Вишневый Рай

Она изменилась. Я в последнее время рылся в прибрежных водах в поисках жемчужины и пропустил момент, когда Каспер расцвёл. Неуверенное и замкнутое в самом себе приведение кануло в историю. Оказывается, любовь близких может творить чудеса.

— Знаешь, Ник! Вот что не говори, но от тебя я такого не ожидала. Козёл ты!

И весь её вид выглядел в подтверждении слов. Даша-таки излучала каждой порой кожи своё недовольство.

— Может, хоть самую малость прояснишь! Когда и чем я успел так тебя разозлить?

— Ой, просто божий агнец! Не притворяйся, что не понял, о чем я! Вот, — и она кинула мне на стол флешку и небольшую стопку бумаги. — Можешь удовлетворить своё любопытство и уже начать веровать.

Нахмурился, протягивая руку к документам.

— Это небольшая часть работ, выполненных Амареной. На флешке остальное, надо будет, сам распечатаешь. Она давно попросила дублировать и протоколировать свои переводы. Как говорится, на всякий пожарный! Насчёт организаторов, думаю, ты и сам знаешь, кто это или уже догадываешься.

— Может, и тут всё по полочкам раскидаешь!?

— И сделать за тебя твою же работу?! Ага, а стриптиз тебе не станцевать? Прямо на твоём знаменитом столе?

— Даш, неужели я настолько пал в твоих глазах, что ты желаешь мне стопроцентной смерти?! Причём смерть эта будет очень медленная и крайне мучительная.

Маейр усмехнулась, улавливая намёк на тонкий юмор с обстоятельствами.

— Не превращай моего мужа в ненасытное до чужих страданий животное.

— Мы оба знаем, что это я ещё преуменьшил. Скидка на нашу многолетнюю дружбу.

— Ладно, я всё сказала, что должна была. Мне уже пора в логово моего зверя.

Я снова нахмурился. Вроде бы, пока летние каникулы, Даша работает из дома, чтобы присматривать за Ульяшкой.

— Да-да! Мне звонил Валентин и слёзно умолял приехать. Буду укрощать, — ответила девушка, предугадывая мой вопрос.

— Что, сильно бушует?!

— Грозится очередным массовым увольнением, лишением премий и телесными наказаниями.

Ого! Рус, и правда, рвёт и мечет, а по телефону казалось, что он само спокойствие.

— Я поговорю с ним, — уверенно пообещал Даше, на что та лишь сомнительно покачала головой.

Она ушла. Я же остался с доказательствами невиновности Амарены и нарастающим чувством вины. Хотя и виновен не был, но ведь мог сегодня утром всё сделать по-другому. Послать Майера глубоко матерными словами, заявив о невиновности Амато, а её саму утащить в спальню, закрыть дверь на замок и выбросить ключ в унитаз. Я же просто выразил вслух свои сомнения и просто отпустил обиженную и больную. Даже к врачу не отвёз, пусть она не хотела. Надо было через плечо, как пещерный человек.

Вот только сколько бы я сейчас ни думал «если бы» да «как бы», изменить прошлое невозможно. Надо хоть попытаться исправить настоящее.

Набрал номер Амарены, но девушка мило ответила, что «абонент вне зоны действия сети или отключен». Позвонил в отдел переводов, где одна из представительниц гадюшника ответила:

— Её не было ни сегодня, ни вчера. И вообще у неё же особый график работы. Хочет ходит, хочет нет. Вы б уже разобрались!

О да! Я разберусь! Только чуть позднее! Этот кабинет вместе с его сотрудницами я сожгу. Заживо!

Змее ничего не ответил, просто положил трубку. Становится всё интереснее, а где моя Вишенка?!

Звонок Даше тоже ничего не дал — она напрочь отказалась делиться информацией. Мирославе набрал со страхом в районе печени, но и та послала меня.

Женская солидарность была непробиваемой! Мне со всех сторон отказывали в помощи.

Больше я не знал, кому позвонить. Бросив это безнадёжное дело, пошёл искать Майера.

Босс был у себя, судя по мату из его кабинета. Неужели Дарья не справилась?!

Притормозил перед входом, вникая в разговор.

— Да я вас в отпуск ещё пять лет не отпущу! Ещё когда обещали сдать отделку последних трёх этажей?! А?! Вот-вот… хуй знает, когда! Скорее снег выпадет в июле, чем ваша бригада научится работать по заявленным срокам.

И всё! Далее снова ненормативная лексика, а потом тишина. Радовало, что Рус не про лживую измену Амарены.

Вошёл в кабинет с опаской, но Майер был один и, по всей видимости, пил чай.

— Тут недавно две газели

Позвонили и запели:

— Неужели в самом деле

Все сгорели телефоны?

— Ах, в уме ли вы, газели?

Не сгорели телефоны,

И планшеты уцелели.

Я в полном недоумении замер посреди кабинета. Просто в таком случае непонятно — то ли надо готовиться обороняться, то ли громко смеяться.

— Рус, да ты поэт!

— Это не я! Это Корней Чуковский и его «Телефон». Тёмный ты человек, Сокольский! Пора уже жениться и детей заводить, хоть детскую литературу изучишь.

— Майер, ты меня пугаешь!

Сказал, как от сердца оторвал.

— И такая дребедень

Целый день:

Динь-ди-лень,

Динь-ди-лень,

Динь-ди-лень!

То тюлень позвонит, то олень!

— Дааа! Как звонил олень, я и сам слышал и ещё, наверное, половина этажа.

Видя, что босс в принципе вменяемый, решил устроиться на кресле для посетителей.

— Что, Ник, боишься меня?!

— Рус, я боюсь только за сохранность твоего интеллекта! А иначе останусь без работы и приличной зарплаты.

Майер усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво и даже подозрительно стал меня изучать. Как муху Цеце под микроскопом.

— Ну, рассказывай!

— Что именно?

— Рассказывай, как докатился до такой жизни?

— Майер, ты хлебнул чего что ли сегодня? То стихи декламируешь, то вопросы философские задаешь.

Друг ничего не сказал, а просто протянул лист бумаги А4.

— Держи-держи, Сокольский! Изучай докУмент! — убедительно произнёс он, чуть ли не силой впихивая мне в руки злосчастную бумажку.