Вишневый Рай

— Значит, вы тот Никита, для которого Ами готовила завтрак?!

— Что?! Ах, да… Да, яйца с беконом. Мне понравилось, было очень вкусно!

— Я вам помогу.

Она назвала мне аэропорт, номер рейса и даже цвет чемодана своей дочери.

Я, скорее всего, полный ублюдок, но, сука, счастливый, раз мне удалось подключить на свою сторону такую осведомленную женщину.

Время до вылета потратил на метания по магазинам, не зная, чтобы такого подарить Амарене. Цветы, конфеты — это всё забудется, завянет, а мне нужна памятная вещь. Телефон девушки по-прежнему не отвечал, так что уменьшить время своего ожидания я не мог.

Уже собираясь уходить из очередного бутика раздела — куча безделушек для дома, как зацепился взглядом за яркую вещицу. На бледно розовом фоне сидели яркие лисицы с ухмыляющимися мордочками.

Ами не была рыжей и у нее не было пушистого хвоста, но эти ухмылочки в мою сторону и поведение ужасно напоминало это коварное животное. Сказку «Колобок» я знал, чтобы не говорил Рус про моё плохое литературное просвещение.

Одного пледа показалось мало, поэтому ещё добавил банальную коробку конфет, тех самых, что одни «вместо тысячи слов». Красочно говорить — это не моё достоинство, особенно когда глядишь в шоколадные глаза и не можешь связать три простых слова.

Эти глаза не дают спокойно жить, цвет которых так же не постоянен, как и их хозяйка. От почти чёрного, когда злится, до цвета мягкой карамели, когда до её оргазма остаются секунды. Болезненное покалывание в штанах намекнуло, что последнее воспоминание явно не к месту — в очереди на кассу.

В аэропорт прибыл заранее, надеясь перехватить девушку до регистрации. Раздражало то, что входа было два, а я не знал, через какой именно Амарена решит отправиться в путешествие. Надо было, конечно, помощников прихватить, но это было личное, что не хотелось демонстрировать другим.

Время шло, я курсировал между входами, но Вишенки так и не было. Решил подождать ещё двадцать минут и звонить хорошему знакомому, чтобы пробил пассажиров моего рейса, прошедших регистрацию.

А потом я увидел её. Ами было легко отличить от толпы по её модельному росту и тёплому свитеру, в который девушка была одета, несмотря на плюс двадцать пять в тени. Мои любимые глаза были надёжно спрятаны за черными стёклами солнцезащитных очков, которые она не стала снимать даже в помещении.

Она уверенно шагала к стойке регистрации, катя за собой огромный кожаный чемодан кремового цвета, как и говорила её мать.

Настал момент икс, и я нервно сглотнул. Бля, проще пойти и кого-то прикончить, чем сейчас подойти к этой женщине.

Господи, Сокольский, ты не мужик — ты нервная хлопчатобумажная тряпка!

— Привет!

Я подошёл к ней сбоку и незаметно, чтобы не сбежала.

Амарена дернулась в сторону, чуть ли не отпустив ручку чемодана.

— Ник? — удивлённо прохрипела она, переставая пятиться. — Привет.

Её голос стал ещё хуже. Могу поспорить, что врача эта заноза не посетила.

— Улетаешь?

Чёрт, мне должны дать Оскар за самый тупой вопрос!

— Ага. Планирую, — тем не менее она ответила.

Мне мешали стёкла её очков, где я видел лишь своё тупое отражение.

— Можно?! — приближая руку к аксессуару, спросил у девушки.

Она поморщила нос, но согласно кивнула.

Аккуратно поднял очки наверх. Ами прищурилась от света и отвела в сторону воспалённые глаза.

— Ты всё-таки заболела! — констатировал я очевидное.

— Немного. Это пройдет, как только я вернусь домой. Наверное, мне тут не климат.

— Поэтому сбегаешь?

— Поэтому улетаю. От части из-за этого, — поправила меня Амато, изучая парочку, что спорила с девушкой за стойкой.

Именно поэтому очередь регистрации не двигалась.

— А если я попрошу остаться?!

Ами даже голову в мою сторону повернула.

— А зачем!? Хочешь предъявить мне обвинения лично?!

Выходит, я её обидел.

— Нет. Я никогда не верил в ту глупость насчёт твоих махинаций с клиентами.

— Ну, да! — согласилась Амато, но мне явно не поверила.

— Ами, я просто растерялся и не так выразился. Знаешь, после секса, о котором мечтал пару месяцев, сложно сохранить ясность мысли.

Женщина, стоящая перед нами, после моего признания окинула нас недовольным взглядом.

— Давай отойдём в сторонку, пока меня не закидали тухлыми яйцами.

Я потянул девушку за локоть, но она не сдвинулась с места.

— Сокольский, скромняшка ты наша, не надо отходить! Ты просто сам уходи и всё! У меня, меньше чем через час, вылет, а у тебя дела ещё, по всей видимости, — указывая взглядом на подарочный пакет.

Хрень! Я уже забыл про него!

— А это для тебя, — признался я, протягивая подарок девушке.

Амато забрала пакет осторожно, словно не веря.

— Уверен?! — съехидничала она, заглядывая вовнутрь.

— Ами, перестань, пожалуйста! Просто ты кусаешься, мне даже некогда вручить подарок.

— Да-да! Я такая плохая, совсем замучила святого Ника. Так и иди тогда… куда подальше! — гневно возмутилась она, бросая ручку своего багажа.

Вишенка взмахнула рукой, чтобы водрузить очки на нос, но я перехватил горячую ладонь.

— Я бы хотел пойти, но ты не позволяешь! И не смей прятать от меня глаза. Они, в отличие от твоих губ, никогда не лгут.

Я сделал шаг к ней, чтобы можно было говорить громким шёпотом. Монотонный шум провожающих и улетающих на фоне объявления посадок жутко мешал.

Амарена отвернула голову в сторону, заставляя лицезреть её маленькое ушко и щеку.

— Давно стал таким внимательным?! Вполне возможно, что мои глаза тоже врут. Просто ты это ещё не понял.

Хриплость её голоса мешала прочувствовать интонации, но обида звенела в каждом слове.

Нежно обнял такое желанное тело, вдыхая чуть горьковатый запах сладости её волос. Я не знал, что ещё сказать или сделать. Все мои попытки примирения принимались в штыки. Сейчас, обнимая, я вполне мог получить коленом по яйцам. Моя Ами непредсказуема.

— Никита, мне пора. Мне надо уехать. Очень надо, — выдохнула Вишенка, сжимая мою ладонь, которой я по-прежнему её держал.

А у меня от её «Никита» словно весь воздух из лёгких вышибли.

— Ами, я не хочу тебя отпускать.

— Почему?