Виновник торжества

— Но зачем же вы вновь и вновь убивали ни в чем не повинных девушек? Тут уж на случайность никак нельзя сослаться, — перебил его Гоголев.

— После того случая со мной что-то произошло.

С Олей я испытал такое, чего раньше никогда не было. Прошла всего неделя, и вдруг у меня опять возникло такое острое желание, что я не мог с собой совладать.

Я тогда как раз слушал музыку Шопена, фортепьянный концерт. В тот раз музыка показалась мне такой эротичной… Я стал вспоминать ощущения, которые испытал с Олей тогда, в лифте. И пошел гулять. Забрел в один двор, зашел в подъезд. И тут появилась она.

Со скрипкой в руке. Она меня не видела. На меня накатило что-то страшное, я не смог противиться этому… — Каледин заскрипел зубами. — Со мной потом каждый раз такое происходило…

Турецкий выключил магнитофон.

— Все, на сегодня хватит. Позовите конвой.

Каледин покорно встал, руки у него повисли, как плети, но конвоир велел заложить их за спину и увел Каледина. В дверях тот на секунду остановился и затравленно оглянулся на Турецкого, как будто искал у него защиты. Турецкий отвел взгляд.

— А работы нам с ним предстоит — врагу не пожелаешь. Это же сколько еще выслушивать о его мерзостях! — покачал головой Гоголев.

— Зато теперь любимый город может спать спокойно, — оптимистично заявил Грязнов. И окинув взглядом оперов, удивленно спросил: — Мужики, да вы чего? Такое дело провернули! А гулять? Кто обещал ящик «Путинки» выставить, когда убийцу найдем?

Все заговорили разом, вышли толпой в коридор, поджидая Гоголева, который замешкался, запирая свой кабинет на ключ. Когда все спустились на улицу и на минуту остановились, с наслаждением вдыхая влажный после дождя воздух, молоденький дежурный посмотрел с уважением на «важняков» и подумал: «Закончу юрфак, поднаберусь опыта и тоже раскрою какое-нибудь такое запутанное дело, что все только ахнут!»

Через два дня опергруппа Турецкого уезжала с Московского вокзала в родной город. Турецкий должен был задержаться еще ненадолго и напутствовал друзей:

— Не забудьте Ирке передать, что я аки ангел небесный — скромен и верен, а также неподкупен, чего и ей желаю.

Поезд тронулся, все стали махать друг другу руками, а Галя — картинно прикладывать к сухим глазам носовой платочек. Турецкий не удержался и схулиганил:

— Прощай, любимая, береги мою жену! Не рассказывай ей ничего! Я больше так не буду!

Галя погрозила ему кулаком и рассмеялась.

— Ну как там мой подопечный? — спросил Турецкий у Гоголева.

— Дает показания. Мы его каждый день вызываем, на каждом допросе только по одному эпизоду выдерживает. Потом рыдать начинает.

— А психиатрическую экспертизу намечаете?

— Вчера провели. Конечно, мужик со сдвигом. Захочешь, приходи почитать заключение психиатрической экспертизы. Кстати, Саша, а как твоя проверка? Закончена?

Турецкий хитро улыбнулся:

— Так у меня же комплексная! У меня к тебе тоже вопрос на засыпку — придумал подарок моей Ирке?

— Конечно! Цветы. И только цветы. Но столько, чтоб она в них утонула. Купи ей бадейку с цветами. Женщины это любят.

Они пересекли площадь и направились к машине, в которой сидел красавец Василиса. И глаза его были печальны.