Vive le basilic!
Шрифт:
– Черт знает что, – посетовал он, как и положено дуэлянту усаживаясь на заднее сиденье рядом с меланхоличным доктором. – И кто только завел моду стреляться ни свет ни заря?
– Тебе следует переселиться в девятый округ, – поддержал игру Жоли и велел кучеру трогать, – тогда ты выгадаешь на сон часа полтора. Будем надеяться, нас ничто не задержит.
Со временем вышло просто идеально. Кучер выехал на аллею как раз в тот момент, когда на другом ее конце показалось ландо оппонентов. Жоли подхватил ящик с пистолетами и вместе с центристом отправился навстречу коренастому
Секунданты раскланялись с той церемонностью, что имеет место на свадьбах, похоронах и дуэлях. Коричневый сюртук вынул бумажник; самой монеты Поль не видел, но сценарий пьесы чести он помнил наизусть. Прошлый раз стрелялся Жоли, а жребий бросал Дюфур, сейчас роли поменялись, только и всего. Монета взмыла вверх, секунданты задрали головы, а затем сделали шаг назад, и пара депутатов наклонилась, определяя, петух или решка. Дискуссии не возникло. Все четверо согласно свернули к поляне, которую в «Жизни» и «Бинокле» считали чуть ли не своей собственностью.
Поль лениво проследил взглядом за вышагивающими вдоль кустов элегантными фигурами. Приходилось признать, что де Шавине выглядит безупречно. Когда шаги были отсчитаны, Жоли воткнул в землю свою «дуэльную» трость, господа депутаты приподняли цилиндры и направились к своим подопечным. Регулярно оказывавший «Биноклю» услуги подобного рода доктор протер платком пенсне и приступил к исполнению профессиональных обязанностей. Он и не думал скрывать, что ему это поднадоело.
– Как вы себя чувствуете? – Сварливостью некоторые врачи могут сравниться разве что с нотариусами. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Позже. С завтраком.
– Что ж, приличный завтрак хоть как-то оправдывает этот балаган…
Подошел центрист.
– Стреляете из их пистолетов, – с присущим случайным знакомым равнодушием сообщил он. – Мсье Жоли сейчас их проверит.
– Хорошо. – Вместительная все же вещь карманы, сколько в них скапливается способной отклонить пулю ерунды. – Брюн ставил на петуха?
– Да.
– Я так и думал. Прошу принять на хранение. – Разочарованный своим неучастием в действе Руссель не советовал доверять бумажник депутату. Надо полагать, в редакции сегодня эту шутку не повторит один папаша Леру. Центрист с невозмутимой миной принял вещи. Любопытно, стрелялся он с кем-нибудь или пока нет?
– Господа, – первым свидетельствовал де Шавине, – ручаюсь, что мсье Брюн ничем не защищен.
– В свою очередь ручаюсь, что мсье Дюфур ничем не защищен.
Чем забавны «газетные» дуэли, так это тем, что противника зачастую впервые видишь уже без цилиндра, перчаток и часов. Когда речь заходит о даме или нечестной игре, целишься все же в знакомого. Честно целишься. Жаль, де Шавине всего лишь секундант…
– Ваше оружие, мсье Дюфур. – За спиной коричневого сюртука высится Жоли. Без сигары в углу рта он выглядит непривычно напыщенно.
– Благодарю.
Изогнутая рукоять удобно ложится в руку. Что ж, поглядим, что за пистолеты предпочитают подающие надежды радикалы. На украшенном прихотливой гравировкой стволе сияет свежим золотом надпись: «Давим в Лютеже». О, мастер Давим, тот самый…
– Что-то не так с оружием? – любопытствует коричневый сюртук. Наверняка газетчик, наверняка его репортажи тысячу раз читаны, но лица за строками
не разглядишь.– Всего лишь занятное совпадение. Капитан Пайе де Мариньи, мой шеатский друг, высочайшего мнения о револьверах мсье Давима. Собственно говоря, бабуина я застрелил из тяжелого револьвера его работы.
– Что вы хотите этим сказать?
– Всего лишь то, что есть оружие для войны и диких земель, а есть для таких вот случаев.
Две воткнутые в землю трости. Обозначенный сломанными ветками барьер, сочная зелень кустарника, серебро буковых стволов. В прошлый раз под ногами были желтые листья…
– Готовьтесь.
Что бы сказали те, кто писал дуэльный кодекс своей и чужой кровью, о господах, обменивающихся парой выстрелов для поднятия аппетита? «Все мельчает», как сетуют старики… Уже измельчало. Изделие мастера Давима смотрит в небо, небу все равно.
– Сходитесь.
До барьера было десять шагов, но Поль не успел сделать и пятого, когда невозмутимо шагавший навстречу Брюн остановился и выпрямил руку с пистолетом, раздался одиночный треск. Мимо, чего и следовало ожидать. Теперь наш черед, и хорошо. Не будем тянуть время, не за кровью сюда ехали.
Поль направил пистолет в сторону противника, тот, как и положено, замер на месте. Стрелять выше не хотелось, лучше уж взять слегка правее… Дюфур сощурился и нажал на спусковой крючок. Вот и все, господа, пора завтракать.
Курок уже обрушивал свой удар на капсюль, когда фигура противника внезапно дернулась. Резко. Неожиданно. Непонятно. Облачко дыма на секунду скрыло депутата, а когда рассеялось, Брюн валился на траву. Мешком.
Коричневый сюртук и щеголеватый статный доктор кинулись к своему подопечному. Поль, ничего не понимая, повернулся к Жоли, чтобы услышать слова, готовые сорваться со своего собственного языка:
– Да какого дьявола он дернулся?!
Потом они, путаясь в траве, бежали к упавшему, и Жоли все не унимался.
– Это нарушение… – возмущался он на бегу, – очевидное даже невежде… Потрясающе!.. Неужели господин… депутат струсил?
– Он ведь… уже стрелялся…
– Да помню я… Помню… Но такое неприличие… Считай, мы их раздавили!
Они подоспели, когда врач закончил взрезать на лежащем одежду, и Поль, не выдержав, чертыхнулся. Пуля под углом вошла в грудь между ребрами, рядом с грудиной, крови почти не было. Тело мсье Брюна заросло густыми курчавыми волосами, это казалось насмешкой. Из-за проклятого бабуина, которому он тоже всадил пулю в грудь, да еще во всех подробностях расписал, как это было.
Жоли присвистнул, но промолчал. Зато не собирался молчать коричневый сюртук.
– Ну зачем?! – суетился он. – Скажи, зачем ты сошел с места? Какая дурь тебе ударила в голову?!
Ответа не было, хотя раненый сознания не потерял. Поднявшийся на ноги с весьма мрачным видом доктор переглянулся с отдувающимся коллегой. Эскулапы отошли. Дюфур зачем-то двинулся за ними, как и де Шавине.
– Господа, прошу вас сохранять спокойствие, – словно с кафедры, возвестил врач противника. – Пуля, скорее всего, попала в одну из легочных артерий.