Virtuality

Вспомнила дословно. И не просто вспомнила, а буквально вижу, как я это читаю, как бы находясь в том самом отрезке прошлого, в том самом моменте времени, в котором я это прочитала.

А это значит, что он вправду действует.

Может, мне удастся сегодня что-нибудь вспомнить?

— А как мы познакомились? — нарушаю я собственное молчание.

— Прошлым летом, на пароходе, — даже не задумываясь, отвечает Дима.

— Подожди немного, — говорю я, — мне надо выпить. Расслабиться. — Дима кивает, и я подзываю официанта.

Тот подходит, и я заказываю бутылку вина.

— И что я делала на пароходе? — спрашиваю я, дождавшись момента, когда официант уйдёт.

И Дима пускается в пространное повествование о том, как и что произошло в тот день, из которого я поняла, что познакомились мы случайно, я была с подругами, а он — с друзьями, мы как-то неожиданно, как это обычно и бывает на всяких тусовках, схлестнулись и образовали некий симбиоз, союз чёрного и белого, как это часто бывает, когда встречаются две прямые противоположности. Мы всю ночь танцевали и веселились, но Дима подметил, что я была какая-то отстранённая, вроде бы чем-то загруженная, или, как осторожно предположил Дима, накуренная, что я не была особо откровенной, словно я отдыхала от чего-то, что занимало целиком и полностью мою жизнь, и что у него было ощущение, что я так и хочу вернуться вновь к той неизвестной ему жизни вне парохода и нашего с ним общения.

Тем не менее, в тот день Диме удалось провести со мной достаточно много времени для того, чтобы хорошо запомнить меня, настолько хорошо, что даже спустя год, сегодня, вспомнить. Как он сообщил, когда плавание закончилось, он оставил мне номер своего телефона, а я сказала, что он мне понравился, и я обязательно ему позвоню, но, как выяснилось, так и не позвонила.

«Ноотропил» оказывает влияние на центральную нервную систему различными путями: изменением скорости распространения возбуждения в головном мозге, улучшая метаболические процессы в нервных клетках, улучшая микроциркуляцию, воздействуя на реологические характеристики крови и не вызывая сосудорасширяющего действия. Это я также вычитала в инструкции к «Ноотропилу».

Официант принёс вино, и когда он принялся разливать его по бокалам, Дима отказался. Также он отказался и продолжать разговор, видимо, из побуждений конфиденциальности, а я, воспользовавшись паузой, достала из сумочки мобильный телефон, нашла в его записной книжке контакт с именем «Дима пар.», видимо, являющимся сокращением от «Дима пароход», и прочитала вслух этот номер, а потом спросила:

— Твой?

— Да, — ответил он, — мой.

Парень — просто сказка. Почему я ему не позвонила?

— И вообще, — продолжает Дима свой рассказ, — у меня сложилось мнение, что у тебя кто-то есть, ну, был.

— Я не знаю. Я не помню.

Дима молчит.

— Прости, — говорю я.

— Да ничего, ведь мы всё же встретились, — и он снова дарит мне свою очаровательную улыбку. Блин, не то слово. Чарующую улыбку.

— Я рада. Вообще, ты первый, кого я вижу из своих бывших — ну, до потери памяти — знакомых. Мне очень приятно увидеть хоть кого-то более-менее близкого мне.

Я замечаю, что допиваю уже второй бокал вина.

И чувствую, как меня начинает крыть.

Вспомнилась ночь, когда мы были вдвоём: я и Бейлиз.

Из рассказа Димы я поняла, что нового он мне расскажет мало. Потому что сам толком меня не знает.

Интересно, а у нас что-нибудь было?

— Дима, а мы… ну… у нас… эм-м… — запинаясь и сбиваясь, говорю я, — это… что-нибудь…

Как это объяснить так, чтобы он не просёк, что я его хочу прямо здесь и прямо сейчас?

— Нет, ничего не было, если тебя это так волнует, — перебивает меня Дима, — ничего, кроме положительного настроения и хорошего общения.

Какой облом.

Почему же я с ним не замутила?

Я была фригидная?

Судя по его описанию, да.

— Какие у тебя дальнейшие планы? — спрашивает он.

— Для начала — всё вспомнить. А дальше будет видно. Может, у меня их много было, планов.

— Ничего, всё образуется. Я в это верю.

— А чем ты занимаешься? — спрашиваю я, пытаясь соскочить с этой не столь приятной мне темы, которая и так уже меня достала по самое «не хочу», которая и составляет сейчас всю мою жизнь.

— Да так, работаю в конторе у родителей, попутно получаю второе высшее.

— Похвально. Молодец. И всё? А чем занимаешься в свободное от дел время?

— Да так, ничего особенного. Гуляю, тусуюсь, читаю, занимаюсь спортом… много чем. Но в основном так, мотаюсь туда-сюда. Ищу себя, пытаюсь определиться. В общем, хожу по кругу.

Стоп.

Что-то знакомое.

Очень знакомое.

Что он сказал?

«Ноотропил» улучшает связи между полушариями головного мозга и синаптическую проводимость в неокортикальных структурах, повышает умственную работоспособность, улучшает мозговой кровоток. Это я также запомнила из инструкции.

Я спрашиваю у Димы:

— Что ты делаешь? Как ты выразился? Ну, последнее, что ты сказал.

— По кругу хожу, — ответил он и с задумчивым видом, на выдохе, повторил: — По кругу.

И я чувствую, как то, что недавно только начало расходиться и упорядочиваться внутри моего мозга, вдруг начинает прорываться, как будто один из несущих участков старой, древней, готовой вот-вот развалиться на куски плотины моего подсознания, прослужившей лет сто, сдался под мощным напором моего разогнанного мозга и дал трещину, и вот, наконец, внутри головы я ощущаю этот долгожданный поток мыслей, вырывающийся наружу с шумом ушедшей некогда волны событий, исходящим от воспоминаний, которые вновь обретает моё сознание. И я понимаю, что я в очередной раз продвигаюсь на шаг вперёд в этом моём процессе обретения себя, и я уже чётко знаю, что где-то внутри меня уже готов к показу очередной кадр из моей жизни, очередная страница моего закрытого доселе прошлого…

* * *

Когда я общался с тобой во время первого сеанса, меня постоянно преследовало какое-то необъяснимое чувство дежа-вю, я видел в тебе что-то такое, что было для меня каким-то близким, каким-то своим, неописуемо родным.

Я ловил каждый твой жест, каждый сигнал мимики и пытался восстановить в памяти, что же это мне напоминает.

Даже после того, как приём закончился, это ощущение меня никак не отпускало.

И вот, когда прошёл примерно час с того момента, как ты покинула мой кабинет, меня вдруг осенило.

Я понял, почему твоя мимика показалась мне столь знакомой.

Я понял, почему ты сама показалась мне какой-то родной.

Потому что каждое твоё движение выдавало в тебе мою бывшую жену.

Бывшую жену, которую я бросил пятнадцать лет назад. Вместе с трёхлетним ребёнком-инвалидом.

* * *

Перейдём к самому приятному.

Всем нам хочется признания, всем нам хочется, чтобы нас любили и уважали, чтобы нас ценили и относились с почтением к нашему мнению. Это вовсе не плохо, это просто человеческая особенность: эгоизм, нарциссизм и тщеславие.