Вивьен, сплошное недоразумение.

Ведь Эдерика Нейл писала, что внешность не важна. Главное смелость, внутренняя страсть и пыл, готовый сломать любые преграды на пути к цели.

Расправив грудь, я сделала к молодому человеку шаг вперед.

– Как вы? Не желаете ли прогуляться? – решила я взять каюна за рога. – Можно насладиться хорошей погодой вместе.

Винсент немного покраснел. То ли от волнения, вызванного моим предложением, то ли от вспышки ярости. Мне не хотелось думать о последнем.

Молодой человек был до смазливости прекрасен. Им можно было любоваться как божеством. Ровные красивые скулы, щеки с ямочками, прямой аккуратный нос, не смотрящийся центром вселенной и манящие губы.

Если я была бы героиней Эдерики Нейл, то давно бы дала понять Винсенту кто здесь главный, но прошитые в венах манеры Аквии, не давали мне этого сделать и тем более, я считала, что задатки адекватности у меня все-таки есть.

– Прошу меня простить, Вивьен, но я не могу принять ваше предложение. Тороплюсь.

– Торопитесь значит, – мой сомкнутых губ, коснулось подобие улыбки, – жаль, может быть тогда, в другой раз?

В глазах молодого человека пробежала тень. Поза стала враждебной и я заметила, как он крепко сжал букет. Возможно, представил как хлещет меня им по лицу, чтобы я угомонилась.

– Вивьен, я хочу чтобы вы поняли, – очень медленно начал Тотал, отделяя слова друг от друга, словно разжевывая их, – между нами ничего быть не может. Я нахожусь сейчас в периоде тесного знакомства с одной дамой. Нашему зсближению благоговеют наши семьи, посему, возможно, в скором времени мы пройдем церемонию обмена брачными чашами.

Мое лицо, наверно, исказилось. Я крепко вцепилась в сверток с настойкой, почувствовав, как предательски громко заурчал живот.

Ох уж этот грушевый сидр!

Образ Винсента немного расплылся. При этом, я умудрилась не свалиться без чувств, от известия, ударившего меня в солнечное сплетение со всей силой.

Увидев, как важно задрал подбородок молодой человек, я поморщилась.

– Рада за вас и удачи вам, господин Тотал.

Не став дожидаться ответа и долго и нудно прощаться, я рванула к экипажу, ожидавшего меня на улице за углом. Живот и правда, разболелся от переживаний.

Я со всего маху хлопнула дверцей дилижанса и потрясенно уставилась впереди себя, на пустую стену.

Меня только что послали, дав понять очень многое.

Винсент Тотал вторично разбил мое сердце и послал с моей любовью куда подальше.

Злые слезы обожгли глаза. Я смахнула их пальцами, вдруг уловив, что под ногтями застряла земля. Я всегда пользовалась перчатками при работе на участках, но видно, грязь как-то умудрилась все же прорвать оборону. Это мне совершенно не понравилось.

Неужели, сначала влюбляются во внешний образ?

Наверно да, раз я пускала слюни по модельной красоте Винсента, несшего белые цветы какой-то там высокопарной девице, наполненной женственностью, как какой-то сосуд.

Живот продолжало крутить. Я мысленно подгоняла возницу ехать быстрее.

В особняк Стейдж я влетела как ужаленная и укрылась в своих покоях, благо, никого не встретив.

Настроение было ужасным. Казалось, весь мир виноват в том, что Винсент отказал мне в чувствах. Хотелось успокоить себя, что он еще будет кусать локти от сожалений, но это была бредовая мысль, которой я сама не верила.

Решив добить себя до конца, я встала у зеркала, разглядывая свой серый и непримечательный вид, горько усмехаясь. Со мной решит обменяться брачными чашами только какой-нибудь маменькин сынок или дряхлый дед, которому придется подливать настойку «Страстная горячка», пока он не помрет, перенапрягшись.

Нет!

Я покачала головой. Дело всей моей жизни – огороды и плантации. Раз не уродилась красавицей для брачных историй, ну и не надо.

Мне хотелось в этот вечер побыть одной, пострадать вдоволь, но Бенедикта сказала, что господин Стейдж высказался что традицию совместных ужинов не стоит нарушать. Тем более, у нас гостили.

Я хотела сказаться болезной, но передумала. Начались бы лекари, оханья возле кровати и проверка на ложь.

На трапезу, я пришла с молчаливой миной, поздоровавшись с дедом и кивнув всем остальным, коих было меньшинство.

Агнесс разрешили остаться в покоях, в которые она переехала после неожиданной встречи с баклажаном. Свободные комнаты у нас были только в восточном крыле, как раз там, где поселили Адама.

Отец молчаливо ковырял соленую рыбу в тарелке, находясь в своем мире и не обращая ни на кого внимание. Решив поддаться его примеру, я нарочито серьезно пилила куриную печень и запивала ее простой водой, пока остальные цедили вайни из нашей вайнодельни.

– Не любите вайни, госпожа Стейдж? – вдруг уделил мне минутку внимания Редвил. Я даже вздрогнула от неожиданности, пребывая в мыслях, полных отчаянья.

Адам очень педантично накалывал на зубья вилки кусочки рыбы.

– Непереносимость. Становлюсь дурной.

Гордон Стейдж подавил тяжелый вдох. Я сразу же почувствовала на левой щеке его взгляд, который хлестнул по коже.

– Адам, как ты смотришь на то, чтобы усилить производительность вайни чуть больше? Я замечаю в отчетах, что мы можем увеличить производство в пару раз и предложить нашим партнерам более выгодные ценовые предложения?

Дед ловко сменил тему, дабы отвести внимание от меня и моих манер.

Благодарная Гордону за возможность не вступать в полемику, я уделила все внимание еде, пока Адам разглагольствовал своим спокойным грудным баритоном, делясь своими умными идеями.

Мы непроизвольно переглянулись с отцом, подумав одинаково о том, что чувствуем себя двумя идиотами среди этих одаренных изречениями людей.

– Энрике?

От неожиданного выразительного голоса, даже я вздрогнула, чуть не поперхнувшись водой.

За моей спиной материализовалась Аманда.

Гордон Стейдж замер, как вкопанный в землю столб.

Нахмурив брови, я повернулась.

Моя чокнутая прабабка, вырядилась в открытое декольтированное платье, совершенно не аквийской малиновой расцветки. Где она его взяла, осталось загадкой.

Сверху женщина, все же, догадалась прикрыться пушистой и старой шалью, с проеденными мулью дырками.

– Энрике, ну наконец-то, милый мой, я пришла.

Через долю секунды, прабабка как марафонец бросилась к Адаму Редвилу, распахнув объятия.

Глава 6