Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Население к тому же страдало от произвола судебных чиновников («ябетников»), неправого суда и от частых поборов («боры частыя»). В 1446 г. в Новгороде происходили волнения из-за порчи монеты [516] . В 1445 г. новгородцы попытались «ратью заволочькою» в 3000 человек пойти на Югру за данью, но были разбиты: погибло 80 человек «добрых людей, детей боярьских, удалых людей» [517] .

В том же году мурманская «свея» ходила за Волок на Двину в район Неноксы и взяла в плен многих людей.

516

НПЛ. С. 426.

517

НПЛ. С. 425. С 7 августа 1445 по 23 января 1446 г. с какой-то миссией в Заволочье ездил архиепископ новгородский Евфимий (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 188–189).

Особенно большой ущерб новгородцам принесли походы тверичан. Осенью 1443 г. «из Тферьского много повоеваша земле и сел новгородчкых, Бежичкыи Верх и Заборовье и Новоторскыи волости вси». Бедой новгородцев хотел воспользоваться Казимир IV. Он предложил им: «…возмите моих наместников на Городище, а яз вас хочю боронити; а с князем есмь с московьскым миру не взял вас деля». Но новгородцы на это не пошли [518] .

Со времени соглашения 1436 г. между Василием II и Дмитрием Шемякой прошло уже десять лет, а отношения между князьями, несмотря на конфликт 1441–1442 гг., продолжали регулироваться достигнутым компромиссом. Чрезвычайные события нарушили равновесие сил.

518

НПЛ. С. 424.

Пиррова победа

За видимостью добрососедских отношении между «старейшим братом» Василием II и «молодшим» — Дмитрием Шемякой скрывалась непримиримая вражда, которая ждала только случая, чтобы выплеснуться наружу. Рано или поздно князья-соперники должны были попытаться решить спор о власти в открытом противоборстве.

Что же случилось после 1436 г., когда московского великого князя и галицкого князя, судя по докончанию между ними, связывало, казалось бы, единство интересов? Дело в том, что князей объединяла не общность интересов, а братство по оружию — борьба с одним и тем же противником — Василием Косым. После устранения Косого с политической арены этого противника уже не было. Пользуясь правами «брата старейшего», Василий Васильевич завладел наследием старшего брата Дмитрия Шемяки — городами Звенигородом и Дмитровом, входившими в удел Василия Косого, что вынужден был сквозь зубы признать «законным» и сам Дмитрий Шемяка в докончании 1436 г.

После смерти младшего брата Шемяки, Дмитрия Красного (1440 г.), значительную часть его удела (Бежецкий Верх) также прихватил великий князь. Все эти действия Василия II Дмитрий Шемяка мог расценить как чистый грабеж, нарушение «братских» отношений, а в конечном счете и завещания Дмитрия Донского о составе удела его отца, князя Юрия Дмитриевича. Василий II медленно, но неуклонно стремился ограничить и суверенитет галицкого князя. В 1440 г. великий князь сократил судебные привилегии Дмитрия Шемяки.

Однако сил для решительного сопротивления великому князю, а тем более для победы над ним Дмитрию Шемяке не хватало, что и показали события 1441–1442 гг. Но и у Василия II не было в достатке возможностей покончить с очагом недовольства в Галиче, тем более что в это же время другие важные дела занимали великого князя. То произошел досадный казус с Флорентийской унией и строптивым митрополитом-умником Исидором (1439–1441 гг.), то страну снова посетили стихийные бедствия (1442–1443 гг.). В ту пору вовсе, наверное, перестали вести счет бесконечным набегам ордынцев. Иными словами, прочных тылов, необходимых для многотрудной борьбы с Дмитрием Шемякой, у Василия II пока на востоке и юге не было.

Обосновавшись в Казани, Улу-Мухаммед начал свои набеги на русские земли уже с 1439 г. Особенно они участились к середине 40-х годов [519] . В 1444 г. Улу-Мухаммед «нача помышляти к Новугороду к Нижнему». В чем состояло его «помышление», несмотря на скупость летописных сведений об этом, легко можно догадаться. Богатый волжский город по замыслу Улу-Мухаммеда должен был стать для Казани дойной коровой (вроде как Новгород Великий для его соседей). Этого ни в коем случае не хотел допустить Василий II, сам зарившийся на нижегородские прибытки. Ответом на действия Улу-Мухаммеда стало распоряжение великого князя «осады крепити» [520] . Это не остановило татарского царя. Он теперь не ограничился кратковременным набегом.

519

В сентябре 1444 г. татары напали и на рязанские украины, и на мордву (ПСРЛ. Т. 12. С. 62).

520

ПСРЛ. Т. 23. С. 151. Василий II к этому времени был сувереном Нижнего Новгорода. В 1444 г. ему доложена была грамота на село Омутское в Суздале (АСЭИ. Т. II. № 444. С. 485).

Зимой 1444 г. Улу-Мухаммед не только вошел в «старый» Нижний Новгород, но и взял Муром, затем «седе в Муроме» [521] . Тем временем другие отряды татар воевали Лух [522] . Это уже представляло серьезную опасность для Москвы, тем более что суздальско-нижегородские княжата издавна склонны были искать контактов с ордынскими царями. Поэтому Василий II решил отбросить ордынского властелина за пределы Московского великого княжества. Не теряя времени, он выступил из Москвы и Крещение (6 января 1445 г.) провел уже во Владимире. Поход задуман был внушительным. Вместе с великим князем против его недруга отправились все князья «гнезда Калиты», в их числе Дмитрий Шемяка, Иван и Михаил Андреевичи и Василий Ярославич. Великий князь шел в поход «со всеми князи своими, и боляры, и воеводами, и со всеми людьми» [523] .

521

ПСРЛ. Т. 23. С. 151; Т. 26. С. 196–197; Т. 12. С. 64. По Никоновской летописи, Улу-Мухаммед, будучи изгнан Кичи-Ахмедом из Большой Орды («ис Поля»), направился в 1437 г. в Белев, а потом «засяде Новъгород Нижней Старой» (ПСРЛ. Т. 12. С. 24, 64).

522

ПСРЛ. Т. 12. С. 64.

523

ПСРЛ. Т. 23. С. 151; Т. 26. С. 196.

Узнав о движении столь многочисленного воинства, Улу-Мухаммед предпочел уклониться от встречи с ним и «бегом» возвратился в Нижний Новгород («Старый»). С Крещения в Нижнем Новгороде «Меньшом» в осаде («затворишася») сидели воеводы князь Федор Долголдов и Юрий (Юшка) Драница [524] .

«Передний полци» (воеводы), отправленные Василием II, побили татар и под Муромом, и «в Гороховце, и во инех местех». На этом кампания окончилась. Успокоенный легкой победой на востоке, Василий II поспешил вернуться через Суздаль и Владимир в Москву (26 марта) [525] .

524

В.А. Кучкин считает, что «Старым» Нижним Новгородом летописцы называют нижегородский кремль, а «Меньшим» — одну из осад, построенных в 1444 г. ( Кучкин В.А.О Нижних Новгородах — «Старом» и «Меньшом» // История СССР. 1976. № 5. С. 223–231). По Г. Вернадскому, речь должна идти о Городце («Старом» Нижнем Новгороде) и Нижнем Новгороде ( Vernadsky G. The Mongols and Russia. Р. 316). Предположение Г. Вернадского сомнительно уже потому, что в источниках изучаемого времени Городец никогда не путается с Нижним Новгородом. См. пожалование Казимира IV Юшке Дранице в Новгородской волости (РИБ. Т. 27. СПб., 1910. С. 88).

525

ПСРЛ. Т. 26. С. 197; Т. 4. Ч. 1. С. 454 («татар били по селом, а на бою многие руки знобили»). Во время военных действий погиб Александр Иванович Добрынский, сын И.К. Добрынского (см.: Веселовский. С. 313).

Во время похода против Улу-Мухаммеда драматические события разыгрались на западе. Еще зимой 1444/45 г. Василий II послал двух татарских царевичей (сыновей Улу-Мухаммеда), перешедших к нему на службу, воевать литовские земли. Трудно сказать, чем вызвана была эта акция. Во всяком случае царевичи направлены были на Вязьму и Брянск и дошли до Смоленска. Земель они разорили («потратиша») предостаточно, но и только [526] .

В ответ на этот набег Казимир IV двинул свои рати против русских городов западного порубежья, и прежде всего против Можайска — ключевого города на пути к Москве. Это произошло, когда Василий II находился еще во Владимире [527] . Возможно, начало похода литовцев приурочено было к выступлению Василия II против Улу-Мухаммеда. Во главе литовского войска поставлены были ковенский староста Волимунт Судивой, виленский воевода маршалк Радзивилл Осикович, смоленский наместник Николай Немиров, полоцкий наместник Андрей Сакович и др. [528] .

526

НПЛ. С. 424. Воевали литовские земли, очевидно, царевичи Бердедат, находившийся летом 1445 г. на службе у Василия II, и Касым; Якуб в июле сражался с великим князем. По-видимому, младшие сыновья Улу-Мухаммеда предпочли служить на Руси, чем подчиняться не только престарелому отцу, но и энергичному и властолюбивому старшему брату, Мамутяку. По Жмойтской хронике, Василий II призвал себе на помощь «царя казанского» (ПСРЛ. Т. 32. С. 85). Сведение это не точно.

527

ПСРЛ. Т 23. С. 151 («коли князь великы был в Володимери. а тое же зимы пришли литовьскые воеводы»).

528

ПСРЛ. Т. 23. С. 151; Т. 26. С. 196. По литовским сведениям, во главе похода стоял Станислав Кишка. Казимир IV в то время находился в Смоленске (ПСРЛ. Т. 32. С. 85).

В Литву, конечно, поступали сообщения о том, что князья Иван и Михаил Андреевичи и Василий Ярославич, боронившие русские рубежи на западе, в то время находились со своими войсками в походе великого князя на восток и что западная граница Северо-Восточной Руси была практически беззащитна. По новгородским сведениям, литовская рать «5 городов взя, и плени земли, много и повоева, и христьяньству погибель велика бысть» [529] . Данные московских летописей уточняют эти сведения. Оказывается, против 7000 литовцев русские смогли выставить едва только 100 можаичей, 100 вереитинов и 60 серпуховичей и боровичан. Воеводой у воинов князя Василия Ярославича был некто Жичев. Сопротивлялись они упорно. Так, под Козельском литовцы стояли целую неделю. Но на реке Суходрови, притоке Угры, им удалось нанести поражение малочисленным войскам русских, [530] хотя литовцы и потеряли убитыми 200 человек [531] .

529

НПЛ. С. 424. По литовским сведениям, сожжены были Можайск, Козельск, Верея и Калуга (ПСРЛ. Т. 32. С. 85).

530

ПСРЛ. Т. 26. С. 206; Т. 12. С. 63. По Софийской I летописи, литовскими войсками разбит был сам князь Михаил Андреевич с отрядом в 300 человек (ПСРЛ. Т. 5. С. 267). По Ермолинской летописи, князь Михаил, будучи болен, послал с князем Андреем Лугвицей отряд в 300 человек, полагая, что литовцы пришли с небольшими силами (ПСРЛ. Т. 23. С. 151).

531

ПСРЛ. Т. 12. С. 63.

Среди погибших русских воевод был суздальский князь Андрей Васильевич Лугвица, служивший князю Ивану Андреевичу Можайскому [532] . Возглавлявший войска князя Михаила Андреевича Иван Федорович Судок Монастырев попал в плен. Затем он вернулся на Русь, служил Ивану Андреевичу и позднее вместе с ним бежал в Литву [533] .

Вместе со своим литовским союзником выступил в поход великий князь тверской Борис Александрович. У него были свои счеты с новгородцами. Зимой 1444/45 г. он захватил 50 новгородских волостей (разграбил новоторжские и бежецкие волости). Взят был и город Торжок [534] .

532

См.: Редкие источники. Вып. 2. С. 94.

533

См.: Веселовский. С. 527.

534

НПЛ. С. 425.