Вирши левши

«Сквозь тюль и фикусы – ночь…»

Сквозь тюль и фикусы – ночь мрак негрее негра глухая чернота углов расходятся истрепанные нервы завязанных узлом умов и вдруг луна арбузной коркой зависла среди звездных трасс нам нужен страж оконных створок за всеми – зоркий глаз

Кожухово, 1959

«Разбрызганные полосы дрожаний…»

Разбрызганные полосы дрожаний в мозаике дождливых дней где однолико множество теней и в каждом фонаре сияет Каин в сгущенной черноте болотной выси недосягаемый завис покой следы здесь чьей секретной миссии здесь возле свалки городской?

Кожухово, Сукино болото, 1960

«Утром черным открываю веки…»

Утром черным открываю веки после утомительного сна тело ноет у калеки голова кошмарами полна выпив на дорожку чаю чай московский вечный чай в холод моссоветский выползаю волочусь на «шарик» где трамвай ни земли ни неба не увижу мгла втемяшилась в дома как я это утро ненавижу ненавистна как мне темень-тьма.

«Шарик» – завод ГПЗ, 1959

«Вот ночи хищная бездонность…»

Вот ночи хищная бездонность в ней ищет света мотылек ищет на свет хотя б намек души затюканной бездомность

Шашка

И не укладываясь в рамки даже стоклеточной доски она попав в углу в тиски все продолжала рваться в дамки устав о стенки клетки биться взяла и поддалась тоске и было отчего доске стоклеточной развеселиться

1962

«Везде одиноко пойдешь ли ты в сквер…»

Везде одиноко пойдешь ли ты в сквер на площадь в кафе куда как захочется если подсчитать много окон в Москве еще больше в Москве одиночеств сначала не ведал ходил и искал душу в толпах молекул но где она точно такая тоска где точно такой же калека потом в голове засело поэт ходишь гордый непризнанный а за душой всего-то куплет и то не свой а слизанный бредил поэзией как бредит колун березой не срубленной в жизни ни разу рвался на пик окрещенный Парнасом не знал каково там сидеть на колу

Кожухово, 1959

«Я сегодня грущу так что спазмы…»

Я сегодня грущу так что спазмы содрогают горла домов даже звезды на башне спасской закатили истошный рев я сегодня грущу рыдайте вы потоки личинных лиц ваш поэт в бесколесном рыдване не нашел выпрямляющих спиц ваш поэт устает быть вашим да и вам он ведь не резон не журчит ручейком и не пляшет под дуду… я же вижу шальной горизонт вижу я свечение в вечность и мечты семицветный блеск и пути посветлей чем млечный вижу я и видением веск я грущу зная ваши бельмы зная ваш хватательный раж о какие в мире бездны подлой лжи и без взлома краж о какая борьба за счастье одиночек медвежьих углов как хрустят хрящи и запястья стук какой от скрещенных лбов динозавры… звериная драка жизнь на жиже истекших жил о удрать бы в созвездие рака головой бы в колосья ржи… я сегодня надрывным альтом помянуть решил душ легион замурованных в эти асфальты онемел чтобы совести стон

Кожухово,1959

«Я холост холостой патрон…»

Я холост холостой патрон не холст распятый страстно рамой моток холщевый хлыщ упрямый хлыст неприкаянный ребро мое не режет ребра ржавеет как без дна ведро гремлю себе бидоном бодро быт не для Канта мол Дидро Гельвеций я Декарт и Будда превыше суеты мирской и венчан с божией искрой навечно вне телес и блуда я холост выхолощен высох но сухость горечи жирна живу ни одного зерна из ни одной жены не высек

1961

«Все слишком призрачно и зыбко…»

Все слишком призрачно и зыбко жизнь эта лихо смещена и в лае сиплого щенка щекочет ухо ваше скрипка на небе тени тротуаров и рыщут тучи по спине душа стекает прямо в тару кровавой струйкой по стене навзрыд будь то апрель февраль то достань чернил рычи мычи на свете только и реально лишь недержание мочи

1959

«Ушел в себя… вернись оттуда…»

Ушел в себя… вернись оттуда крутись по свету в суете сейчас твоей души простуда кроваво кашляет во мне во сне и наяву маячит пламя взметнувшейся беды пожар – воды залить слез – пусть заплачет пусть жизнь хлебнет но ты идешь и смотришь мимо в себя все в сад свой угол бред кто ты чья боль как мука сына саднит и разъедает свет?

1962

«Я не певец и сладостный и томный…»

Я не певец и сладостный и томный я не пиит в созвучия влюбленный я не поэт глубоких мыслей полный и не пловец… но я заброшен в волны и нет уж сил и я уже тону еще немного и пойду ко дну я не пою и слух не услаждаю и рифмой знатоков не поражаю я не стреляю правдой по царям и не кричу спасите берегам захлебываюсь посреди стихий а говорят что я пишу стихи

1960

«экологические строки…»

экологические строки словно джинна выпустили из кувшина славно работают на химзаводе химичат окаянные труба нам проживающие рядом смрадом дышу любуюсь из окна как ухмыляется зловеще черный рот вот-вот над этой самой крышей из под опеки фильтрнадзора вышел негр беспризорный и улыбается вон черномазый джинн дым синтезированный с сажей глотаю и кричу навстречу жуткой роже вон черномазый вон о боже я стал расистом

1962

«Все мы маши миши мишели…»

Все мы маши миши мишели все мы мишени все мы на мушке все мы под кнопкой робко ложимся в постели как полагается целям тихо психуем и протестуем яростно вжавшись в дебри друг друга упруго забытье ночное и воя сиренными голосами сны стронценосные просыпаются сами и всю ночь мыкается мысль как мышь попавшаяся в капкан а что если мы последние из могикан