Виртуальная любовь в 6 «Б»

– Этого я так не оставлю! – крикнула Умница изо всех сил, задрав голову. – В милицию заявление подам! Моральный ущерб! Меня травмируют эти крики, эти насмешки!

Во дворе появилась Суворовна:

– Заяви, заяви, редакторша! Взяли моду над людьми насмехаться! – она хихикнула совсем не сочувственно. – Участковый Угорелов только что был на Лунном бульваре, я лично его видела. Шагает и песни поет, а у нас разный моральный ущерб и насмешки.

Умница догнала Угорелова. Он шел медленно, заложив руки за спину, выставив на видное место на животе кобуру с пистолетом.

– Я вам официально заявляю, – запыхавшись начала редакторша, – меня оскорбили!

– Всех оскорбляют, мы живем в такое время – оскорбительное, – вяло отозвался Угорелов и пошел дальше.

Но она не отстала, шла с ним рядом:

– Моральный ущерб – это серьезно! Я выбита из колеи!

– Моральный ущерб надо доказать. Заболели от обиды? Или с работы выгнали? Или клиентов потеряли?

Редакторша смотрела, как он загибал пальцы один за другим, и отрицательно мотала головой. Не заболела, не потеряла клиентов и с работы пока не выгнали, что вообще странно. Ее деятельностью все недовольны – писатели, коллеги, начальство. Но всем как-то не до нее. Одна писательница однажды возмутилась, но редакторша это легко пережила. Она никогда не относилась к писателям серьезно. Ей казалось, что они целиком зависят от редакторов. Эта уверенность дает редакторше превосходство над теми, кто считает себя творческими личностями и даже талантливыми художниками слова. «Ты сочинил, а я все переправила», – говорила она про себя, когда своей шариковой ручкой водила по рукописи и вместо точных слов вставляла первые попавшиеся. Каждый становится уверенным в таких ситуациях. Иногда ее выгоняли с работы, но издательств в городе много, она устраивалась в другое, в третье...

Угорелов уточнил:

– Тем более вы даже не знаете, кто вас развел, чей это прикол?

Он включил свой плеер, его обожаемая Земфира пела:

Город грустил со мной,Летел за мною следомСнегом вчерашним.Старые кассеты, откровенья,До одуреньяВспоминала,Как летала.Твои картинки мне глаза сожгли.

Редакторша продолжила свой путь в клуб. По бульвару летел хриплый наглый крик:

– Крылья подрезали! Кто дал право?

В школьном дворе у трансформаторной будки курили мальчишки шестого «Б». Мужские разговоры тоже бывают оживленными, особенно если они касаются трех тем: училки, футбол и девчонки. Какая из них самая интересная? Ну конечно, девчонки. Чтобы соблюсти видимость безразличия, о них говорят с ехидством и снисходительно, свысока:

– Эта считает себя первой красавицей, – Гриша выпустил дым, он курил трубку, – a какая же она красавица? У красавицы не только красота, у нее должна быть манера. А без манеры так, девчонка и девчонка. – И опять выпустил струю дыма. Ради этих струй он и курил, казался себе мужественным и вообще крутым.

– А кто, по-твоему, красавица? – Леха набычился, но старался спросить безразлично, этого хватило ровно на секунду, и Леха рявкнул: – Твоя Бомбина, что ли, престарелая? Десятый класс, давно пора замуж Бомбине! А она с пацаном на лавке сидит! – Леха захохотал нарочно, смех был такой противный, что неминуемо должна была начаться драка. Мальчишки улыбались и ждали спектакля. Но Гриша ответил спокойным, очень взрослым тоном:

– Бомбина – первая красавица Лунного бульвара. – И убрал трубку в сумку. А перед этим спокойно выколотил из нее горелый табак. Спокойствие делает Гришу взрослее и умнее.

Леха тоже хотел показать безразличие, он-то знает, что Агата намного красивее Бомбины. Но, видно, невозмутимости научиться нельзя. Леха смотрел на облака, насвистывал песенку, делал каменное лицо, обводил всех холодным взглядом. Не помогло.

– Ты чего, Леха, – тут же спросил Барбосов. – О землю стукнулся, когда с крыши падал?

Тут от кружка девчонок, которые тусовались невдалеке, около баскетбольного столба, отделилась Агата. Она подошла к мальчишкам:

– Ничего он с крыши не падал, Леха тренирует силу воли – не хохотать, не возмущаться, не орать. Правда, Леха? Он натренировал кота Барса на прикольные песни. А ты, Барбосик, знаешь только свой мотоцикл. А где ум? Ну и молчи. А Гриша вообще самоуверенный, умные люди это скрывают, а ты, Гриша, выставляешь свою самовлюбленность.

Агата никого не боится – здесь Леха. А Леха молча смотрел вдаль, пока Агата произносила свою пламенную речь в его защиту. Но в конце не выдержал и захохотал, как обычно, громко и заразительно. А за ним – Агата. И вот уже все смеются – Барбосов, Гриша и все, кто был близко и даже далеко.

Леха курил со всеми вместе, хотя он спортсмен, а им курить категорически запрещено. Он оправдывал себя: «Нервничаю. Из-за Барса. Не поет, гад. Даже не говорит».

– Почему шестой «Б» не на уроках? – налетела на компанию завуч Оксана Тарасовна. – Новая мода – прогуливать всем классом!

– У нас день здоровья, – первым сообразил Гриша.

Оксана растерялась от такой наглости: клубы дыма и здоровье? Она побежала в учительскую проверить расписание: вдруг и правда в шестом «Б» день здоровья?

Дым валил из-за трансформаторной будки. Bсe сдерживали смех.

Оксана неслась по лестнице, а шестой «Б» тихо прошел следом за ней. И пока она изучала расписание в учительской, они заняли свои места в кабинете биологии. Мирно расселись среди кактусов, фиалок и чижиков в клетках.

Агата не поверила своим глазам – по Лунному бульвару шел Леха с чужой девчонкой. Желтая, хорошенькая шапочка сдвинута набок, стройные ноги, коричневая курточка под замшу. И рядом Леха, ее сумка на его плече, а на ее плече его рука. Девочка щебетала, как птичка. Леха слушал и кивал, а иногда они смеялись. Он не заметил Агату. Или сделал вид, что не видит ее. В данном случае не так уж важно.

Агата стояла посреди бульвара, как будто ее стукнули по голове. «По кумполу», как выражался иногда Леха.

– Я рада, что мы с тобой познакомились, – долетел до Агаты щебет, – я давно на тебя западаю, а ты ноль внимания.

– Я тоже рад, – честным голосом ответил он.

Удивление и возмущение приковали Агату к месту. Но ненадолго. Она сорвалась и побежала по дорожке. Она крикнула:

– Ну, Леха, погоди!

Но он не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

Это был конец любви, она ушла навеки. В любви, кстати сказать, многое навеки. Или так кажется...

Агата дома рыдает в подушку. Она ругает Леху:

– Гадский гад! Изменщик! Отниму кота, никаких общих Барсов! У меня с тобой вообще нет ничего общего!..

А в это время Леха идет с чужой девочкой по бульвару, смеется и совсем не думает об Агате. А может быть, думает? Пока неизвестно.

Начало у этой истории было совсем обычным. Леха бежал по Лунному бульвару, он надеялся встретить Агату. А встретил, наоборот, Лидку Князеву, которой был вовсе не рад. «Сейчас приметается нудная Лидка корявая», – подумал Леха и хотел прошмыгнуть мимо. Он предвидел все Лидкины вопросы: «Не видел ты, Леха, Виртуала? Я его ищу». И еще: «Там пес Степа болтает свои глупости, а твой Барс умеет разговаривать? Или ты лапшу на уши всем навешал?» Ну такая противная эта Лидка! Леха скользнул мимо нее, она позвала, но он не услышал, вернее, сделал вид, что не слышит.