Виртуоз
Шрифт:
– Ничего себе, - раскрыл рот Мэдривер, собираясь дальше выложить Поттеру все, что он думает о напарниках, пошедших за кофе и исчезнувших на час, из-за чего доклад начальнику об итогах сегодняшней работы пришлось делать в гордом одиночестве, на ходу придумывая уважительную причину отсутствия так называемого «друга», но, окинув Поттера внимательным взглядом, Зик проглотил приготовленную речь и спросил просто:
– Ты в порядке?
– Более чем, - дернул головой Гарри. Волосы у него были влажные, словно он недавно принимал душ.
Он кутался в мантию так, будто ему было холодно,
– Зачем тебе пятновыводящие заклинания?
– голос Зика был ровным, но напряжение гудело в нем, словно электричество в проводах, натянутых между верхушками железных мачт.
– Бочка, продающая кофе, сломалась, - буднично ответил Гарри.
– А робу я с утра в чистку сдал, вернут только завтра.
Зик облегченно вздохнул и уселся, наконец, за свой стол.
– Нет. Бытовой магией я вообще не владею. Не хочешь спросить, как прошел визит к шефу?
– сварливо спросил он.
– Все равно премии не получим, - отозвался Поттер скучным голосом.
– Мда? А ты служишь Британии только за деньги?
– Зик уже начал раздражаться. Ему пришлось отдуваться за двоих, и Поттер же сидит тут в таком дурном настроении, будто он отдежурил полторы смены за весь аврорский отдел.
– Нет, я служу Британии только с девяти до шести, - Гарри постучал по циферблату наручных часов.
– Регламент. Время вышло. Учитывая, что мы сегодня нормально не обедали, я могу подать на родину в суд.
– Давай, попробуй, - буркнул Зик.
Время было полшестого, и если вычесть час на обед, то, пожалуй, на сегодня авроры свое действительно отработали.
Зик раскрыл папку и сделал вид, что углубился в изучение находящихся там бумаг. В тягучей тишине, нарушаемой лишь скрипом стульев да шелестом бумаг, прошло минут десять.
– Сегодня был дерьмовый день, - сказал Гарри виновато.
Что Зику нравилось в напарнике, так это то, что Гарри был хоть и вспыльчивым, но открытым; он мог сказать грубость или наорать, но отходил быстро и вел себя абсолютно искренне: извинялся, если был неправ, и пытался объяснить свою точку зрения, когда считал, что кто-то другой ошибается.
Поэтому Зик отложил папку и, сложив локти на столе, вопросительно приподнял бровь.
– Сначала американец. К нам на практику приехал какой-то Аргентум - ну и имечко у человека, представь себе, - до того неприятный… Но это ладно. И эта бочка… Ее заменили сегодня утром. Сегодня, понимаешь? Приехали представители сервисного центра фирмы Уизли и заявили, что специально в честь наступающего рождества и в качестве рождественского подарка Гарри Поттеру совершенно бесплатно для всего Министерства устанавливают новые «вечные» бочки с пожизненной гарантией…
– Постой-постой, - перебил Зик, начиная кое-что понимать.
– Специально в качестве рождественского подарка Гарри Поттеру от фирмы Фреда и Джорджа Уизли?
– Смейся, - уныло кивнул Гарри.
– Смейся. Я бы и сам посмеялся, если бы речь шла не обо мне.
– Послушай, ну, для мести это как-то слишком мелко… - возмущенно начал Зик.
– Нет, если бы это была месть, меня бы облило из крана с очень горячим кофе. Ладно, все равно я кофе не люблю, - непоследовательно
закончил Гарри, и Зик, вспомнив о в е ч н ы х бочках и пожизненной гарантии, не сдержался, фыркнул.Он героически пытался подавить неприличный смех, оскорбительный для несчастного друга, но тот вырывался глубоко изнутри фонтанчиками, как вода из дырявого котла под сильным напором.
– Да смейся, - разрешил Гарри великодушно.
– Смех продлевает жизнь. Правда, некоторым сокращает - если посмеешься не над тем, кем надо. Но ты же меня знаешь, я человек незлобивый и справедливый. От моей палочки ты не умрешь…
Фонтанчики слились, превратившись в гейзеры, Зик почувствовал, как его трясет, как смех вырывается наружу цунами, сжимая мышцы брюшного пресса, вытягивая воздух из легких, выдавливая из глаз бессильные слезы, - Мэдривер смеялся так, как не смеялся очень давно, с шести- или семилетнего возраста.
Так давно, что он, пожалуй, уже и забыл.
– Эти бочки всегда будут плеваться кофе, когда ты до них дотронешься?
Гарри и Зик проходили мимо питьевой бочки к лифту; рабочий день официально закончился, и авроры торопились домой.
Гарри, переодетый в болтавшуюся на нем, как на вешалке, форменную робу Зика, только пожал плечами:
– Видимо, да.
– Что говорят в хозяйственной части?
– Мне без разницы. Я перехожу на тыквенный сок и чай. Ты знаешь, что в чае кофеина содержится больше, чем в кофе?
– О, ну да. Я в курсе.
Беседуя подобным образом, авроры вошли в лифт, здороваясь с теми, кого видели в первый раз за день.
– Менять их, пожалуй, не станут - слишком дорого выйдет, - вполголоса сказал Зик, поворачиваясь лицом к Гарри.
– Наше Министерство не разбежится… Разве что ты устроишь скандал.
Гарри поморщился, покачал головой:
– Нет, не хочу. И давай не будем больше об этом.
– Ну, в жизни бывают вещи и похуже, это так, мелочь, - утешающе произнес Зик.
– Я вот не знаю, что мне делать со Сьюзен: она утверждает, что я использую ее как бесплатную рабочую силу и сексуальный объект.
– Сьюзен?
– Гарри внимательно посмотрел на Зика.
Когда он только начал работать с Зиком Мэдривером, напарник произвел на него впечатление очень благонадежного человека; да, парнем он был видным, такие нравятся женщинам, но нравятся именно за то, что им кажется - на такого можно безоглядно положиться. Возможно, поэтому к Зику тянуло серьезных, отнюдь не легкомысленных дам, рассчитывавших на долгие и прочные отношения. Как же они ошибались…
– Два месяца назад это была Мадлен.
Зик выразительно закатил глаза и сказал угрюмо:
– Два-три месяца - это решающий рубеж для начала разговоров об отношениях. А что я могу сказать?
Женский голос произнес безэмоционально:
– Нулевой этаж. Пожалуйста, не забывайте в лифтах свои вещи.
Гарри и Зик вышли в Министерский холл и влились в общий поток уходящих домой. Они встали в хвост длинной очереди на проверку: прежде, чем выпустить работников и посетителей из Министерства, служба безопасности сканировала их на предмет выносимых из здания вещей и регистрировала в журнале последние заклинания на палочке.