на Валь-э-Дюне, и занимал должность довольно долго (даже после завоевания Англии). Не менее примечательны в этом плане виконты Авранша. Ричард, сын виконта Турстана Гоза, в 1074 году стал виконтом Авранша и оставался им до ноября 1074 года. Он имел большое имение в Авранше и, по некоторым данным, являлся также владетелем Крюлли. Схожую ситуацию можно наблюдать в Бессене. В начале правления герцога Вильгельма виконтом Бессена был Раннульф, сын Аншитила, также виконта. Раннульф был женат на дочери герцога Ричарда III. На Валь-э-Дюне он находился в армии мятежников. Тем не менее, его титул остался в семье и был унаследованным сыном, тоже Раннульфом (II), который еще до завоевания Англии получил поместье в Авранше и благополучно дожил до 1089 года. Более того, Раннульф II женился на дочери виконта Авранша Ричарда, соединив, таким образом, два семейства виконтов и основав новую династию, представители которой позже стали графами Честера.
Вышеописанные изменения интересны не только с точки зрения генеалогии. Они отражали подъем новых феодальных семей, которые сыграли далеко не последнюю роль в усилении Нормандии и, соответственно, в судьбе Англии. Причем происходило это не только в Нижней Нормандии. Явления, аналогичные тем, которые мы наблюдали в Котантене, Авранше и Бессене, были характерны для всего герцогства. В 1054 году виконтом Аркеза был Рейнальд, который передал свой земельный надел Госелену, сыну виконта Руана Гедо. Дочь Госелена впоследствии вышла замуж за некоего Годфрэ, который вскоре после этого становится виконтом Аркеза. Кстати, факт тесной взаимосвязи между виконтами Руана и Аркеза интересен сам по себе, поскольку обладатели этих двух титулов были тогда ключевыми фигурами административной структуры всей Верхней Нормандии. К западу от Руана, в самом центре герцогства, процесс развивался не менее интенсивно. Один из дошедших до нас документов, составленный в 1031-м или 1032 году, скреплен печатью с надписью: «Роже, виконт Хьемуа». Обладателем этой печати был не кто иной, как Роже I Монтгомери. О предках этого человека, в том числе о судьбе его отца, практически ничего не известно. Зато его сын Роже II был весьма примечательным человеком той эпохи. Собственно, при нем род Монтгомери и вошел в полную силу. Роже II фигурировал в исторических документах уже с 1051 года, когда он отличился под Донфроном. Примерно тогда же он женился на Мабель, наследнице значительной части владений семейства Беллем. Любопытно, что, получив титул графа Шрусбери, он продолжал с гордостью именовать себя и виконтом Хьемуа, о чем свидетельствует документ, относящийся приблизительно к 1075 году.