Вишня и никотин

Он что, издевается надо мной?

Мои щеки наверняка выдают мое состояние. Мне жарко, хоть его дыхание не такое горячее. Мычу в ответ, чтобы хоть как-то проявить себя в беседе с доктором. Дилан ухмыляется, видя, как мне неудобно, и немного наклоняет голову, чтобы коснуться моей щеки носом.

Я вообще заметила, что он часто это делает. Ему словно нравится тереться носом о кожу.

Или, ему нравится, как я пахну?

Пф, бред. Ему не нравится аромат вишни. Это факт.

– А что насчет обследования? – задаю вопрос, но под конец мой голос обрывается. Дилан хмурится, когда я хочу отодвинуться от него. Он накрывает мой затылок ладонью, возвращая лицо к себе. Касается губами моих губ, но я верчу головой.

Его забавляет мое поведение, но мне не весело. Я говорю по телефону, хотя теперь вообще не могу сообразить, что несет эта женщина, ведь в голову ударил никотин. Закусываю губу, отодвигаясь от Дилана к стене. Парень закатывает глаза, что-то недовольно ворча, и поднимается, слезая с кровати. Я теряюсь, боясь, что могла разозлить его, поэтому нервно кусаю губы.

Но, взглянув на будильник, Дилан поднял брови, сев в кресло. Кажется, он не привык вставать рано.

– Ладно, мне пора, - Сандра уже прощается? Черт, я прослушала про обследование. Думаю, мать в курсе, когда оно у меня, так что беспокоиться не о чем.

– Хорошей вам поездки, - киваю. – До свидания, - убираю телефон от уха.

– Она больная? Звонить в такую рань, блять, - что ж, вот и знакомое ворчание.

Я решаюсь проигнорировать, ибо не хочу портить себе настроение с самого утра. Слезаю с кровати, спотыкаясь на ровном месте.

– Когда ты научишься смотреть под ноги? – Дилан хмурится, повернув голову в мою сторону. Я выпрямляюсь, смотря на него с возмущением:

– Кто-то явно не в настроении, так что, оставлю тебя, - поднимаю ладони, мол сдаюсь.

– Куда ты? – он не меняет тон.

Беру кофту на молнии, натягивая на плечи:

– Нужно прибраться на кухне. Не думаю, что Зои сделала это. Мама будет в ярости, - цокаю языком. – И еще я не желаю терпеть твое плохое настроение, так что оставлю тебя одного, - бросаю, усмехаясь, и направляюсь к двери.

Ускоряюсь, ведь слышу, как Дилан поднимается с тяжелым выдохом:

– Только утро, а ты уже раздражаешь.

Что ж, кажется, между нами ничего не изменилось. Он все тот же ворчливый задира, а я… Я – глупый ребенок, который свято верит в перемены его характера.

Но он вряд ли изменит свое отношение ко мне.

Но он же целовал меня. Вчера, и буквально несколько минут назад пытался, тогда в чем дело?

Зачем целовать того, кто раздражает тебя?

Логика умри.

Выхожу в коридор, направляясь к лестнице.

Слышу его шаги за спиной. Тяжелые, ленивые.

– Куда ты так вдарила? Медленнее никак? – ворчит.

Ворчит, ворчит, ворчит. Господи, это его стиль жизни.

– Хочу убедиться, что мать не заметила беспорядок, - нарочно ускоряюсь. Правда, ноги болят. Обычно такое бывает после пробежки. Ноют суставы.

– Блять, да что с тобой? – Дилан ругнулся, повысив голос. Я шокировано распахиваю рот, оборачиваясь:

– Ч-что, прости?

– Ты ведешь себя странно, - он сунул руки в карманы штанов, остановившись. Смотрит на меня. Серьезно, не моргая. Хмурится и щурит глаза. Весь комплект, из которого состоит его грозный и недовольный вид.

– Это я веду себя странно? – почему я заикаюсь? Мой язык заплетается, и произносить слова трудно, но это никак не связано с нервозностью. Чувствую я себя уверено, хоть и рассерженно.

– Ты решил испортить мне настроение с самого утра? Прости, - отворачиваюсь, продолжая идти. – Я на это не поведусь, кретин, - слово-паразит. Само выскользнуло.

– Блять, Черри, - слышу за спиной.

Вот мы и вернулись к «кретину» и «Черри». Так и до «девственной башки» недалеко.

Спускаюсь, не думая о том, что он плетется за мной, демонстративно вздыхая и ворча. Сворачиваю к кухне, открывая двери: просто безумие. Разбитая посуда по всему полу, стол по-прежнему перевернут, высохшие подтеки от еды и кофе. И все это убирать мне. Вряд ли Дилан поможет.

Складываю руки на груди, желая опереться на дверную раму, но именно в этот момент Дилан оказывается по ту сторону, поэтому опираюсь плечом на него. Парень бросает на меня короткий взгляд, когда я отскакиваю от него, как от огня.

– Отлично, - прохожу дальше, осматриваясь. Дилан же медленно перебирал ногами, потирая шею ладонью.

– Как удачно, что вы здесь, - строгий голос пробрал до мурашек. Кажется, мы с Диланом одновременно взглянули друг на друга, после чего обернулись. В дверях стояла мать. На ней был строгий черный костюм. Женщина сложила руки, войдя на кухню, и оценивающим взглядом осмотрела все вокруг:

– И так, знать не желаю, что тут у вас произошло, - смотрит на Дилана, как бы намекая, что уверена в его вине. – Но, чтобы этого всего, - кивает на перевернутый стол, - не было, - теперь переводит взгляд на меня. – Ты убираешь сегодня весь дом. У нас давно не было влажной уборки.

Я приоткрываю губы, но молчу, не желая показывать своего возмущения. Опускаю глаза в пол, виновато почесав красную щеку. Мать вновь смотрит на Дилана, который явно открыл рот, чтобы что-то сказать, но она перебивает:

– А у тебя другое наказание. Сегодня день «закупок», но мы с отцом заняты, так что ты возьмешь список и поедешь по магазинам, - Дилан вновь открыл рот, но мать покачала головой. – Никаких возражений. Зои нет дома, но до неё я доберусь. Я задержусь вечером, поэтому закажу вам еду. Пиццу, или роллы, - наигранно улыбнулась. – А теперь, - её фирменный мах рукой. – За дело, мои милые, - и выходит с кухни, бросив взгляд на Дилана.

Хлопок входной двери. Я притоптываю ногой, усмехаясь:

– Доброе утро, - поворачиваюсь к Дилану, который, кажется, выглядит спокойным. Парень щурится, бросив:

– Не смотри на меня так.

– А как мне на тебя смотреть? – вздыхаю.

Бурчание. Сжимаю зубы. Дилан облизывает губу, закусив нижнюю:

– Ты хочешь есть?

– Нет, - отвечаю, отворачиваясь. Смотрю под ноги, чтобы не наступить на осколки. Дилан подходит к холодильнику, пока я выпиваю несколько стаканов воды. Парень пускает смешок, когда пытаюсь поднять стол. Он деревянный, выглядит легким, но поднять его обеими руками трудно. Ворчу под нос, скрывая свою благодарность за притворным недовольством, когда Дилан одной рукой переворачивает стол, вновь вернувшись к столешнице. Кривлю губы, взяв совок и щетку, чтобы собрать осколки.