Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

«Антихристы». Папа наблюдает за рыцарским турниром у себя в резиденции. Гравюра, 1521 г. Лукас Кранах Старший.

Еще же, окаяннии, божественную службу служат в рукавицах И скверно смешение содевают на молодицах. И перстни на проклятых своих руках носят И сами же себе во дно адово сносят. Трижди в четырежди попы их по един день в одной церкви служат, По таковой своей беде не тужат. А младенцев крестят не по нашему християнскому обычаю, Но все по еретическому злому обычаю: Крещаемому младенцу соль во уста влагают, И тако до конца божественное уставление отлагают; И, плюнувше на левую руку, правою растирают, И тем же сами себе адовы врата отворяют; И тем крещеным младенцем уста помазуют И самому сатане и з бесы его голдуют [79] . Еще же всех святых иконам не покланяются, Тем от нашия веры християнския отчюждаются. И в костелах своих святых икон не пишут, Токмо своя бесовския жемчюгом и бисером нижут. И иныя ереси их много уставы многочетны, И от всего божественного писания тщетны. О них же о всех не у время изнаписати, Токмо достоит всякому православному проклинати. Зде же паки о нужных воспомянухом, Яко научени, окаяннии, диаволским духом. Аще кто имеет рачение, сам да прочитает, И без всякаго размышления да проклинает, То ли их пред богом правое исправление, — Токмо пред богом сонечное досаждение. И несть свято, что господь им терпит за такое злое деяние; Егда послет на них гнева своего излияние, Тогда ничто же суемудрием своим успеют, Токмо во огнь вечный поспеют. Терпит же господь и всем нам грешным, Но обаче не велит нам прилежати ко внешним, И паки не велит нам къ еретическим мерам взирати, Но повелевает единаго бога знати. И паки мы, православныя, от всех вер отведены, И божественные его заповеди пред нами предложены. И елика сила наша — исправляем, И от него, творца своего и бога, милости чаем. Нечестивыя же их веры еретическим умышлением учинены, Того ради все в место мучения сведены. И аще от нечестия своего не отвратятся, И к нашей православной вере не приложатся, То до конца вси погибнут, И никакого же от тмы к свету возникнут; Обаче рещи, и так вся во ад идут И на будущий страшный суд не приидут. Яко же песнопевец Давид глаголет, И таковым словом, яко перстом, во око колет.

79

...бесы его голдуют... — бесы ему поклоняются.

Адский зверь пожирает католиков. Фрагмент гравюры 1-й половины XVI в. Лукас Кранах Старший.

Того ради на исповедании веры рече к Петру господь, Яко да не похвалится пред ним всяка плоть. Тем не на Петре апостоле церковь основана, Но на исповедании таковым речением названа; Церковь же убо являет себе господь, владыку всяческим, Добро убо быти возлюбием отрочатским. Есть же кождо нас церковь и храм божий бывает, Аще кто на твердом исповедании себе утверждает. И, еже рече, врата адова ей не удолеют, В лепоту церкви божии еретическая уста ничтоже спеют. Сия глаголы не наших грешных уст реченна, Но велия и свята мужа преизведенне, Ему же, государю святителю, звание Христом Прилично же и достойно и праведно ко златым устом. Аще паки глаголют окаяннии, яко «Петр и Павел у нас в Риму пребывают, И молитвами своими нас ограждают». Аще бы мы богу досаждали, То бы зде великое наказание от него принимали. И аще бы святии апостоли нам не помогали, И еще бы нам и возражали; Что уже несть пред ним нашего неисправления, Понеже ничто же творим, кроме его уставления. Мы же паки к ним отвещаем, яко в молитвах своих и нас не забывают, И в скорбех наших и в бедах всегда нам вспомогают. Такоже и мы, грешнии, благодарение к ним приносим, И гласы своими и усты возносим, И их, великих апостолов, на помощь к себе призываем, господни, И великую милость от них приимаем, Понеже они, государи апостоли верховнии и ученицы Молят и о всем мире от лет своих и до сего дни, И паче паки всех от господа почтени, И нетленныя им венцы от Христа предани, И ходатайствуют о нас ему, нашему творцу и богу, Да сподобимся от него мы нетленнаго его чертога. Аще и не у нас, в руской земли, пребывают. Но молитвами своими нас снабдевают. Папы же римския своих всех римлян прелстиша И паки всех же своим злым ересем научиша, И самыя злыя греховныя слабости пред ними предложиша, И сердца их, и ум, и очи до конца омрачиша. За них всех немцы, окаянных, умирают, И велми их, злодеев лютых, похваляют. И паки все им западныя и полуночныя немцы голдуют, И злому их ухищрению и учению ревнуют, И за них, злодеев, умирают, И души своих за них, окаянных, полагают, И преданный закон от них крепце и всеусердно держат, И очима своима невидимо во дно адово зрят. Они бо всех прелстиша слабостными грехи, Яко же некоими сладостными своими стихи [80] . Сего ради и до днесь зовется от них всяк проклят, И к тому паки от таковых врагов не воздохнет, Понеже весь мир град Италию прелстиша, И души их в бесконечныя муки вложиша. Аще кто днесь от нас римских пап похвалит И наших государей и великих ерархов умалит Или еще от безумия своего хулу нанесет, Таковый сам себе во дно адово снесет, И да будет проклят в сем веце и в будущем, И во веки веков никогда же минующем. Аще же кто их и сопрестолником святых апостол наречет, Таковый сам себе язык отсечет, Но отидет душею своею и телом во тму кромешную, Яко сам себе возлюбит лесть и славу внешную. Яко же от неких и от мудроумных слышахом, Обаче не до конца ограждены божественным страхом, Аще же самым отцем их, сатаною, научени, И во дно адово душами же своими сведени; Или будут от высокомыслия своего тако с ума сходят, И яко волцы во овчиях кожах зде ходят, Тако безумнии и немысленнии глаголют, Яко осными железными неистовыми словесы своими колют. Есть же инии во благоверии и православии пожиша, Последи же сами себе исторжиша, И во проклятую того папину унею отидоша, И сами же себе своим «высокоумием живых погребоша. И таковое дело бывает диаволским навождением, И высокоумным и неразсудным смышлением, И гордостным бесовским навождением, И от самого господа нашего Иисуса Христа отпадением. Яко же Денница с небеси за гордость спаде, И себе и своим силам вечное мучение наведе. Избави нас, господи, от таковаго злаго начинания, Да не отпадем вечнаго упования. Мы же паки тезоимениты есмы Христу, Иже просвещает нашу всяку православную версту. Аще кто от православных учнет у латынь учитися, Таковому будет во христианском звании и едва ключитися. И от православныя веры не отщетитися. Того ради подобает о том Христу богу молитися, Да не впадет в таковыя лютыя сети; Воистину самаго сатаны — неистовыя дети, Понеже они, злыя и злохитрыя латыни, И чюжаются нашея христианския святыни. Того ради своими ересми зле прелщают, И яко удами православных християн уловляют. Тако бо они, злии, тайными своими умышлении творят, И бесчисленныя человеческия души губят. Яко же рыбы не познавают лщения на удех... Удивляюся тому латышскому лютому умудрению И бесовскому злохитрому научению, Яко же и выше рех, яко же удою влекут к своему прелщению По научению отца своего, сатаны, умышлению. Еще же злодеи аки сладкою ядию гортанью услаждают, Тако и они, злии, ересми своими некрепкоумных уловляют. Случает же ся много у разумных ум омрачают, И нас той лютыя ереси привлачают, Яко же аки и выше о сем рехом, И ныне к тому же речению доспехом. И паки аще кто у них, у лукавых, во училище пребудет, Таковый едва без беды избудет, Понеже паки иными внутренными некоими умышлении украдают И латынскую грамоту свою всех болши похваляют. И глаголют про нея, яко всех мудряе, Мы же глаголем: несть латыни зляя. Паче же рещи, не от свята мужа грамота их сотворена, Но от поганых и некрещеных еллин изложена, И умудрена великими замышлении и затеи, Яко же мудрыми афинскими витеи, Чтоб един язык был во всем свете. И были тогда вси мудрие царие и князи местныя, и воеводы во едином свете. И сия быша после Троянскаго пленения, И конечнаго ея <Трои> от грек разорения. И паки вси быша тогда во единой мысли, И некто у них мудрец таковую грамоту замысли. И вси книги на латынский язык преложени быша, И от тех мест и до сего времени прослыша. Наша же словесная грамота от свята мужа сотворенна [81] , Яко цвет от всех трав произобранна, И болгаром и нам, словяном, преданна, Дабы всякая християиская душа к заповедей господним приведена. И сему речению и сказанию — конец, А праведным от Христа — нетленный венец, А злым злое и совершится, А нечестивым и грешным едва в рай вселится. Ныне и присно и во веки веков, аминь. И нас, господи боже, от своего нетленнаго чертога не отринь, И во веки веков, аминь.

80

...сладостными своими стихи. — Вероятно, речь идет о предельно простых и мелодически выразительных амвросианских гимнах. Их создатель — Амвросий Медиоланский (340-397).

81

...от свята мужа сотворенна... — Поэт говорит о славянских просветителях Кирилле-Константине и Мефодии, создавших славянскую азбуку.

Семен Шаховской

Послание князю Д. М. Пожарскому

Твое же, государь, писано словенъски по краегранесии [82] , Аще умом своим вонмеши, тогда да увеси Наше же убогое, не весма ти объявлено, Зане же многими и безмерными грехи обременено. Несть ползы во многогрешном нашем нарицании, Аще не пребудем в добродетелном деянии. Ваше же бы явно и славно было везде, Чтоб враги царевы боялись во всякой орде. Подобает паки светлым и благоплеменным ражатися И против сопостат мужественне вооружатися, Без таковых бо земля крепко и славно не может стояти, Вящи же всего всесияна бога достоит на помощь призывати. Яко не силою бывает брань, но божиим поможением И богоносных и чюдотворных отец к нему молением. Зане же всего силнее бывает чистая к богу молитва, И на невидимые враги, аки некая изощренная бритва. Ей, ей, тако не ложно, Без нея быти невозможно. И еще ми много слово недостало рещи о твоем мужестве и храбрстве И о совершенной твоей добродетели к богу и о душевном паки богатстве, И о божиих к нам великих щедротах, и о долгом терпении, И о нашем к нему жестокосердстве и всегдашнем неисправлении. И хощем воспомянути твою к себе милость и рещи о своей скорби и недостатце, Не можно бо великия ради нужды преминути сего въкратце. И еще без лености хощу потружатися чернилом и пером И убогою своею мыслию и недостаточным своим умом, Понеже мысль моя разгорается во мне, аки пламень в пещи, Нудит мя о всем твоем добродеянии доволне рещи. Аще и без нас, недостойных, идет о тебе предобрая слава всюду, Яко всегда имевши на враги мечь свой остр обоюду, Да не без лиха будет и наше малое сие к тебе, государю, прошение, Понеже отняли есте тогда от всех поношение. Что же рцем, и возглаголем, но воспомянем вышереченное слово. Было же врагов наших зияние на нас, аки рыкание львово, И мыслили во уме своем владети во веки землею Российскою, Яко же поганыя богомерзкия турки и ныне владеют Палестинъскою, И господь бог совет их разорил, И гордость их до конца низложил. А ведомо есть, стояли на нас, аки острыя ножи. И паки господь бог не дал им того сотворити и по их умышлению не учинилося, И все великое государство на них, врагов, вкупе с вои собралося. И дал нам бог вас, крепких и нелестных по вере побарателей, Что отгнали от нас таких злых и немилостивых наругателей, И что учинил такову славу и похвалу в нынешния роды, Яко же вы избавили всех православных християн от конечныя тоя невзгоды. Неложно паки пред всем государством правда ваша изошла, Яко же преже помянутая Июдив [83] всего Израиля спасла, Яко же тогда от единыя жены все асириане ужасилися, Тако же и наши враги от крепкаго вашего сражения смесилися. И побегоша кождо их с страхом и трепетом и придоша неправе, И не возмогоша урядитися к многокозненной своей справе, И объят их весь страх и трепет от вашего против их воополчения, Паче же от божия и от пречистыя его матери и нашея заступницы поможения, А и ныне надеемся на божия его щедроты и пречистую царицу, И ея ради молитв являет нам победителную свою десницу, И на государевы праведныя молитвы, яже самому всесильному богу, Да преткнет их, окаянных и богоборных, нечестивую ногу, И на вас, крепких его, государевых воин и неизменных воевод, Да разсеяни будут с своим умышлением, аки древний исполин Немврод [84] , Пониже без вины хотят нашу православную веру на разорение, Обаче рещи, есть и наше пред богом велие и согрешение, Сего ради подобает о том бога молити и просити со слезами, Понеже всегда за грехи наша смиряет нас всякими бедами. Аще учнем ему с верою молитися, не предаст своего создания И не презрит и ныне по-прежнему нашего к нему стенания. Милостив и премилостив есть, утолит свой гнев и ярость И даст нам над ними, над враги, по-прежнему велию радость. Яко же и сам инде глаголет: «Обратитеся ко мне, и обращуся к вам [85] И учиню вас страшна и грозны многим окрестным ордам, Аще ли не послушаете мене [86] , чюждия землю вашу поедят, И жены ваша, и дети, и богатъство все пленом пленят». И по сему его святому речению вся над нами за грехи наша сбылося, И еликое государство во многих концах от них, врагов, разорилося Милуючи, господь бог посылает на нас таковыя скорби и напасти. Чтоб нам всем злых ради своих дел въконец от него отпасти. Свойственно бо есть християном в сем житии скорби и беды терпети И к нему, своему творцу и богу, неуклонно всегда зрети. Аще бы не посылал на нас таковых бед, отпали б его вконец, И никто тамо получил бы нетленный венец. И никако же бы удерживалися от зла и шли б вси в муку вечную, И ни един бы сподобилъся внити в радость безконечную. Сего ради премудрым своим промыслом и правдою все устрояет, И аки коня браздою, тако и нас тацеми бедами от грех возражает. Аще бы не тако нас возражал, и зверей бы дивиих горше были И паки бы вконец друг друга и брат брата не любили. Что же нас и так лютее и жестокосердее? Кое естество в бессловесных? И кто может исчести, колико бывает над нами смертей безвестных? И зря над собой такови скорби и никако же от зла отвращаемся, Но и паче друг на друга, аки враг на врага, завистию вооружаемся. И милосердный господь, еще терпя нашим грехом, ждет нас на покаяние, Того ради посылает на нас таких лютых врагов в наказание, Некли приидем в чювство и принесем к нему сердечную веру, Да воздаст нам и во оном своем веце сторичную меру. Аще ли и тем не накажемся, что нам будет от него, от своего творца, Понеже никако же не можем смиритися преже конца. Писано есть: «Отраднее будет Содому и Гоморе [87] , неже тому роду», Приличны же и мы к сему речению, поне забываем прежнюю свою незгоду. Сего ради не на тщету, но на ползу дает нам таковы казни, Чтоб нам жити пред ним, своим творцом, не без боязни, Яко же негде пишет: «Ползует пелынь злопитающих утробы», Тако и мучением грешным полза, зане возъбраняет от всякия злобы. Тем не люто нам прияти язва, люто по язве не наказатися, Ей, подобает нам всем от злых своих дел отвращатися, Да не сами себе будем враги и уготоваем вечныя муки, И зде не впадем врагов наших нечестивых в руки. Положим же паки надежду на всемилостиваго в щедротах, Он же избавил своего Израиля [88] , бывъшаго во многих работах. Его святая воля, что хощет, то по своей воли и сотворит, Аще не захошет предати нас, то врагом нашим конечно возбранит. Ты же, государь, буди всегда чист душею своею и телом, Понеже во оном веце всяк восприимет по злым и добрым делом, И держи храбрость с мудростию и подаяние с тихостию, И господь бог будет к тебе с великою своею милостию. Обаче рещи, и так дела твои аки труба вопиют всегда, Не щадиши бо лица своего противу сопостат никогда. К тому же присовокупил еси велие милосердие ко всем, Всякаго приходящаго к тебе не оскорблявши ни в чем, Яко некая великая река неоскудно всех напояет, Тако твоя прещедрая душа таковым подаянием всех утешает. Ей, воистинну не имеем себе ныне такова благоутробна дателя. Да будет ти за то мъзда от всех творца и создателя, Зритель тебе господь, вси людие дивятся твоей велицей милости, Никто же бо оскорблен бывает, приходя к твоей благонравной тихости. Ты же, государь, во уме своем не скорби, ниже паки стужай, Но на мъздовоздателя всю надежду свою и упование полагай, Той бо воздаст ти во оном своем веце стократное воздаяние, Зрит бо в сердцы твоем неоскудное, ни тщеславное ко всем подаяние. Яко же и сам глаголет: «Блаженни милостивии, яко тии помиловани будут» [89] , А немилостивии и жестокосердии вечных мук не избудут. Никто же есть вящи милости, та бо множество грехов прощает, И не токмо до небеси, но и до самого престола божия душу провожает. И паки: велик человек милостив, и хвалится милость на суде [90] , Того ради слава твоя добрая и хвала идет ныне везде. И уже не вем, како конец сказати твоей велицей щедрости, Яко помогавши многим людем в конечной бедности. Понимаючи божественное писание, яко «дающаго рука не оскудеет», А удерживали богатство и ничто же себе успеет. Того ради многое православие за тебя, за государя, молят бога и владыку, Еже бо еси много правсославных прекормил и учинил славу и похвалу велику, И ныне не пременил еси своего добраго обычая и нрава, всех утешаешь, И всякаго приходящаго к тебе никогда не оскорбляешь. И не презрел еси, государь, и нашея тогда великия скудоты, Прекормил еси нас с супружником нашим [91] и с родшими от нас сироты. И потом не въменил еси себе в тягость нашего же к тебе стужения, И не видя от нас никотораго к себе рабъского послужения, Пожаловал нас своею великою милостию и нищих нас не отпустил, Но человеколюбец бог добрая тебе, государю, на ум положил, И довольно время твоим великим жалованием и с червишками [92] питалися, И всегда поминаючи твое милосердие к себе, утешалися. Паче же плачю и рыдаю, и горкими слезами землю омакаю, И к твоим государьским честным ногам главу свою подъклоняю. Буди ми помощник и заступник в сей моей беде и напасти, Чтоб ми, бедному, и с червишками вконец не пропасти. И во веки бы за тебя, за государя моего, бога молити, Чтоб тебе, государю, вся желанная от него получити. Сам, государь, веси, напрасно стражду и погибаю, Помощника и заступника себе в таковой сущей беде не обретаю. Рад бы был, иже бы жив въшел во общую матерь землю, Понеже на всяк день смертное биение от спекуляторей приемлю. Но не мощно ми сего сотворити, что самому себя смерти предати И многогрешная душа своя и тело во ад низпослати. И паки веси, государь, стою всегда не на леном том позоре, Аще бы не Христово имя, гонъзнул бы живота въскоре, Тем укупаю себе живота от того тления смертнаго, Не хитро и не славно осудити и погубити мужа безответнаго. А не имею милующаго ни ущедряющаго отнюд никого, Мню же, яко всякому злато и сребро милее бывает всего, Или рещи: немилосердие и презорство всех обдержит, Отнюдь просто рещи: чюжая беда и напасть никому не болит. И вержен есть аки камень в море, никим изъвлеком, Аще бог человеколюбец не пощадит праведным своим судом. Разве вижу в твоем сердцы есть сияет истинный свет, Поне бо даешь ми, государь, всегда благоутешный ответ. И паки умилися сердце твое о нашем убожестве и сиротстве, Но избран еси сосуд уродился во своем благочестивом родстве. И вижу, чтоб ми еси, государь, и помог, но не возьмет твоя мощь, А уже нам, грешным, в скорби сей и день, аки темная нощь. И на том тебе, государю, много челом бью, падая на ниц земли, И ты, государь, душею своею и сердцем себе внемли. И по тебе, государю, въменится в самую истинную правду, И всегда помышляти таковое дело твоему разсудному измарагду [93] . Ничто же бо таковыя милости вящи у бога не бывает, Кто в скорби и беде поне малым чим помогает. Писано есть: «Аще не можешь помощи делом, и ты поне словом, Яко утвердит кто непокрыту храмину твердым кровом» [94] . Аще ли, государь, не возможешь тем ныне помощи, Не прогневайся, иже о чем тебе, государю, дерзнем изрещи. Что же реку и что возъглаголю и како еще дерзну к твоему величеству? Не вем бо числа сказати твоему милостивому количеству, Велик студ и зазор обдержит к тебе, государю, стужати, Но презельныя ради скорби и беды не могу в себе молчати. Понеже нужды ради весь страх и срам в сердцы отлагается, И кто на страсть не дерзает, той желанного своего не сподобляется. Общая наша госпожа и всех томителница [95] свойства своего желает, И для ради прироженнаго своего естества весь срам отлагает. Яко некоторый гладный пес или волк на вся человеки шибается, Подобно же тому и гладная утроба никого не срамляется. И паки: ничто же есть тако зло всякому человеку, яко же Его же ради некогда взят бысть не един великий и преименитый град. В лепоту реченно: глад уязвляет не менее меча, От него же самых крепких и сильных немощны бывают плеча. И всякому человеку начало животу хлеб и вода, риза и покров. Ей, ей, не мы глаголем, но сама наша великая нужа и кровь. Аз же грешный за премногия грехи своя всего того пуст, Но токмо мало нечто имею изо многогрешных своих уст. Тем убогую свою душу и тело питаю и утешаюся на всяк день и час, И еще не презре нас до конца своими щедротами всемилостивый Спас И что было ваше жалованье, государей моих, то все изошло, А ныне, государь, и сам веси — по грехом по нашим понужное время пришло. А се, государь, особная великая скорбь и беда за грех мой постигла, И без чернаго одеяния и без самоволнаго обещания до конца постригла [96] . А не имею милующаго, ни ущедряющаго искренно в нынешнее время, Зане, по апостольскому речению, уродилося все немилосердное семя И злым немилосердием и скупостию одержими, аки слепотою, И самохотно гнушаемся душесиасителною нищетою. Сего ради презираем есмь от всех, аки трава, ростящая в засени, Поистинне нелепо рещи: от великая тоя печали подобен есмь стени, Или яко руб при пути повержен, от всех ногами попираем, Тако же и аз грешный и недостойный от всех человек презираем, Или яко некий сосуд непотребны изметаем бывает вон. А ведомо есть, всяко земное житие пара есть и сон. [97] И что ми о том много вещей к твоему благородию приводити, Подобает же на всесилнаго бога вся надежа возложити. Той всем нам надежа и упование, и промысленник и кормитель, И на вся видимыя враги наша непобедимый прогонитель. И еще мышлю в сердцы моем, надеюся на тебя, государя моего милосерднаго, Вем бо тя верою к богу и правдою аки адаманта твердаго. Яко же и преже рех, не имею милующаго, ни ущедряющаго отнюд, Вем бо паки, многих свела лютая скупость и немилосердие в незазорный студ, Не поминающе апостольскаго речения: «Не брашном брата своего погубляй, Но егда в нужди и в беде есть, тогда ему всячески помогай». И паки пишет: «Брат от брата помогаем бывает, Яко град тверд, и презирающии и немилующии и сам своим душам вечныя муки проуготовляют». Ты же, государь, не внимай, не ревнуй таковому злому обычаю и нраву, Да получишь себе не токмо зде, но и тамо, у Христа бога, весную славу. Еще молю твою премилостивую и многощедрую ко всем утробу, Да не прежде времени предадимся бездушной вещи гробу. Ущедри свое благонравное сердце и буди въместо бога, Да сподобищися стати у самого его небеснаго чертога. И паки: укупи благородной души своей и телу спасение, Да будеши имети у владыки Христа бога велие дерзновение, Понеже всех добродетелей вящи у него вменяется И у самаго его страшнаго и неприступнаго престола поставляется, Иже кто в скорби и беде сущей другу своему поможет, Той воздухи и облаки и солнечныя луча пройти возможет. Яко же и выше рех, стати у самаго его престола божия, А мы, грешнии, плачемся, стоя у твоего государева подножия, З горькими слезами и болезненным сердцем к тебе, государю, вопием, Понеже по грехом своим преданы есмы злым и немилостивым змием, Иже на всяк день и час тянут сердце аки клещами, И злым умышлением измождавают жилы, аки огненными свещами, Для ради своего тленнаго прибытка и кровавыя корысти, Понеже извыкли, аки червь, древо православных християн грысти. Пожалуй, государь, что на искупление от того тления смертнаго, Да сподобит тя господь бог со избранными своими венца нетленнаго. И на препитание многогрешной души и телу и з горькими сиротами, Да украсится душа твоя добрыми делы, аки драгими пестротами, Как тебе, государю, вышняго промысл известит и пречистая его мати, Да даст ти всегда силу и помощь враги царевы побеждати. И молю тя, государя, в гнев не положити, Ни в великую тягость и паки не позазрити, Поне от нужды и от беды тако дерзаем И твоему достойному величеству и добродею докучаем. Аще бы не в таковей скорби и беде, не так бы тебе, государю, и скучали, Разве бы милосердаго слова и сладкаго ответа от тебя ждали. Вем бо, что уже тяжко ти, государю, от нас вменится, Да зритель господь, что не к кому, кроме тебя, государя, приклонится. Многи бо, аки аспиды глухия [98] , затыкают своя слухи И забывают, яко неимущих ради дает бог благорастворены воздухи. Аще помилован еси, государь, от небеснаго царя, и от земнаго Сам помилован будеши. Не погуби самовластным изволением шесточисленного камени драгаго [99] , Пожалуй нас грешных и призри в конечной сей беде, Да даст ти господь благая и полезная получити везде. А мы должни за тебя, государя, его молить, Дондеже и душа в теле, чтоб тебе, государю, и до смерти правда творить. Кто словом и делом последний невежа, въсе в его божией и всемогущей беземертней деснице содержится, И кто на него уповает, той во всем врагов своих не убоится. Его святая воля буди, что хощет, то по своей воли и сотворит, И за твою великую правду и кровь сугубо тя воздарит. И аще ти, государю, будет и негоде, не вели ввергнути в подножие, Зане царево и рождьшаго тя именуется ту лице божие, [100] Тако же и свое честно брегий, яко славно и хвально во всех, Понеже бо еси, государь, не бывал никогда побежден во бранех, Паче же самаго бога и пречистыя его матери, общея нашея заступницы, Сам, государь, веси, та посрамляет вся законопреступницы, Чтобы божию имени, его матери, купно и цареву не было бранно, Веси паки и сам, что християньское имя от всех родов преизбранно. Паки здравствуй, государь, о всещедром Христе, И побеждай враги царевы о пречестнем его кресте, Еже бо тем бывает на них победа и одоление, И некли услышит господь наше к нему моление, И чтоб вам, государем, дал бог на них, супостат наших, победу, Отнюд просто рещи, не осталось бы их в земли нашей следу. Мнози бо людие дивятся мужественному твоему храбръству И радуются, что бог тебя принес к великому государству. Поне всегда против сопостат лица своего не щадишь, К богу и царю и ко всем человеком правду творишь. И сподобил тя владыко видети образ пречистыя царицы, Та бо всегда подает победу на враги <...> Потом же в светлости и радости лице царево, Его же роди и воспита благоплодное чрево. Тако же и свою рождьшую и супругу с чады, Вси бо от бога и от вас чаем отрады. Еще же ближних своих приятелей и Добродеев. Да побиет врагов правда твоя, аки огнь сирских халдеев. [101] Потом же паки виде все православное множество, Желали же видети твоего зрака и наше убожество. Мнози же паки жаждали видети в радости твоего лица, Аки дети, долго не видючи своего отца. Свидетель на то бог, Иже возносит християнъский рог. Аминь.

82

Твое... по краегранесии... — Поэт говорит адресату, что его имя представлено в акростихе. Но в публикуемом списке акростих не прочитывается.

83

Июдив — Юдифь; по библейской легенде, спасла народ Израиля от порабощения ассирийцами, убив их вождя, великана Олоферна.

84

...исполин Неврод... — Нимврод, потомок Хама, первый тиран на земле, наказанный богом за властолюбие (библ.).

85

«Обратитеся ко мне, и обращуся к вам...» — цитата из библ. Книги пророка Малахии (III, 7).

86

«...аще ли не послушаете мене...» — цитата из библ. Книги пророка Иеремии (XX, 6).

87

«Отраднее будет Содому и Гоморе...» — Цитируется Евангелие от Матфея (X, 15). По библейскому преданию, расположенные в долине Иордана города Содом и Гоморра были сожжены господом за нечестивость их жителей.

88

...избавил своего Израиля... — Речь идет о легендарном избавлении израильтян от египетского плена (библ.).

89

«Блаженны милостивыи, яко тии помилованы будут...» — цитата из Евангелия от Матфея (V, 7).

90

...хвалится милость на суде... — Цитируется Соборное послание апостола Иакова (II, 13).

91

...с супружником нашим... — с супругой.

92

...с червишками... — с детьми.

93

...разсудному измарагду — т. е. светлому уму, запечатлевшему образ просителя. Считалось, что измарагд (изумруд) «светел... и еже лице человеческое видети в нем акы в зерцале» (Толковая Палея).

94

«Аще не можешь помощи делом... кровом...» — цитата из Послания апостола Павла к Колоссянам (III, 17).

95

Общая наша госпожа и всех томителница... — утроба.

96

...и без черного одеяния... до конца постригла. — Имеется в виду не монашеский постриг, а «острижение» как символ несчастья.

97

...земное житие пара есть и сон. — Цитата из Соборного послания апостола Иакова (IV, 14).

98

...аки аспиды глухия... — См. примеч. 6 на с. 400, Слово 3-е.

99

Не погуби... шесточисленного камени драгаго... — По мнению И. Ф. Голубева, Шаховской имеет здесь в виду свое имя (Симеон), основываясь на традиционном толковании 12 камней на одеянии иерусалимского первосвященника (каждому камню соответствовало имя одного из сыновей Иакова: Рувим, Левий, Иуда и т. д.).

100

...царево и рождьшаго тя именуется ту лице божие... — Автор подразумевает имя «Михаил» (др.-евр.: «Лице божие»), которое носили царь Михаил Федорович и отец Пожарского.

101

...аки огнь сирских халдеев. — Цитируется служебная от 17 декабря. Подобные слова звучали и в чине Пещного действа (см.: Никольский К. О службах русской церкви, бывших в прежних печатных богослужебных книгах. — Спб., 1885. — С. 194, 204). Халдеями называли жителей Вавилонии (библ.).

Послание к некоему другу зело полезно

от божественных писаний,

сложенное за премногу его любовь

и посещение его, когда ему случися стрегому

быти в царстей опале сущу неповинну

Сие писанеицо в конец прийти едва возмогох, поне же от уныния болезнено духом исчезох. Аще не бы государь мой, Семен Гаврилович [102] , добродеица, то бы мне было всяково пущи лиходеица. Он, государь мой, совершеньную веру к богу показует, а нас, убогих, доволными брашны напитует. Наполняет собя в мире добрыми слухи, тем прогоняет от собя далече лукавыя духи. Нам, убогим, — присный питател, за то ему подаст нетление благодател. Кими бо похвалами могу его почтити? Но не возмогу по достоинству ума своего обострити. Воистинну, во всех людех добронравием похвален, паче же от бога в бесконечныя веки будет славен, понеже Христа, бога нашего, учение помнит, сущим в скорбех помогати волит. С ним же ты, государь мой, здрав и радостен навеки буди, а меня, искателя своего, не забуди. Послано к тебе сие писанеицо Семионом грешным, а твоим искателем и работником вечным. Хощет ли мне, грешному, хто уведати изящное имя, то на конец послания сего поищи мя. Есть убо сему снискатель роду ерославсково исходатель, ему же звание сице, на три части пишем толице:

102

...государь мой, Семен Гаврилович... — Отожествить Семена Гавриловича с определенным историческим лицом пока не удалось.

Двадесятное <К> с пятъдесятым <Н> и по ряду вне числа тридцат шестое слово <Я> и наконец седмое <З>.

Еще двусотное <С> с пятым <Е> и четыредесятое <М> с пятым <Е>, наконец покрыти пятъдесятым <Н>.

И еще наконец его звания изящное вещание:

Прийми число от начала и паки дойди двадесят шестаго слова, от тово прийми начало <Ш> и к тому приложи едино <А>, и шестьсотное <Х> семъдесятым <О>, и паки второе <В> со двемасты <С>, и двадцатое <К> с семьдесятым <О>, и наконец осмое <И>.

Молитва против разлучения супружества

Помилуй, господи царю, и сохрани жену мою. Аще и незаконно поях ю, и чада моя, еже еси даровал, презря моя согрешения. Соблюди их, владыко, и помилуй, и долгоденьствия даруй. Во здравии и спасении посети, владыко, милосердием своим. Во веки, аминь.

Молитва преподобному Димитрию, Вологодцкому чюдотворцу

О, преблагий наш пастырю и учитель! О, великий чюдотворец Димитрий! Услыши мя, грешнаго, молящаго ти ся, призывающе имя твое святое (на ся). Вижди мя, убогово, в толице беде суще погружаема, вижди мя, немощнаго и уловляема отовсюду, и всякаго блага лишенна, и умом от малодушия помраченна. Потщися, святче божий, плененнаго свободити мя, не остави мя, грешнаго, врагом в радость быти и лукавых моих деяний умрети. Моли о мне, грешнем и блуднем, содетеля моего и владыку, ему же ты со безплотными предетоиши лики. Молитва ко мне сотвори бога моего. В нынешнем веце и в будущем, да не воздаст ми по делом моим и по нечистоте сердца моего, но по своей благости воздаст ми. На твое бо милосердие уповаю и тобою ся хвалю, и имя твое святое на помощь призываю, и к цельбоносному гробу твоему недостойный аз припадаю, и исцеления прошу: избави мя, светйльниче Христов, от злых бед, находящих на мя, и востающая волны укроти. Отовсюду да не обымет мя напасть за имя твое святое, и не погрязну в пучине глубоце, в тимении греховне. Моли, преподобие Димитрие, даровати мне, грешному, от Христа бога велию милость.

Иван Хворостинин

Молитва Христу Богу

иже во христианех многу неволю от царей

и от правителей неразсудных

злобы приемлют

многи,

еще же и от еретик и чревоугодных человек;

таков есть глагол прискорбных,

краестрочие имуще по буквам, на римские ереси

Полки обнищавшие, Иисусе, вопиют к тебе, Речение сие милостивное приими, владыка, в слух себе. Еже на нас вооружаются коварством сего света, Всегда избави, господи, — нас от их злаго совета. Оне убо имеют в себе сатанину гордость, Да отсекнут нашу к тебе душевную бодрость. И твой праведный закон по своей воли изображают, Злочестивых к совести своей приражают. Лестными и злыми бедами погубляют нас, яко супостаты, А не защитят от твоего гнева их полаты. Желаю бо аз единаго тя, Спаса истиннаго, Еже верую в тебе, творца милостиваго. Не предаждь нас, раб твоих, точию, И посещай своих благочестивою мочию. Яко безсловесных скотов нас имеют, Коварствы неправедными укоряют. Но мнози убо на себе клятвы наложили, Яко злыми, лукавыми нас обложили. Злой прибыток себе утверждают, На нас души злостьми вооружают. Владыка вседержитель, ты нашу беду видишь, А глаголющиа поистинне молитвы наши приимешь. Не дай врагом вознестися злостию на ны, А злостныя да не будут на нас их раны.

О гонении на святую церковь краеграние сие по буквам

Каин со Авелем две церкви знаменуют, Но из Адама два естества именуют, Яже богу всесожженную жертву принесли, За нь же молитвы свои к тому вознесли. Яко Каин грешный богу не угоди И лукавым сердцем к нему приходи, Веселый Авель от бога милость принял, А его же господь дары и всесожжение внял. Но внегда молитвы Авель богу воздал, А Каин его тщателно убити помышлял [103] . Но потом брата оного умертвив И тьщаньми своими себе окаянный показнив И жертвы оного омерзив, Мерзостным убийством сам ся погубив. Родоначалие убийством первие погубися, Иже кровь нраведнаго, яко вода, пролися. Иже таковы Каиновы внуки, Выникше во останошныя веки, Иже снопы злобы на жертву возлагают, Часто души неправедно погубляют. И похвалою людское себе улучили. Христово величество имя себе улучили, Злыя далеко суть от святаго пути, От беззаконник навыки пребыти. Радостную славу на земле коренят, О божественной славе радети не хотят. Собою нарекли на земле славы имяна, Та и память им смертная не может быти имена. И грады и села тысящми собрали, За Христовы рабы дерзостна себе нарицали, И хотением болшую земную славу наследили, Но во дни и в нощи мамону стяжали. И люди божиа от них, яко класы, ся пожинали. Иже своя враги во веки погубили, И от нас любят Припяти частую оферу И повелевают держати свою веру, Без ереси и греха ему являти И послушанием оного почитати. За послушание царство нам даруют, За преслушание ж муки уготовуют, Яко Авель терпит от убийцы брата, И будет молитва наша пред вышним прията, Да лубомудрия держит с Каином Рим, И будут оне яко скоро шедший дым. Авеля восточную благую церковь именуем, Каина ж губителную западную церковь нарекуем. Да того ради нас за Христа избивают, Против закона и канона писание издавают. Сего их учения прекословна отвращаемся, Во благочестивой вере утверждаемся. Слышите сия, боголюбивыя народы, Не приимайте словес еретических [104] в своя роды. Ложь бо человечья с богом не царствует, И леность неправедных скоро погибает. Кто любит Христа, на прелесть не ходит И терпение свое к нему принудит. Но в остатний век спасайся, И к папьскому собору не прилучайся, И страхом уловляемь не буди, И доброту Христову в сердцы своем нуди. Веси, кто тя кровию свое откупил, [105] Да бых к противному от него не отступил. Цену крови свей истинно за тя дал [106] И за избавление наше и душу свою отдал. Аще и от единых святых соборов прияша, Но много благолепия благословнаго отъяша. Онаго ж бога чтут и в него веруют. Но не подобна бога в Троицы разумеют, Поминай милость твоего гроба, В нем же изтлевает твоя земная оздоба. Украшенных бо словес не приимай в слухи, Да не бы твое врази не имели утехи. И красная сего мира мудрость богу неприятна. Но истинно зело злостию превратна. Ее же латинския учители имеют, Злокознием души наши ловитвою веют. Изволим, братие, держати святую простоту, Восточныя церкви божественную доброту. Аще богословнейшии житие преходят, Но по воле Его умы своя водят, А человеча мудрость богу противна, Превратна течением и злолстивна. Но святый Павел, буйством ея нареките [107] , Косну и всестрастну ея в делесах обретше, За нею же жидовское и агарянское племя ходит, Яко жено в безумие их множицею приводит. Латина ею всех прелщают, А от божией мудрости всех обольщают. Но, любимии друзи, все благоверныя, Аще и творят вам многия пакости зловерныя, Не напивайтеся от горькаго студенца, Хвалите бога даже и до конца, Восточныя церкви разуму учитеся, От тоя же любви благоразумия научитеся. Рачители вы есте сего мира света, Отрицайтеся папежскаго злокозненаго навета, Сих же училища ересь разсевают, Тако благочестиа еретичеством насевают. Избави нас, господи, и не дай во многия беды, в напасти, И сокруши римскиа гордыя власти. Аще и согрешившаго спасл еси Лота [108] , Изсуши праведным солнцем греховныя болота. Умиление же есть божественное писание, Поздно любомудрецем прочитание. Писмо богодухновенно, И любящим его благо и спасенно. Книги духовныя — разумныя цветы, Научают воздати Христовы обеты. Книги, аки солнцем, душевныя мысли освещают, Чистое писание грехов темности убеляют. Книги юных премудроствено творят, Простых в страх божий приводят. Ни Платон [109] , ни Пифагор [110] , ниже Аристотель [111] — Не обретается из них духовный сказатель, Ис которых латини хвалению поучают И безумную ересь в себе полагают. Христа ради, молю вас, на прелесть не ходите, А ни чада своя зло не водите. О господе братиа, христианския чада, Избавите себе от темнаго ада! Не в научениах латинских веру разумевайте, Их вредами от православия не отступайте, Не погубите святую боголепную веру, Не приимайте латинскую сугубую меру. Много злата на прелесть давают И душевное благоразумие муками растерзают. Егда вознесеся бог на небеса, И тогда яви нам многия чюдеса. З горы масличныя ко Отцу взыде, Тако же с плотию судити нас прииде. Тогда ученицы во вселенную проповедаша, Народом и царем о нем возвестиша. И в страны мира слово пронесеся, И от лести к богу народное множество обратися. Всю землю на части себе пределиша И Евангелием людей осветиша. В них же бысть святый Андрей Первозванный, [112] От числа полка ученик Христовых избранный. Из Иерусалима в Византию дойде И оттуду паки в Россию прииде. Таже в град Киев по Днепру ходяше И посреде поган крест знаменоваше. На горах Киивских молитву сотворил, Дабы там господь благодатию одарил, Дабы было в России имя его величано, Христианьство им живущим даровано, Иже в идолех были упражнены И во зловерии бесовъском ослеплены, Дабы бездушным престали служити, Но в православии благолепно сподобимся жити. Вострубив начало, проповедь святую, И проповеда в России святыню благую. Честныя быстрины Христова учения на полунощь принесе И имя Христово пред всеми ясно изнесе. И ныне хвалится полунощная страна, Понеже их беззаконная вера предрана Христом, избавителем нашим, Уже конец приведшим бывшим, Яко красуется святыми церквами, И богови служиши чистыми жертвами. Поминайте жертвы апостол славных Просвещенны от веков давных: Святое начало от них нам явлено, Яко от самого бога повелено. Честный граде Киев! в тебе вера возсия, В тебе же и богомудрыя зело просия. Возлюбим непревратное благоразумие И отринем от себя суетное суеумие. И будем просто работати, Ни дохматы вечныя от себе отринути. Не наши суть пастыри западныя отцы, Но римския святители быша волцы. Не мы быхом отметницы святыя веры, Но еретицы творят присныя богу оферы. Не наши пастыри церковныя сопостаты, Иже прелазят, а не входят истинными враты. Бе таков бысть господь, иже наш спаситель, И Андрей апостол, российский учитель. Не таковы римския учители, Но всему миру великия мучители, Несть бо их дух з богом над земными, Начало з богоненавистными убийцами. Мы же возлюбим Христу угождати И святое имя его величати, И сохраним твердо гонимую веру, И отмещем мерзкую оферу. И беды и страхи их скоро минуют, Которыя ныне на нас возставают. Ибо господь наш много за нас пострадал И нам терпения свой образ предал. Таже святый Андрей крестную смерть приял, В Патрех Ахайских за Христа пострадал [113] , Благих всемирный ловец, Неложный пастырь Христовых овец. Не бы в нем гордости, ниже златолюбьства, И научив бо всех братолюбства. Всему христианьству и Кииву граду, Богом избранному верному стаду, На вечныя лета церковь стоит И добрым утвержением всех боголюбивых учит. Бог бо нас к себе благоверием приближит И милость паче первородных к нам умножит И мужи и дети и жены и старцы, Все православныя братолюбцы, Лукавых лихоимцев сих зрите И в пути их тщателно не грядите.

103

...Авель богу воздал... Каин... убити помышлял. — Согласно Библии, первое братоубийство на земле было совершено сыном Адама и Евы, Каином, который возненавидел своего брата Авеля за то, что его жертвоприношения были угодны богу. За братоубийство Каин был проклят на вечные времена.

104

...не приимайте словес еретических... — цитата из Послания апостола Павла к Ефесянам (IV, 29).

105

...кто тя кровию своею откупил... — цитата из Откровения Иоанна Богослова (V, 9).

106

Цену крови своей истинно за тя дал... — цитата из Евангелия от Матфея (XXVII, 6).

107

...Павел, буйством ея нарекше... — цитата из Послания апостола Павла к Коринфянам (III, 19).

108

...согрешившаго спасл еси Лота... — Лот, племянник Авраама, был единственным в Содоме, кому бог повелел покинуть вместе с семьей город, обреченный на уничтожение. Однако Лот усомнился в правдивости божественной вести, из-за чего ангелы были вынуждены вести его силой (библ.).

109

Платон (428 или 427-348 или 347 до н. э.) — выдающийся древнегреческий философ, основатель европейского идеализма.

110

Пифагор (ок. 571 — ок. 497 до и. э.) — древнегреческий мыслитель, религиозный и политический деятель, математик.

111

Аристотель Стагирит (384-322 до н. э.) — великий древнегреческий философ, основатель перипатетической школы.

112

Андрей Первозванный — один из двенадцати апостолов, прозванный «Первозванным» потому, что стал учеником Христа прежде своего брата Петра (библ.). Древнерусская легенда, отраженная «Повестью временных лет», сообщает, будто Андрей посетил Русь: поставил на месте будущего Киева крест и поднялся вверх по Днепру — к Новгороду.

113

...в Патрех Ахайских за Христа пострадал... — По преданию, апостол Андрей был распят в Греции, в Патрасе.

Владельческий книжный знак троицкого келаря Авраамия Подлесцсва, 1600 г.

Двоестрочное согласие, вместо предисловия, к читателю

Зри, читателю, римския нравы. Ты убо держися великия божиа славы. Не ищи истинны от чюжаго закона И не пременяй святых отец канона. Виждь заходныя церкви уставы, Наших телес разрушены быша составы. Западная ж церковь темна во дни и в вощи. Горки бо бе их зело язрастуют овощи. Осмой собор не по истинне совершиша [114] И многих святых томлением предаша, Муками и злыми томленьми осудили И вои множественныя на них вооружили. Велика бысть гнева их волна. Аз обличитель бых ереси их издавна. И хотех убо нечто оставити народу, Христианскому священному роду, Но злы быша сопостатныя народы Смутили наши блаженныя роды. Прострох руку мою на спасение, На еретическое известное потребление, И въместо чернил быша мне слезы, Зане окован бех того ради железы. В темницах пребых многа, Время тамо бых долга. И бегах неправеднаго злата, Аки сквернаго поганаго плата. Скрывахся крамолныя ради злости, Не прострах своей писание трости. В полконачалии не дах хрепта врагом, Не сотвори ничто же мана своим другом. Время печално бе внегда, Уповах на сердцевидна всегда. Той моя крепость и утвержение, Того помощника имех от рождения. Закона его никако не отринух, И многих ереси губителныя изринух Учителными блаженными словесы, Божественных отец правыми делесы. Сыноположение стяжах, Восточныя церкви веру держах. Не обыкох с неучеными играти, Ни обыклости нрава их стяжати. Бедою многою изнемогох, И никто ми помогох, Точию един бог, А не народ мног. Писах на еретиков много слогов, Того ради приях много болезненых налогов. Писанием моим мнози обличишася, А на меня, аки на еретика, ополчишася, Отревая мя от святаго писания, То было мне от них воздаяния: Яко еретика мя осудили И злости свои на мя вооружили. Зрите наши злыя нравы, Будите душами своими здравы. Но и рабы мои быша мне сопостаты, Разрушили души моей полаты. Крепость и ограждение отъяша И оклеветание на мя совещаша. Злы бо их зело беззаконныя злобы, Творили на мя смертныя гробы, Зло бо быша их порода, Аки аспидскаго рода. Пущали на мя свои яды, Творили изменныя ряды, Вопче на мя приносили И злочестием меня обносили. Владыка господи! Ты им суди И с ними мя разсуди, Ты веси мое чювство, Ты зриши их буйство. Хлебы мои же вскормиша, И благость моя на зло их обратиша. Слава быша в руце господня Краше сладчайшаго крина. Проклято рабское господьство, Скоро и отменно бо его коварьство! Не сыпте злата пред свиниами, [115] Да не осквернят своими ногами. От раб приях многи налоги, Сотворили на мя злыя прилоги. Не помянули Христова слова, И не избегнул аз от них злаго лова. Они не боятся небеснаго бога, Иже всем дает добра многа. Словеса их верна, аки паучина, И злоба их — злая паучина. Аз бых един над ними, Над изменники своими, Господином им поставлен И от бога паче их прославлен. Но быша ми зелныя врази И осквернили клятвою душевныя прази Ради чесовыя своей воли, Хотяше отбегнути господьския неволи. Они бо, яко стрелу, на господина своего мерят. Дивно о тех, которыя им верят.

114

Осмой собор не по истинне совершиша... — Восьмой вселенский собор (869-870) состоялся в Константинополе, предав анафеме константинопольского патриарха Фотия и провозгласив римского папу неподсудным «орудием святого духа». Православная церковь признает только семь вселенских соборов. В свое время Хворостинин придерживался иной точки зрения, о чем рассказал споривший с ним С. И. Шаховской в своих «Домашних записках».

115

Не сыпте злата пред свиниами... — парафраз евангельского стиха: «Не пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их погами своими».