Вивальди

Нужно было ещё подобрать двух альтистов, а скрипачами выступят он сам, Джован Баттиста и местный маэстро Гаэтано Менегетти со своим учеником Бартолетти. Ему хотелось бы включить партию трубы, но нелегко сыскать хорошего трубача, так как этот инструмент ещё редко использовался, особенно для исполнения духовной музыки в церквях. Правда, братья-доминиканцы заверили его, что вскоре в Виченце должен объявиться трубач-виртуоз Доменико Рикальдини и на него вполне можно рассчитывать.

Тем временем в церкви Санта-Корона полным ходом шли подготовительные работы. Артель плотников, обойщиков, резчиков и декораторов придавала интерьеру этого готического храма новое убранство в стиле рококо. Всеми работами руководил венецианский подрядчик Антонио Леонарди, который придумал для декора деревянные арочные конструкции, обтянутые белым полотнищем, в обрамлении позолоченной лепнины. В центре за алтарём в окружении двенадцати тяжёлых кованых подсвечников находилась ниша с портретом понтифика Пия V, декорированная гирляндами из посеребрённых металлических лепестков. По бокам ниши стояли две резные самшитовые решётки-цветочницы со свежими розами. Все десять колонн центрального нефа обвили ярко-красной парчой; возвели и певческий помост для двух хоров.

Жара не спадала, и отцы-доминиканцы решили несколько урезать программу торжеств, сократив некоторые службы, и ограничиться торжественной мессой в сопровождении хора и струнного оркестра для первого и последнего дня празднования, которое должно завершиться многолюдной процессией с выносом из храма изваяния папы. У её подножия будет закреплена пара подлинных туфель понтифика, чтобы верующие могли их облобызать. На четверг было намечено исполнение ораторииВивальди.

Джован Баттиста диву давался, не веря своим глазам: откуда у сына берутся силы? Как заворожённый он молча наблюдал за ним. Склонив кудлатую рыжую голову над столом с нотной тетрадью и неразлучной табакеркой, при свете двух сальных свечей Антонио стремительно водил пером, перескакивая с одной нотной линейки на другую, словно вся музыка ораториибыла уже им сочинена и он только записывает её почти без помарок.

К утру в четверг уже размножили партитуру. На её титульном листе было начертано: «Оратория, положенная на музыку господином доном Антонио Вивальди, концертмейстером богоугодного заведения Пьет а в Венеции». Во второй половине четверга Санта-Корона начала постепенно заполняться людьми, в основном блестящими дамами и кавалерами, так что сама церковь скорее выглядела парадным залом аристократического дворца, жужжащего как растревоженный пчелиный улей. По взмаху смычка Вивальди собравшиеся разом умолкли и в наступившей тишине зазвучал оркестр…

Дня через два местный хроникёр писал: «Оратория для четырёх солистов и оркестрабыла с блеском исполнена и заворожила публику чарующей музыкой, сочинённой маэстро Антонио Вивальди, и его чудодейственной игрой соло на скрипке». Действительно, после исполнения ораторииВивальди поднялся на подиум, отвечая на аплодисменты, а затем, выдержав паузу, сыграл соло на скрипке, устроив состязание с церковным органом, отвечавшим бархатистым эхом скрипичным трелям. Впечатление было ошеломляющим, вызвав восторг публики, вскочившей с мест с криками «браво!».

Рыжему священнику было свойственно некоторое светское пижонство, которое давало о себе знать в самый нужный момент. Так было на памятном концерте в Пьет а в присутствии монаршей особы, так произошло и теперь в Санта-Корона. Видимо, не удовлетворившись досыта восторженными возгласами и аплодисментами публики, он решил ещё сильнее подогреть её виртуозной игрой соло на скрипке. Сидя на своём месте в оркестре, Джован Баттиста впервые увидел сына в ином свете, поражаясь его смелости и искромётной игре. Казалось, в этот момент Антонио не принадлежал самому себе, забыв обо всём на свете. Он слился с инструментом и, как маг и волшебник, подчинял своей воле зачарованных его игрой слушателей. «О нет, — думал Джован Баттиста, — мне его нечему больше учить!»

После успеха своей первой оперы Вивальди окончательно решил, что впредь будет заниматься музыкальной драмой как автор музыки и импресарио. Его мысли были нацелены на театр Сант’Анджело, о чём он затеял оживлённый разговор с отцом, возвращаясь из Виченцы в дилижансе, который трясся на ухабах и обдавал пассажиров дорожной пылью, так как окошко плохо закрывалось. Что и говорить, скромный театр Сант’Анджело не чета заново перестроенному Сан-Кассьяно, завсегдатаями которого были преимущественно венецианская аристократия и высшее духовенство.

Отец напомнил сыну, что Сант’Анджело построен архитектором и импресарио Санторини на собственные средства на земле, выкупленной у патрициев Марчелло и Каппелло. Поначалу театр пользовался шумным успехом, прежде всего у простого люда. Теперь он переживает трудные времена, что связано с частой сменой руководства и постоянными заменами объявленных спектаклей из-за нехватки средств. В частности, нынешний импресарио Орсатто довёл дело до ручки. Поставленные им три оперы закончились финансовым крахом, а певцы, музыканты, костюмеры, декораторы и машинисты сцены подали на него иск в суд за невыполненные обязательства, что вызвало немало разговоров в городе.

— Да кто же не знает, что Орсатто никогда не был человеком слова! — заметил Антонио, слушая рассказ Джован Баттисты.

Чтобы успокоить отца, он старался заверить его, что место ему в Пьет а гарантировано, и, стало быть, вполне можно отвлечься на сочинение оперной музыки, которая принесёт им не только высокие гонорары, но и славу.

Однако Джован Баттиста не мог с ним согласиться. Ему было хорошо известно, что над любым импресарио как дамоклов меч висит угроза банкротства и что правительство никогда не придёт на помощь терпящему бедствие театру. Он напомнил заблуждающемуся сыну, что импресарио должен не только подумать о постановке спектакля, но и привести в порядок театральный зал, позаботиться о его освещении и отоплении зимой, размножении партитур и либретто, о деньгах на выплату аванса музыкантам, певцам и всем, кто готовит спектакль. Кроме того, нужно побеспокоиться об афишах, чтобы привлечь зрителя.

Выслушав этот длинный перечень ждущих его забот, Антонио не стал перечить отцу. Решив обратить затянувшийся разговор в шутку, он прочёл стишок анонимного автора, из коего явствовало, как общественное мнение оценивает работу любого театра:

У импресарио забота, Чтоб театр жил, имел успех, Иначе вся его работа Плачевно кончится для всех.

Но Джован Баттисте было вовсе не до шуток, и легкомыслие сына его поражало и удручало. Приводя в пример тысячу опасных зигзагов на пути любого импресарио ^[21] , кроме финансовых трудностей, он сослался на другое неодолимое препятствие — цензуру. А она-то двойная: светская и церковная, и обе они способны преподнести любой сюрприз. Спор между отцом и сыном прервался по прибытии в Венецию.

21

Во времена А. Вивальди должность вбирала в себя самую разнообразную деятельность — постановка оперы, подбор исполнительского состава, включая художников-сценографов, добывание денег, составление финансовых счетов и т. д. (прим. перев.).

Выйдя из лодки на набережной Скьявони, путники свернули в проулок Делле Рассе, где им повстречались знакомый зеленщик и провизор из ближайшей аптеки. Они сообщили, что их заждались в соседней мальвазии. Там среди собравшейся компании были Тони Сбица по прозвищу «Хроника», которому не терпелось черкануть о них пару строк в газету, и сапожник Нане или «Ветерок», как все его звали, ибо через него любая весть сразу разносилась по всей округе. Тут же был и родственник Антонио Казара, зашедший из своей пекарни пропустить стаканчик. Но дону Антонио было не до поздравлений собравшихся в таверне друзей и знакомых. В отличие от отца, пустившегося в разговоры о Виченце, он мечтал поскорее оказаться дома и уединиться, поскольку с утра ему надлежало приступить к занятиям в Пьет а , а уже вечером дать два концерта. Совмещение преподавательской деятельности с концертной требовало от него невероятных усилий и напряжения. Перед попечительским советом приюта совесть его была чиста, ему удалось управиться с делами в оговоренные сроки, и теперь он может вернуться «к должному исполнению своих прямых обязанностей», как это было подчёркнуто в данном ему руководством Пьет а разрешении на месячный отпуск. Помимо преподавания ему надлежало сочинять оркестровую и хоровую духовную музыку в том же звании и за те же 60 дукатов в год.

Когда отец и сын подошли наконец к дому, их давно поджидала, стоя на балконе, закутанная в шаль Камилла. Она не учла, что опустившийся на лагуну туман стал причиной их опоздания. Антонио выглядел заметно уставшим, но довольным. Ранее возвратившийся из Виченцы скрипач успел навестить её и сообщить об успехе оперы и новом заказе от братьев-доминиканцев.

Ничто уже не могло сбить Вивальди с намеченного пути. Все помыслы были связаны с Сант’Анджело, который посещался в основном мелкой буржуазией, торговцами, ремесленниками и рабочим людом. Его не жаловали снобы-театралы, отдающие предпочтение аристократическим театральным залам, принадлежащим патрициям Гримани, или заново отстроенному Сан-Кассьяно. И чтобы выжить, театр Сант’Анджело насаждал подлинно народный стиль, а в репертуаре были спектакли с незатейливым сюжетом и ласкающими слух мелодиями, что отвечало вкусам широкой публики. Он всегда был полон, как и соседний театр Сан-Мозе, поскольку низкая входная плата была по карману простому люду. Но часто сборы не могли покрыть расходы на постановку, и наступали чёрные дни. И всё же театру Сант’Анджело удавалось выдерживать все три сезона каждый год.