Виндзорские насмешницы
Шрифт:
Входит Фальстаф.
Полно, хозяин! Ну, заходила ко мне на минутку старая толстая женщина… Но она уже ушла.
А скажите, сударь, сделайте милость, уж не была ли это старая гадалка из Бренфорда?
Да, раковина без устрицы, это была она. А на что она тебе?
Понимаете,
А, насчет цепочки! Я уже спрашивал ее об этом.
А она что, сэр?
Она говорит, что тот, кто украл у твоего хозяина цепочку, тот и стибрил ее.
Ишь ты!.. А все-таки мне бы самому с ней поговорить, сэр. У меня есть еще одно дельце к ней…
Что такое? Рассказывай, что за дельце.
Ну, выкладывай, да поживее!
Мне велено не говорить, а молчать об этом, сэр.
Если будешь молчать, так у нас, чего доброго, навсегда замолчишь.
Что вы, сэр! Тут ничего такого нет. Только насчет мисс Анны Пейдж, — пойдет она за него или не пойдет? Как у него там на роду написано?
Так и написано.
Да что написано, сэр?
Что она пойдет за него или не пойдет. Ступай, передай ему это.
Так и передать?
Да, сэр дубовый пень: слово в слово.
Благодарю вас, ваша милость. То-то обрадуется мой господин, когда узнает это! (Уходит.)
Ну и хитер же ты, сэр Джон, ну и хитер. А гадалка-то в самом деле была у тебя?
Была, хозяин, была. И научила меня уму разуму, как никто еще не учил за всю мою жизнь! Другие платят за науку, а тут со мной расплатились.
Входит Бардольф.
Беда, сэр, беда! Жульничество! Чисто жульничество!
Где мои лошади? Говори толком, негодяй!
Ускакали
вместе с этими мошенниками. Как только мы проехали Итон, разбойник, за спиной которого я сидел, сбросил меня с седла в грязную канаву — и поминай как звали! Все трое пришпорили коней и умчались прочь, как три немецких дьявола, три доктора Фауста!31Да нет, они просто отправились встречать герцога, дурень. Кто сказал, что они удрали? Немцы — честные люди.
Входит сэр Хью Эванс.
Где хозяин гостиницы?
В чем дело, сэр?
Берегитесь, хозяин. Один из моих приятелей который только что прибыл в город, рассказывает, что три мошенника немца обобрали всех содержателей гостиниц в Рединге, Мейденхеде, Кольбруке: выманили у них деньги и угнали лошадей. Для вашего же блага говорю вам: смотрите в оба. Вы человек умный, сами можете над кем угодно подшутить. Вам не к лицу попасть впросак. Прощайте.
Входит Каюс.
Где мой хозяин «Подвьязка»?
Здесь, господин доктор, — в смущенье и тягостном раздумье.
Я не знай, что это значиль, но мне говориль, ви делаль большой приготовлений для один немецки герцог. Я могу даваль слово, королевский двор не ожидаль никакой герцог. Я рассказаль вам это по секрет, потому что желаль вам добро. Адье! (Уходит.)
(Бардольфу)
Беги, кричи, зови на помощь, негодяй! (Фальстафу.) Помогите мне, рыцарь, я разорен! (Бардольфу.) Лети, беги, кричит вопи, подлец! Я пропал! (Уходит.)
Ох, как бы я хотел, чтобы весь этот бесчестный мир надули и обвели вокруг пальца! Ведь меня-то не только надули, но и вздули. Что, если при королевском дворе узнают, в каких я побывал переделках, как меня полоскали, катали, колотили… То-то будет смеху! Из меня вытопят весь мой жир, каплю за каплей, и рыбаки станут мазать моим салом грубую кожу своих башмаков. Придворные острословы будут колоть меня иголками своих шуток, пока я не сморщусь, как сухая груша. Да, мне перестало везти с тех пор, как я, передернув карту, поклялся именем святого Джона. Ах, если бы только одышка не мешала прочесть молитвы, я бы покаялся!
Входит миссис Куикли.
А! Ты откуда?
От двух особ, сударь, — от кого же еще!
Пусть одна пойдет к черту, а другая — к чертовой бабушке! Там этим особам и место! Я вынес ради них такие муки, какие только способна вынести эта хрупкая человеческая плоть.