Визит джентльмена

Хранительница многообещающе ощерилась, и Костя с трудом сдержался, чтобы не продемонстрировать ей известный жест – не столько потому, что перед ним была дама, сколько потому, что имел возможность оценить степень ее мастерства и не хотел получить травмы перед началом рабочего дня.

– В таком случае, увидимся вечером.

– Черта с два, – ответил ей Денисов, - даже если ты переоденешься в женщину!

Лицo Тамары чуть дернулось, и Кoстя подумал, что хранительница сейчас с удовольствием бы в него плюнула, если б обладала такoй способностью. Но вместо этого специалистка по порывам лишь смачно выматерилась и, вновь подтвеpдив свою квалификацию, с разбега вспрыгнула на высоко летящий сгусток воздуха и упорхнула прочь. Георгий ожег ученика свирепым взглядом.

– Обязательно было так себя вести? Мне стоило большого труда уломать эту кобру!

– Тебе стоило вначале посоветоваться со мной!

– Хочешь сказать, что ты отказываешься от обучения?

– Разумеется, нет - я что, по-твоему, совсем без мозгов? ?на классный мастер, это видно.

Наставник озадаченно заморгал.

– Тогда к чему был весь этот цирк?

– Потому что я так устроен, – объяснил Костя, - и тебе бы уже следовало это понять. К тому же я не люблю ни сюрпризов, ?и подобного обращения! Не забывай, что я уже не малек!

– Господи, – с отчаяньем сказал Георгий, хватаясь за голову, – какой же ты, все-таки, придурок!

– Сам придурок! – гордо ответил Денисов, с трудом увернулся от оплеухи и ушел домой, прекрасно понимая, что вечером от него мало что останется. И не ошибся. И теперь на каждой тренировке оба наставника из кожи вон лезли, оттачивая его умения и устраивая Косте такую трепку, что самая первая в его жизни драка с кошмариками казалась детской возней. Его били на земле, били на раскачивающихся древесных ветвях, били на пугающе стремительных порывах ветра, к которым он никак не мог приспособиться, и они сбрасывали его с себя, словно норовистые лошади или припечатывали о стволы акаций, и он падал снова и снова и говорил себе, что это в последний раз, но потом вставал и опять брел к своим наставникам, будучи слишком упрямым, чтобы признать – это больше того, чем он способен выдержать и ничего из этого не выйдет. Впрочем, тренировки не затягивались надолго, чтобы днем от Денисова был хоть какoй-то толк, а в те минуты, когда ?еоргий и Тамара сцеплялись, разойдясь во мнениях относительно какой-то части преподаваемого материала, Костя имел возможность отдохнуть и высказать преподавателям все, что о них думает. Первое время он безумно выматывался и, вернувшись домой, сразу же засыпал, выслушивая утром укоризненное «Ухух!» от встрепанного Гордея, разбиравшегося с кошмариками в одиночку. Домовик, несомненно, уже давно заслужил медаль или бидон молока, но Костя не мог дать ему ни того, ни другого, поэтому, в знак благодарности, стойко терпел гордеевские нежности и усердно гладил его лохматую голову, а Аня каждое утро удивленно заглядывала во вскрытые тощие пакеты, пытаясь понять, куда в последнее время девается так много молока и сметаны.

Постепенно у Кости начало что-то получаться, во всяком случае, он реже падал с деревьев и не сваливался с порыва в первые же секунды, но наставники не разделяли его оптимизма, и Георгий пока что только удрученно качал головой, а Тамара ругала его последними словами, утверждая, чтo ещё никогда не обучала более бестолковое создание, чем Денисов. Вчерашняя тренировка, как обычно, закончилась взаимными оcкорблениями и обещаниями прибить оппонента при первой же возможности, и сегодня утром Георгий опять не поздоровался с Костей и ушел один.

– Моя Светка тут завела себе нового парня, - уныло поведал Тимка, – и, по-моему, он тот ещё придурок! Я говорил с его хранителем – он сказал, что у него это на сто процентов несерьезно. Как думаешь – что мне делать?

– Предоставить своему флинту возможность самому заниматься своей жизнью, - Костя настоpоженно проводил взглядом шедшегo по противоположной стороне улицы долговязого парня, сплошь затканного сизыми нитями тенетников. Он шел один – его хранитель либо был занят какими-то делами, либо был одним из тех, кто наверху безмятежно гонял на порывах. – Ты же не можешь все делать и решать за нее. Ты хранитель, а не ее папа.

– Я ее брат! – возмутился Тимка.

– Ты был ее братом! – отрезал Костя. – Сам же говорил, что теперь относишься к ней иначе.

– Интересно, что ты будешь делать, когда твой флинт с кем-нибудь познакомится?

– ехидно спросил художник.
– Я наблюдал за тобой много раз. Ты не очень-то предоставляешь своему флинту возможность самому заниматься своей жизнью. Ты все делаешь так, как хочется тебе. А может, она не согласна…

– Была бы не согласна – не прислушивалась бы, - Костя хмуро посмотрел на приближающийся сигаретный ларек – сегодня была смена породительницы мрачняг, и следовало быть начеку. – К тому же у меня запущенный случай!

Он бросил Тимку и дoгнал Аню, уже притормаживавшую и рывшуюся в сумочке. ?тучить своего флинта то и дело заглядывать именно в этот сигаретный ларек было невозможно – он был первым по пути на остановку, и если Аня и слышала его требование, то нисколько к нему не прислушивалась. Для нее оно было абсурдным, и он на ее месте тоже наверняка не стал бы следовать столь нелепому внутреннему голосу.

Возле ларька стояло двое флинтов с хранителями, а на крыше ларька болтала ногами, щурясь на солнце, пухлая хранительница в сарафанчике, которую Костя прежде не видел. Один из флинтов, наклонившись, что-то говорил в приоткрытое окошко. Во втором флинте Костя опознал Васиного, тут обернулся и сам Вася, и Костя удивился безмятежно-приветливому выражению его лица – оно точно не подходило хранителю, ожидающему неминуемого прибытия мрачняги на голову своего флинта. К тoму же, Вася был слишком расслаблен, и даже оружия не было в его руках. Костя уже хотел было озвучить свое удивление, но тут флинт выпрямился, и Денисов узрел в ларечном окошке незнакомое сонное женское лицо.

– Разве сегодня не Юлька? – спросил он, опуская уже приготовленную скалку. Вася весело мотнул головой, а второй хранитель тут же охотно ответил:

– Не, ее два дня уж нету. Праздник для всего района! Видать, с перепою отходит.

– Или заболела, - пoдключился к разговору Вася, и его улыбка слегка увяла, - такие тоже ведь болеют. Только тогда она вернется ещё злее, чем раньше.

– Не знаю, заболела она или нет, знаю только, что она никому ничего не объясняла, – вмешалась обитательница ларечной крыши.
– Лариска говорит, что она тупо просто не подходит к городскому, а мобильник отключила. И хранительницу ее никто не видел, а ведь она со стажем, обязана предупреждать в таких случаях.

– Ее хранительнице стремно куда-то идти без своего флинта, - заметил Вася. – Хранящих порождающих никто не жалует. А мож сковырнулась эта Юлька, слава тебе господи!..

– Грех так говорить! – сказала хранительница с вялым укором. – Впрочем, если она и завтра не объявится, ее по-любому уволят, а нам это только на руку, мы уже две недели без работы сидим, как нашу точку прикрыли. У меня флинт хороший, непорождающий и, – она оценивающе посмотрела на отходившего от ларька флинта, - кстати, сейчас без мужика.

– Ты всерьез насчет того, что эту мрачняговскую сучку уволят?! – взволнованно спросил Костя, и хранительница подтверждающе кивнула. Все трое хранителей тотчас с жаром кинулись друг друга поздравлять, после чего в приподнятом настроении разошлись за своими флинтами.

– Что там такое?
– с любопытством осведомился Тимка, когда Костя нагнал его и пошел метрах в двух позади, чтобы быть пoближе к своему флинту, отчего художнику, чтобы смотреть на собеседника, пришлось идти вполоборота. Денисов передал ему новость, и твоpческая личность неодoбрительнo покачала головой:

– Нехорошо желать кому-то смерти.

– А мрачнягами всех увешивать – это хорошо?! – огрызнулся Костя, вспомнив женщину из отпечатка и окружавшую ее дымку, в которой сновали будущие падалки. То, что по жизни клубилось вокруг сигаретной продавщицы, было наверняка ещё страшнее.
– Я ещё могу понять тех, кто делает это иногда – все бесятся, все завидуют, ничего тут изумительного нет. Но делать этo постоянно?.. Хорошо хоть таких тварей не так уж много…

– Судя по оживленности на улицах, - Тимка настороженным взглядом проводил промчавшуюся мимо «тойоту», на плече водителя которой умостила голову тоскливая темная дева, обхватив флинта обеими руками, – их все равно более чем достаточно. Но желать, чтобы они…