Вишня и никотин

– В целом, ты в порядке?
– Дилан хрипит, взглянув на меня. Вижу, как он нервничает, оттягивая нижнюю губу пальцами, а другой рукой обнимает себя. Не думаю, что это в его характере - беспокоиться о ком-то.

– Замечательно, - улыбаюсь, но не широко.

Но, почему-то мне хочется, чтобы он вот так вот переживал обо мне. Моя улыбка растет, когда Дилан щурит глаза, по-прежнему смотря на меня. Помню, раньше меня раздражал такой его взгляд, но сейчас он вызывает совершенно противоположные эмоции.

– Что?
– усмехается краем рта.

– Просто, я рада, - запинаюсь, прекращая улыбаться. Отвожу глаза, понимая, что это уже слишком. Чарли, оставь подобное дерьмо при себе.

– Ты рада, что пырнула себя ножом?
– чуть ли не смеется, но прекращает, когда замечает, как я смущена. Открывает рот, видимо, желая сменить тему, но это делаю я:

– Я проходила обследование?

– Да, - кивает.
– Ты пару раз приходила в себя во время МРТ.

– А снимки чего мне делали?
– кажется, мне пора уже привыкнуть к тому, что мы с ним можем так спокойно беседовать, сидя на одной кровати.

Дилан переплетает пальцы своих рук, отвечая:

– Головы. Они считают, что у тебя серьезные проблемы с координацией. Ну, точнее твоя мать об этом кукарекает, - щурится, а хихикаю, соглашаясь:

– Да, моя мать определяет заболевания лучше самих врачей.

– Не сомневаюсь, - пускает смешок, мельком взглянув на меня.

Я теряюсь, ведь он ведет себя как-то… Как-то странно. Нервничает, перебирает пальцами, часто прикусывая губу. Потирает ладони, следовательно, они у него потеют. Волнуется? Почему?

– Что с тобой?
– спрашиваю жестко, смотря прямо в глаза.

Дилан не взглянул на меня, ведь дверь вновь открылась. В палату вошли мать, Зои и мужчина в белом халате. Мама подошла ко мне, с какой-то неестественной улыбкой:

– Хэй, - садится на край кровати, накрыв мои ладони своими. Мокрыми и холодными. Я пытаюсь улыбнуться ей. Зои так же нервно покусывает ногти, бросая взгляды на врача, который опустился на стул, держа в руках желтого оттенка папку. Улыбается мне:

– Как самочувствие?

– Отлично, - отвечаю, ерзая на кровати, и двигаюсь ближе к Дилану, которого, кажется, не смущают взгляды, посыпавшиеся на нас.

– Мы провели обследование головного мозга, - он листает документ.
– У тебя есть некоторые проблемы с мозжечком, отвечающим за твои движения.

– Окей, - киваю головой, как болванчик, чувствуя, как мать сильнее сжимает мою кисть.

– У нас есть предложение. Мы обсудили его с твоей матерью, - закрывает документ, подняв голову.
– Чтобы не запускать твое заболевание, мы предлагаем тебе периодически посещать оздоровительный центр при нашей больнице, чтобы проходить некоторые процедуры.

– Что именно у меня за заболевание?
– я не понимаю, почему все от моих расспросов странно осматриваются по сторонам. Мужчина мельком взглянул на мою мать, откашлявшись:

– В детстве ты получала травму головы. Мы предполагаем, что тогда ты повредила себе мозжечок. При ходьбе ты испытываешь тяжесть или неудобство, дискомфорт?

Хмурюсь, кивая в ответ.

– Бывают ли у тебя проблемы с речью?

– Да, - расправляю плечи.

– У тебя сбита координация. Мы не можем вылечить тебя, но можем помочь замедлить процесс…

– Процесс чего?
– окидываю всех присутствующих взглядом, невольно останавливая его на Дилане. Тот не смотрит на меня.

– Чарли, - мужчина снял очки, разглядывая их.
– У тебя очень редкое заболевание…

– Мистер Норисс, - подала голос мать, но мужчина покачал головой:

– Она взрослая, поэтому должна быть морально готовой к последствиям, мисс.

Сейчас в моей голове лишь два вопроса: что за гребаная болезнь? И почему, мать твою, он обратился к моей матери на “мисс”? Она ведь замужем.

Врач скрестил пальцы на руках:

– Чарли у тебя спиноцеребеллярная атаксия. Редкое заболевание. И, - вновь откашлялся.
– И на данный момент времени медицина не нашла способа справиться с ней.

Я не моргаю. Смотрю на врача, словно он говорит со мной на неизвестном мне языке. Ерзаю, нервно усмехаясь:

– Эм… - не знаю, что сказать, поэтому теряюсь.
– Она что, смертельная?
– щурю глаза, сжимая губы в тонкую полоску.

– Её можно замедлить, - начинает врач, но я перебиваю:

– Замедлить развитие болезни, которая является смертельной?

Молчание.

Мои зрачки бешено мечется по лицам присутствующих. Почему они молчат? Взгляд тормозит на Дилане, который хмурится, глотнув скопившейся воды во рту.

– Если ты будешь проходить терапию, то она поможет замедлить процесс, - хочет продолжить мужчина, но я качаю головой, поднимаю руку, накрыв ею половину своего лица. Горячий лоб охлаждается ледяными пальцами.

Врач вздыхает, поднимаясь со стула:

– В общем, мы надеемся, что ты согласишься проходить…

– Я хочу домой, - мой тон жесткий. Все подняли на меня глаза, но меня это не смутило, а лишь сильнее разозлило.

– Чарли, - Дилан, наконец, подал голос, желая накрыть моё запястье ладонью, но я отдернула руку, не в силах контролировать эмоции и голос:

– Я хочу домой!
– крик распространяется дрожью по телу.

– Дорогая, - мама сжимает мое колено, заставляя меня вскочить, скинув одеяло:

– Я хочу домой!
– теперь кричу на неё, игнорируя покачивание головой со стороны врача:

– Лучше тебе сразу отправиться в центр.

Не слушаю, не обрабатываю его слова. Мне все равно, мне, мать его, плевать! Просто дайте мне уйти отсюда, покинуть эти бледные стены. Дайте мне вырваться!

Поднимаюсь с кровати, корчась, и хватаюсь за живот, обходя кровать.

– Чарли!
– мать вскочила за мной, но я уже распахиваю дверь, выбегая в коридор.

Мне нужна туалетная комната.

Мне необходимо подумать. Побыть наедине с собой.

Все бросают на меня взгляды, и я знаю, почему.