Витязи-клоны
Шрифт:
Ягиня гордо выпрямилась, расправив соблазнительный бюст, нет ничего глупее обнаженной женщины, пытающейся прикрыться ладонями:
– Смерть, так смерть и без тебя я найду красивых девушек, стыдливых не трепаных "целушек". А твой скелетик украсит мне спальню, тела плоть пройдет наковальню. Думаю я, что он тоже не лишен изящества форм, ведь красота не бывает без смелых реформ!
В ладонях седого сатира загорелись миниатюрные вулканы, глаза адова мага превратились в бездонные воронки. Голая кожа, красивой обнаженной ведьмачки, прямо на глазах начала покрываться уродливыми волдырями. Боль была ужасной, и не выдержав мук Ягиня скрючилась словно червяк под копытами лошади.
– Еще несколько кратких мгновений, и на веки веков будет славен мой яростный гений. Твои
– Не будет, по-твоему, сатана!
Звонкий мальчишеский голос, заставил колдуна вздрогнуть. Громадный фиолетово-пурпурный волк вылетел из-за ветвей, сумрачного леса. На спине волчары сидел, светловолосый, босоногий мальчишка в белом кимоно, увешенный диковинным арсеналом:
– Соколич, беги...
Еле слышно прошептала добрая, полумертвая ведьма:
– Русские борцы в боях не отступают, наши рати нечисть в битве побеждают!
– Ответил юный витязь.
В ярости чернокнижник запустил целой гроздью огненных пульсаров, пурпурный волк, ловко ушел из-под удара, огненные шары летят по прямой траектории, от них можно просто увернуться. Газук попытался сменить тактику, ударив, пускай и видимыми, но самонаводящимися зарядами. Несколько огненных цветков расцвело, над головой волшебника и они хищными змеями ринулись на мальчика с волком. Однако в момент запуска чародей, слегка раскрылся, и Марк Соколич воспользовавшись моментом, пустил три каленые серебряные стелы. Одна стрела попала в живот колдуну, а две остальные в огненные цветки. Попадание вызвало детонацию, зловещие растения взорвались, обдав огоньком окружающие предметы. Видимо Газука совсем ослепило, молнии били, куда попало, круша отчаянно пытающихся выбраться на поверхность упырей. Пантера почти не могла двигаться, одна из молний пребольно обожгла бок, пробив огнестойкое кимоно, пропалив до костей. Однако шоковый заряд, оживил полузастывшие конечности, и пускай с трудом Азазель вновь обрела способность к движению. Ее полнозвучный, звонкий голос прогремел, распугивая немногочисленных, уцелевших вурдалаков:
– Пора спеленать громовержца!
Газук продолжал закручивать огненный вихрь, однако острое зрение Пантеры уже могло разглядеть истеричное дрожание длиннющих пальцев, коричневые капли тяжелого пота, залившие махровое лицо черного чародея:
– Он слабеет! Закружите его.
Пурпурный волк ускорил движение, легко уклоняясь от постепенно увядающих молний. Однако защитное поле по-прежнему отражало все стрелы и удары, а чудодей продолжал зазывания.
Стыдливо прикрыв наготу, Ягиня пыталась настроить талисман и отключить магическую защиту, но Газук бросая пульсары, заставлял перемещаться, не давая сосредоточиться. А из леса, судя по гулу, перли собранные видимо чуть ли не со всей Европы мерзкие смердящие твари. Движения Пантеры были все еще слишком замедленны и беснующая рать захлестнула, пораженного мульти-клона. Но если Пантера и не очень интересовала упырей, другая физиология делала ее малосъедобной, полнокровная красавица Ягиня была вполне соблазнительной приманкой. Не имея большого опыта практической магии, баба-Яга вяло искрила, лишь слегка царапая и шпаря оголодавшую нежить. Зловонные мохначи уже вцепились в нее, кривые клыки полоснули по нежной и без того поцарапанной коже. Марк Соколич перекрестившись, резко спикировал вниз. Разбросав упырей, пурпурный волк забросил Ягиню на широкую спину и взмыл в небо. Газук вновь долбанул молниями, опалив израненное в глубоких ссадинах тело доброй волшебницы, Соколичу тоже досталось, прожгло руку, алая кровь окрасила домотканое, начавшее тлеть кимоно. Мальчик вскрикнул с трудом сохраняя выдержку:
– У меня в колчане кончаются стрелы, нам долго не продержаться!
– Он прав - прогремел глубокий низкий голос,- через пол часа рассвет и я вынужден буду, положить коней чуду! Умчаться стрелой в параллельный магический мир, где наши предки справляют - блистательный пир!
– Что же делать, неужели конец и наши кости разнесут порождение тьмы.
Газук видимо услышал слова, его противнейший голос загремел как тысяча
охрипших громов:– Да вам конец - смертный венец! Вы совершенно побеждены - в тлен обратились ваши мечты! И не сможет никто подойти к вам в подмогу - одолеть непролазно дорогу! Ибо эта земля не доступна бойцам - сосунок отправляйся в могилу к отцам!
– А вот ты и неправ!
Внизу раздался звонкий, заливистый свист, его тут же подхватили:
– Смотри Ягиня вступили в бой наши! Злобный колдун, гнить тебе у параши!
И впрямь сотни совсем маленьких мальчишек и даже девчонок по двое и трое на конях, въезжали на поле. В руках они держали самодельные луки, и на ходу вели удивительно точный огонь. Почти загнанные кони были в мыле, шатались, но бойцы, не смотря на малый возраст, сидели как литые:
– Вот видишь, приспела в сраженье подмога - пора обуздать самозваного "бога"! Ведь каждый, пенек в лесу знает - что наша братва в беде не бросает!
Ягиня совсем растерялась:
– Это невозможно, тут не могут пройти воины, или это новая магия.
– Никакой магии сестра! Все гораздо проще, это заклинание парализует и убивает всех взрослых ратников и даже подросших ребят, но для мелких "шкетов", оно не предусмотрено. Наоборот, с его помощью легко воровать детвору, они беззащитны без взрослых людей.
– Вот почему здесь бойцы только из младшей группы!
Упыри обычно большой храбростью не отличаются, вернее у них нет мозгов и они подобны стаду. Вот когда скачут сотни коней, и серебристым дождем сыплют стрелы - это доходит. Потеряв всякое подобие организованности, громадная стая обратилась в повальное бегство. Стрелы хотя и легкие деревянные были вымочены в серебряном растворе, а если стрелу посеребрить, то для упыря она смертельна в независимости от размера, веса или быстроты полета. Оставив за собой целое поле уродливых трупов, мини-витязи, галдя и радостно восклицая, открыли огонь по парящему чародею. Газук слегка растерялся и отреагировал с опозданием, сотни стрел уже терзали магическую в форме прозрачного яйца защиту, поглощая львиную долю волшебной энергии. На престарелого колдуна навалилась усталость, а огромное количество зарядов буквально перегревало яйцо, раскаляя внутреннюю температуру. Волшебник попытался, было покинуть зону обстрела, но пурпурный волк, изобразив мертвую петлю, со всего размаху таранил облако. От удара Газука перевернуло вверх тормашками, и он едва не врезался в землю. Теперь поток стрел стал еще гуще, дети почувствовали азарт охотников, расстреливая сотни самодельных колчанов. Жар внутри магического пузыря все нарастал, уже стала облазить кожа, и не выдержав невыносимых мук, Газук истерично задергал руками, ломая длинные коготки. Волшебное прикрытие лопнуло, а сам чернокнижник в мгновение ока обернулся ужом и попытался зарыться в землю. Но не тут-то было, его сразу словили, вцепившись дюжиной рук. Глава младшей группы Семен Залихватский, растолкал остальных ребят и, схватив магического ужака за хвост и начал раскручивать. Подлетевший Соколич вывал ужа-ведуна и заодно всадил крепкую оплеуху не в меру ретивому сорванцу:
– Не истязай животных! Даже козлов потных! Давай Ягиня его расколдуй.
– Да расколдуй, в него крепче подуй - добавил Пурпурный волк, оскалив пасть с острейшими, алмазными зубами, его глубокий выразительный голос успокаивал, внушая доверие.
– Я сам продиктую тебе заклинание, у тебя получится, не надо в думах мучится! Тем более он уже всю свою силу в бою исчерпал, так в прочем и надо дебилу. Не на того хряк бодливый напал!
Ягиня спешно повторяла заклинание, и впрямь пятнистый уж увеличился в размерах и перед всеми предстал до боли знакомый слегка обгоревший Газук:
– Вернулся пернатый, жид драный пархатый!
Прозвенел ручейком оживший голос Пантеры:
Маленькие глазки колдуна покраснели, взгляд осоловел.
– Только дернись макака, будет разорвана "срака"!
Вставил слово Соколич, несмотря на ранения, мальчик был весел, скалился и даже явно не дорубавшись размахивал наточенным палашом. Голос у чародея хрипел, но даже сквозь смертельную усталость ощущались остатки достоинства: