Визит из невыразимого

— Как же можно…

— Еще как… можно, — она проглотила появившиеся слезы, — думаю… он отыгрывался таким образом. За всё. За все те годы, пока она помыкала им. За свой страх. За постоянное ощущение неполноценности. За её абсолютную недоступность. Бог знает за что еще!

— Я не понимаю…

Есть такое расхожее выражение: «не укладывается в голове». То, что он услышал, не укладывалось буквально, оно казалось чем-то огромным, угловатым и твердым, его нельзя было засунуть в черепную коробку, оно не хотело туда влезать, каким боком его не поверни. Он ещё раз вспомнил свернувшееся на постели тело, её фразы во сне… Обидеть это чудо?! Такое не могло поместиться в голове, никак не могло.

— Почему же она не сопротивлялась?! — выкрикнул он в отчаянии.

— Ха, — Джинни горько усмехнулась, — она не могла. По мере того, как положение становилось хуже и хуже, она всё глубже залезала в ловушку. Западня была состряпана идеально, не выскочишь, он обо всем подумал, шахматист херов! Какие у неё были варианты?

— Да как же? Долбануть заклинанием, и дело с концом.

— Каким? Авада кедаврой? Чтобы с концом. Нет? Тогда каким? Обездвижить? Допустим. Один раз. А потом? Что, каждый день, приходя с работы, накладывать на мужа петрификус и идти спать? Так ты себе это представляешь?

— Да хоть бы и так! Хотя есть способы и попроще. Выгнать его за порог раз и навсегда.

— Как просто! Невозможно постоянно держать человека под заклятьем так, чтобы об этом не узнали окружающие. А уж про «выгнать» и речи нет.

— Да почему же?!

— Да потому, что тогда пришлось бы объяснять причину, дурья твоя голова! Как бы она объяснила семье мужа, что держит его парализованным? А он ведь обязательно нажаловался бы на неё, я же говорила тебе, что он с самого начала принялся жаловаться, говнюк этакий! Семья бы встала на его сторону. Ты что, не знаешь нашей матери?! И уж, тем более, пришлось бы объяснять причину, по которой мужа выгнали вон.

— Так и объяснила бы! Не хочешь же ты сказать, что Молли и Артур приняли бы сторону Рона, если бы узнали правду?! Я в такое не поверю ни за что на свете!

— Именно этого она сделать и не могла! Объяснить им настоящую причину. А любое враньё не оправдывало бы её поведение.

— Да почему же?! Почему?!

— Потому что есть ТЫ, вот почему! Неужели так трудно догадаться? Что случилось бы, как только ты бы обо всём узнал? Ну-ка, ответь мне? А ты бы непременно узнал, если бы это всплыло. Впрочем, можешь не отвечать, у тебя и так всё на лице написано. Потому-то она и взяла с меня слово строго-настрого держать рот на замке.

— Ну и ладно, — буркнул он, — всё равно это лучше, чем… так.

— Лучше? Лучше?! Попробуй хоть разок поставить себя на её место. Что бы произошло, узнай ты обо всем? Ты бы пошёл «разбираться» с Роном, не так ли? Убил бы его или покалечил. Что было бы дальше? Муж убит, любимый человек в Азкабане, с работы немедленно выгоняют, или ты думаешь, Отделу Тайн нужны грандиозные скандалы? Ах да, скандал на весь магический мир! Только представь себе газетные заголовки! Ни на одну работу с этого момента не устроиться, все вокруг показывают пальцем, а раз даже родителей нет, то нет и средств к существованию и жилья, вдобавок. Хорошо?

— Жилья?

— Да, Гарри, жилья. Она не могла даже просто уйти от него, потому что ей банально не было бы, где жить. Они снимают жильё, и оно недешевое, между прочим, ты знаешь, какие в Лондоне цены, даже в пригородах. Договор аренды подписан на неё, и подписан надолго, ты же понимаешь, что она, естественно, по своей привычке взяла всё оформление на себя. У неё банально не было бы денег, чтобы снять еще одно жильё и оплачивать то и другое одновременно.

— Она могла бы жить здесь, на Гриммо…

— Прекрасная идея!

— Не знаю… у кого-то еще.

— Пару недель, может быть. Но не год же, как ты себе это представляешь?

— А разве нельзя было как-нибудь… ну… расторгнуть этот договор?

— Это как же?

— Ну… наложить конфундус, сказать, что ничего не было.

— Иди ты к василиску в пасть, Гарри! Воображаешь себя умнее Гермионы?! Договор заключен с банком, а не с частным лицом, у них есть копия, ты на весь банк собрался накладывать конфундус? Тут уж нужен империус. Потом ты бы лично, собственной персоной прибыл бы арестовывать свою любовь?!

— Всё равно, всё равно, — замахал он руками от бессилия, — можно было что-то придумать! Ну, неужели нельзя было найти способ, как выйти из этой ситуации?! Какое-нибудь зелье, в конце концов! Которое отбивает желание.

— Ты, видно, не совсем хорошо понимаешь… Неужели ты правда думаешь, что такие вещи делают от желания? Это — здесь, — она ткнула себе пальцем в макушку. — Лишись он желания, просто стал бы её избивать уже по-настоящему, а не так… обозначая. Тогда ей бы стало совсем сложно скрывать последствия, а она этого боялась больше всего. Помнишь, как она запаниковала на поминках твоей напарницы?

— Так в этом было дело?! А я-то гадал… Значит…

Он вдруг вспомнил гневный шепот Рона в темной комнате за занавеской.

— Знаешь, почему она пришла такая растрепанная в тот день? Знаешь, что он сделал?

Она замолчала, как будто ожидая его любопытства на этот счет.

— Он связал её накануне вечером и бросил в ванну. Она провалялась там всю ночь, он не позволил ей даже привести себя в порядок, перед тем, как пойти на церемонию. Вот так. «Наказывал» за предыдущие отлучки.

Она отвернулась и дрожащими пальцами полезла за очередной сигаретой.

— Как можно терпеть такое… — прошептал он, не в силах даже чуть-чуть повысить голос.

— Любовь, будь она неладна! Любит тебя до усрачки, боится за тебя. Сама себе соорудила идеальную западню. Он-то давным-давно понял, в чём дело. Вот и чувствовал полную свою безнаказанность. Даже, как пить дать, нашёл оправдание собственному поведению. Типа: «она другого любит, в мыслях мне изменяет с ним, вот пусть и получает по полной». А вслух говорил, что и не только в мыслях.

— Что?!

— Ну да, нёс всякое. На той церемонии обвинил её в том, что она добилась для него места от тебя известным способом… короче, не хочу даже произносить вслух, что он сказал, и так понятно. Надавал ей пощечин. И после этого ты в той же самой каморке полез ко мне под юбку! Да меня чуть не стошнило, когда я узнала, что они были там до нас!

— Понятно. А она потом…

— А она вбежала и, увидев наши напряженные позы, первым делом подумала, что я не выдержала и всё тебе рассказала. И перепугалась до смерти.