Винделор

Илай стоял рядом, его взгляд полнился беспокойством, но он был бессилен. Он лишь смотрел, как Винделор снова проваливается в сон.

— Дайте ему три дня покоя, — сказал врач, взглянув на Илая. — Не больше. Этого хватит, чтобы организм восстановился, но ему нельзя перенапрягаться.

— Он потерял много крови, — продолжил врач, убирая шприц. — Мы зашивали раны, вправляли рёбра, но он был без сознания почти неделю. Укол снимет боль и поможет восстановлению, но ему нужно время. Если он начнёт двигаться раньше, раны могут открыться.

Илай кивнул, но напряжение в его глазах говорило больше слов. Он смотрел на ослабленное тело Винделора, и вся его решимость, вся взрослая стойкость, которую он пытался в себе воспитать, начинала таять. Словно он снова становился тем, кто зависел от Винделора.

Когда врач ушёл, Илай остался. Он беспокойно оглядел комнату, но всё было спокойно, как он пытался себя убедить. И всё же тревога в его взгляде выдавала его. Проведя рукой по волосам, он глубоко вздохнул и сел на стул у кровати Винделора, не в силах уйти.

— Ты… вернёшься, да? — прошептал он, зная, что ответа не будет.

Время тянулось медленно, но Илай продолжал следить за Винделором, надеясь, что этот сон не затянется навсегда. Вскоре он оставил товарища и отправился к привычной городской рутине.

Шагая по улицам, Илай невольно возвращался к воспоминаниям о первых неделях в «Двадцать седьмом». Он вспоминал, как они с Мирой искали ломбарды, чтобы обменять остатки вещей на деньги для еды и жилья. Этот процесс казался странным и непривычным. Винделор учил его, что порой приходится торговаться, биться за каждую монету, сталкиваться с равнодушием или жестокостью. Поэтому, когда в одном из ломбардов с ним заговорили вежливо и предложили честную цену, Илай растерялся. Ему показалось, что это ошибка, и он не сразу понял, как реагировать на доброжелательность.

Когда они с Мирой нашли гостиницу, Илай ощутил облегчение. Это было простое, скромное место, но оно дало им опору, пусть и временную. Мира, всегда казавшаяся стойкой, иногда не могла скрыть тоску по дому — по родному городу, по семье, которой давно нет, по жизни до событий, сломавших её мир. Илай понимал, что здесь, в «Двадцать седьмом», у них появился шанс начать заново.

В следующие недели Илай искал занятия, чтобы не оставаться наедине с тревожными мыслями. Он проводил часы в лечебнице, помогая ухаживать за больными, и часто дежурил там, ожидая пробуждения Винделора. Время текло мучительно медленно, а тревога не отпускала, даже когда он убеждал себя, что всё идёт своим чередом.

В перерывах между дежурствами Илай искал подработку. Найти её в новом городе было непросто, но он был упрям. В небольшом ресторанчике его взяли на кухню. Он быстро освоил приготовление простых блюд, втянулся в ритм работы и начал привыкать к шуму и суете. Это был маленький шаг, но для Илая он значил многое — впервые за долгое время он почувствовал, что может сам о себе позаботиться. Вскоре он договорился, чтобы взяли Миру — её с радостью приняли официанткой.

Так проходили дни, и, хотя неуверенность не исчезла, жизнь обретала смысл. Город, казавшийся чужим, становился родным. Здесь Илай узнал не только боль и потери, но и маленькие радости. Но мысли о Винделоре, всё ещё не пришедшем в себя, не отпускали. Илай понимал, что товарищу нужно время, и каждый из них переживает этот период по-своему. Но когда Винделор проснётся, Илай будет готов к разговору — самому сложному в своей жизни.

Открыв дверь номера гостиницы, Илай почувствовал уют, ставший за недели домом. Мира сидела на кровати, укутавшись в одеяло, но, увидев его, улыбнулась тёплой, искренней улыбкой.

— Ты вернулся, — сказала она, вставая и подходя ближе. — Как Винделор?

Илай не сразу ответил — мысли путались. Мира обняла его, и он замер, чувствуя её тепло. В этот момент слова были не нужны, только ощущение безопасности и близости. Здесь, в этом уголке города, он мог забыть обо всём и просто быть с ней.

— Винделор всё ещё спит, — наконец сказал он, голос прозвучал глухо. — Врачи говорят, ему нужно ещё три дня покоя.

Мира нахмурилась, её лицо посерьёзнело. Она отстранилась, глядя на него внимательно.

— И сколько ещё мы будем ждать? — голос прозвучал резко, но сдержанно. — Мы сделали для него всё, что могли. Он спас нас, да, но его время прошло. Сейчас главное — мы с тобой.

Мира отвела взгляд, её голос стал тише.

— Я устала бояться, Илай. Вся моя жизнь была бегством — от бандитов, от прошлого. Винделор дал нам шанс, но я не хочу, чтобы его путь утащил нас в хаос. Я хочу стабильности, понимаешь? Чтобы не бояться, что завтра всё рухнет.

Илай сжал кулаки — её правда жгла, но Винделор был не просто прошлым, он был его якорем. Сердце сжалось. Он понимал, что в её словах есть правда, но недавно, когда они говорили об этом, всё закончилось иначе. Тогда Мира успокоила его — теплом, словами, поцелуями. Их связь окрепла. А теперь разговор всплыл снова, и она, похоже, не собиралась его откладывать.

— Ты не понимаешь! — Илай едва сдержал гнев, но, почувствовав, как лицо краснеет, глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться. — Винделор был с нами всё это время. Он не просто спас нас — он рисковал жизнью. И теперь ты предлагаешь его оставить?

Мира чуть отстранилась, но не отступила. В её взгляде было напряжение, но не враждебность. Она чувствовала, что они балансируют на острой грани. Сделав шаг вперёд, она взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Я всё понимаю. Мы обязаны ему. Но его жизнь — не наша, Илай. Мы не можем вечно быть рядом. Ты видишь, как здесь всё устроено, знаешь, как быстро мы можем добиться своего. Через год у нас будет квартира на окраине. Разве тебе этого не хочется? Мы будем вдвоём, и больше ничего не нужно.

Она замолчала. Илай почувствовал, как напряжение ослабевает, но внутри всё ещё бурлила злость. Он понимал, что Мира говорит о будущем — будущем без Винделора.

— Ты говоришь, как мои родители, — усмехнулся он, но в голосе звучала тоска. Перед глазами всплыло детство: родители жили бок о бок, поддерживая друг друга в мелочах. Они не могли представить, что кто-то из близких исчезнет. Теперь, глядя на Миру, он чувствовал нечто похожее.

Мира нахмурилась, в её взгляде промелькнула тревога.

— Ты всё ещё привязан к Винделору. Но он — прошлое, Илай. Я не хочу, чтобы наши планы рухнули только потому, что он решил идти своим путём. Мы с тобой — вот что главное. Ты ведь понимаешь, правда?

Илай почувствовал, как злость сменяется болью. Он не хотел ссоры. Глубоко вздохнув, он попытался справиться с эмоциями. Мира почувствовала это — нежно провела пальцами по его руке и поднесла её к губам.

— Прости, — прошептала она. — Я просто боюсь, что однажды ты снова окажешься перед выбором — он или я.