Виски по-ирландски

– Правда?..
– Боно понял в чем дело, он кружился вокруг своей оси, выискивая глазами подарок.

– Ты мужчина в нашем доме! На тебя вся надежда, - улыбнулась Билли, но тут же её прошил насквозь страх.

«Какая же я сука!»– промелькнуло у неё в голове.

Тео напрягся, желваки заиграли и сжались челюсти. Ему все труднее давалось держаться и не опускаться все ниже, он ловил себя на мысли, что каждое поползновение на территорию Билли, будь то жестокость или насилие, острое слово или угроза приводили к мукам совести. Он понимал, что уже очень далеко зашёл за черту, явно перешагнул грань человеческого и теперь… куда дальше? Она бросает вызов, будто становится сильнее, а что ещё он может с ней сделать? Куда хуже? Она набирает силу, а он достиг вершины дна.

– Где же она?
– пропищал Боно.

– Кто она?
– нахмурилась Фел.

– Собака! Моя Нэна!

– Нэна?
– Билли постучала пальцем по подбородку.
– Это так звали няню Дарлингов в «Питере Пене», да?

– Кажется, она была породы ньюфаундленд, так?
– спросила Фел, играя в заинтересованность.

– Да! Да! Где моя Нэна?

– Не знаю, может в саду?
– Агне стояла у двери, ведущей в большой сад Остеров. За открытой настежь дверью сидел похожий на маленького медвежонка щенок ньюфаундленда. Девочка. Нэна.

Билли отступила в тень с самой счастливой улыбкой. Она не была самой красивой в этой комнате, в этом доме, но Тео не выбрасывал из головы то, что только её он затащил бы сейчас в спальню, раздирая платье и оставляя синяки и засосы. Он бы даже не распускал эти дурацкие шишки, даже не принуждал бы, если бы она согласилась. Он почему-то был уверен, что вот тогда ему бы все понравилось настолько, что с жизнью можно было бы кончать. Болезненное ощущение прошило всё тело от макушки до пяток и к горлу подкатила тошнота при виде женщины, которая стояла сейчас в тени, отдавая все лавры Фел и Агне, она хотела слиться с этой тенью, что падала уже так долго на её лицо, раствориться и быть бесплотным духом, защищающим эту семью. Тео никогда такого не видел раньше, не ожидал. Ему казалось, что Билли видит только он.

Пандора проснулась, когда уже зашло солнце. Она не слышала, как стучали в дверь, как приходили СМС от Билли и Фел. Да, они писали, она помнила, как ответила кому-то из них: "Я в порядке"Телефон молчал уже давно и не раздражал чуткое на посторонние звуки ухо. Пандора встала с софы, подошла к двери и села на корточки. На полу лежал голубой листочек. Знакомый, такие даёт Анна, когда что-то выписывает. Через ровные полосы кривые буквы неловкой рукой.

«Мама. Приглошаю на день рожденья. Сынок»

Пандора вытерла слезу, сбежавшую по белой, точно мраморной щеке. Взяла телефон, когда уже судорожно всхлипывала.

– Да?
– почти сразу ответила Поппи.

– Я забыла про день рождения сына.

– Ты всё исправишь, - гипнотически спокойный голос Поппи дал желаемую надежду. Ненависть к себе требовала что-то делать, забываться или действовать.

– Он простит, - пропела Поппи.- Он не вспомнит, - пропела Поппи.- Я буду с тобой, - пропела Поппи.

– Спасибо, - ответила Пандора.
– Сделай что-нибудь, я тебе доверяю.

5 ГЛАВА. Белфаст. Мы обе облажались - 1 -

Выступления Фелисы всегда считались светскими мероприятиями, которые посещала вся семья, без исключений. В такие дни Фел уходила из дома ещё до того, как просыпались остальные, завтракала заранее оставленной для неё едой от Эстель, заливала в Бойда побольше кофе, и он вёз её репетировать. Обычно Фел так волновалась, что не садилась за руль, не брала с собой телефон, чтобы не отвлекаться и слушала очень много успокаивающей музыки.

Домочадцы вставали чуть позже, и начинались обычные разговоры. Что танцует, какая музыка, каких моментов боится, на что обратить внимание и какие купить цветы. Пандора обычно брала фотоаппарат, заряжала его и ещё пару аккумуляторов, чтобы не пропустить ни одного момента закулисья. Вечером они шли ужинать, гулять и очень много фотографировались.

Агне до обеда думала, как заплетет свои волосы поэксцентричнее, потом думала, как бы заплестись Билли, потом начинала так сильно волноваться за Фел, что все валилось у неё из рук, и в итоге заплетала девочку Бьянка.

А Билли, как всегда, быстро переделывала все дела, собиралась и мчалась в театр - помогать Фелисе.

Сегодня в уравнение вмешался Тео, который вдруг собрался уезжать в офис, несмотря на восклицания глубоко задетой Агне и сухие упрёки Билли. Семейный традиций было не так много, в зале и так не будет Пандоры, а Фел нужна поддержка. Не добавляла радости и Валерия, которая усмотрела в поведении Билли слишком много дерзости, она так твердо заняла сторону внука, что это даже выглядело смехотворно.

Билли давно уехала к Фелисе, а вся семья в полной боевой готовности стояла в холле. Сеньор Почето с букетом красных роз, горничные Скай и Бьянка взволнованно поправляли волосы, Эстель и Анна в лучших платьях, а Макс в старом уютном костюме. Ждали Агнету, которая так расстроилась из-за упёртости Тео, что расплакалась и пролила на платье сок. Она хотела, чтобы все было идеально, а выходило совсем плохо.

– Наша маленькая леди собирается дольше сеньоры Оливии!
– воскликнул Почето, одарив Оливию полным обожания взглядом.

– Ты подлец, Почето!
– воскликнула Оливия.

– Благодарю, - зарделся Луи. Он был младше Оливии на пятнадцать лет, но она так крепко его взяла за страстное итальянское сердце, что бедный гувернант буквально с ума сходил.

– Я готова!
– Агне спустилась в новом платье. Бьянка бросилась поправлять кудряшки девочки.
– Идем. Ричи говорит, они уже там.

– Ах, мне не нравится этот Ричи!
– возвела к потолку глаза Валерия.

***

Здравствуй, Хавьер.

Сегодня Фелли выступала. Ох, знал бы ты, как это было. Помнишь рождественский концерт: она была в десятом классе и танцевала пятой, а мы с ума сходили. Сегодня было куда страшнее. Концерт начался с заминки, и весь зал напрягся. Музыка не включалась, занавес не открывался, начало задерживали на пятнадцать минут. Все пошло настолько не по плану, что всем было страшно. Фелиса была первой, стояла в позиции все пятнадцать минут, ты бы видел. Такая умница. Даже с нашего шестого ряда было видно, что она уже дрожит. Сольное выступление - большая ответственность, а такая неудача с самого начала расшатала нервы. В зале царило такое молчание, что вздохи Валерии - «безобразие» - звучали особенно громко. Уж прости, знаю, что ты терпеть не можешь, когда я злюсь на твою мать, но это было просто неприлично. Если бы не бабушка, я бы встала и вывела эту женщину из зала. Был бы ты там, чтобы поставить её на место. Ты всегда умел это, а мне не позволяет какая-то ерунда, что-то типа этикета. У несчастной Фел уже мышцы подрагивали и нервы сдавали, она мне потом в гримерке рассказала.