Винодел

— Конечно, нет, а вот Балтазар прижилось.

— Хорошо, а тогда при чем здесь «Подвалы Дьявола»? Может, в них попал пьяница Валтасар после смерти?

— Молодой человек, у вас очень живое воображение, вам надо романы писать.

— Спасибо.

— Да, люди и не такое придумают, насочиняли, что я храню какое-то странное вино в подвалах, чтобы на него никто не покушался.

— А откуда они узнали?

— Деточка, жизнь большая, меня постоянно донимали расспросами о долголетии, и я придумал это красивое объяснение. Я думал, что на этом все успокоятся, но после того как мне перевалило за сто, люди просто обезумели.

— Какие люди?

— Вам это так интересно?

— Да.

— Приходили очень серьезные люди, которые ищут рецепт долголетия, очень долго расспрашивали меня, что за вино я пью, сколько лет я его пью, каждый ли день, или нет.

— И вы им рассказали?

— Нет, конечно: тайны надо беречь, а не рассказывать, иначе они перестают быть тайнами, а люди без них долго жить не смогут. Да, теперь я вспомнил, ваш отец был среди этих людей.

— Мой отец?

— Но ведь вы сказали, что ваша фамилия Шанталье?

— Да.

— Значит, это был он. Тайна должна быть запутанной, иначе она не тайна. Видите ли, ваш отец тоже на это купился и примчался сюда, в Чили.

— Значит, вы считаете, что «Лакрима Кристи» именно того года дало какое-то особенное вино.

— Видимо, да. Возможно, почва получила повышенную концентрацию полезных веществ из Земли, а лоза впитала их.

— А мой отец и эти другие, чего хотят от вас?

— Они думают, что я знаю, какие урожаи были лучшими за эти сто лет.

— Зачем?

— Я не знаю, но это ведь ваш отец, вот и спросите у него, зачем ему это.

— Да, обязательно спрошу, если еще увижу живым.

После этих слов старик замолчал и погрузился в дремоту. Ласаль и Макс поняли, что им пора уходить, они сели в машину и по пыльному шоссе поехали в Сантьяго.

— Итак, мы выяснили, что вся эта загадка от начала до конца — небольшой розыгрыш. Отец наверняка знает ответ, но зачем он мне подсунул эту записку?

— Позвони Робберу.

— Но он ведь и Робберу ничего не сказал.

— Да, выглядит все очень странно.

— Я думаю, нам нужно выяснить, что это за люди, которые хотят создать супервино, и зачем им понадобился французский винодел.

Роббера в Сантьяго не оказалось, он был на винодельне, пришлось еще два часа провести в дороге.

— Здравствуй, Роббер, — приветствовал его Макс.

— Привет, Максимилиан, а кто это удивительное существо?

Макс смутился.

— Вы не поверите, но это существо — тоже винодел, — ответила Ласаль очень спокойно.

— Макс, она шутит, надеюсь?

— Нет, она проходит практику у «Конча и Торо».

— Ладно, я поверил.

— Ты что-нибудь узнал об отце?

— Нет.

— И что дальше?

— А вы что накопали по записке?

— Да, накопали, но результат пока что, как бы тебе сказать, бесполезный: мы узнали часть какой-то мозаики, но вот какой, пока неясно.

— Я думаю, Грегуар знает.

— Ну и что мы будем делать?

— Ничего.

— Как ничего?

— Он сам найдет тебя.

— Ясно, значит он не один.

— Да.

— Ты что-то знаешь?

— Зная твоего отца, я думаю, он сюда приехал не только ради вина.

— Давай выкладывай.

— Ты уверен, что хочешь это знать?

— Да.

— Они познакомились на выставке вина в Калифорнии два года назад.

— Она американка?

— Нет, испанка, но живет здесь, была замужем, но неудачно.

— Так, значит, он из-за нее уехал.

— Нет, Макс, скорее всего, она его подтолкнула. Твой отец сумасшедший, он всегда хотел того, чего не существует в реальной жизни.

— И чего же?

— Совершенства. Он хотел неземной любви, необычной страны и вина, которого не с чем сравнить. Он влюбился в Чили, ты понимаешь, о чем я говорю.

— Не очень.

— Это как с женщиной, ты влюбляешься — и все, тебе все равно, кто ее родители, богата она или нет, что будет дальше, ты ничего не чувствуешь, кроме своей любви, остальные чувства вымирают, их просто нет.

— И что с отцом было так?

— Да, он сразу понял, что здесь его судьба.

— Хорошо, как ее зовут?

— Кого?

— Судьбу.

— Изабель.

— Да, я совсем не знаю своего отца.

— Макс, тебе нельзя его осуждать.

— Да я и не собирался.

— Ты знаешь, я ведь ему завидую, я так свою женщину и не встретил.

— Кстати, о вине, — перевел разговор Макс, — ты сумел сделать супервино?

— Не знаю, пока, наверное, нет.

— А ты пытался то же самое сделать дома, во Франции?

— Во Франции это уже сделали до нас.

— Это как?

— Ну ты же знаешь про гаражистов.

— Да.

— Ну вот тебе и ответ.

— Ты пробовал что-то?

— Макси, ты что! Это все столько стоит, что попробовать это могут немногие, у них же урожаи всего по несколько тысяч бутылок. И потом их страшно не любят во Франции, а тут нас все любят, — и Роббер рассмеялся от удовольствия.

— Прямо рай у вас.

— Не рай, а Эльдорадо.

— Это лучше?

— Конечно, лучше, в раю скучно, а здесь весело.

— Конечно, поэтому ты отца сюда и сманил.

— Как бы не так!

— Что это значит?

— Твой отец имел семью и не мог ее бросить, а я был свободен. Это он заразил меня этой страной, вот я и уехал.

— Как-то очень грустно.

— Еще бы, женщину я так и не встретил, вино мое мало кто знает.

— Значит, надо было творить дома.