Визит

Оборотень, подняв с земли цепь и ухватив её в концы, легко, без напряжения, разорвал ее. Уронил на траву, беспокойно озираясь, прошептал что-то, обращая затянутые бельмом глаза на дьявола.

Амон великодушно махнул ему рукой и старик, склонившись в поклоне, поспешил покинуть лужайку, бесшумно растворившись в роще.

– Он не переносит лучей солнца - объяснил девушке дьявол.
– Теперь язвы покроют его тело. Он слишком смело вышел на солнце, впрочем, он подчинялся моему приказу, - многозначительно посмотрев на девушку, добавил: - Он знает, что самое страшное для него не солнце, а невыполнение моих приказов.

Промолчав на последнее замечание Амона. Светлана спросила:

– Чем он отличается от простых людей? Такой, безобидный старик.

– Безобидный говоришь?
– усмехнулся Амон.
– В полнолуние он покрывается жесткой шерстью. Позвоночник искривляется, и он, тогда, опускается на четвереньки. Удлиняются зубы, лицо претерпевает изменения и становится похожей на волчью морду. В лунные ночи его мучает жажда. Жажда теплой, человеческой крови. И голод. Голод, который он утоляет сладким мясом человека. Он хитрый. В курсе всех событий, и поэтому, его почти невозможно изловить. Он бич беспечных людей,

– Почему он пришел сюда? Ночь ещё не наступила.

– Он счел необходимым предупредить нас, о готовящейся облаве.

– Вот как?
– девушка слезла с мраморного зверя и, подойдя к дьяволу, посмотрела ему в лицо.

– Не нужно долго ломать голову, чтобы догадаться, что это из-за Аниты. Я права?

Соглашаясь с ней, Амон склонил голову и, повернувшись, направился в дом. Светлана последовала за ним, пытаясь услышать ответ на волнующие её вопросы:

– Амон Вы опять исчезнете из дома?

– Нет, Дорн решил, что этих, незваных гостей, нужно встретить подобающим образом.

Они поднялись на второй этаж, в комнату с огромным камином. Ещё на пороге, девушка услышала звонкий голос Юма, что-то с азартом повествующий.

Барон, сидевший в кресле, закинув ногу на ногу, похлопывая рукой по колену, веселился, слушая кота, вставляя иногда и свои реплики.

Юм на секунду умолк, дожидаясь когда Амон и Светлана рассядутся возле камина. Пес тут же оставил свое место и, подбежав к креслу, улегся у ног Амона, возложив морду на его ноги.

Барон, поблёскивая зеркальными очками, лёгким, неизменно ироничным поклоном поприветствовал девушку и, повернувшись к Юму с нетерпением сказал:

– Юм, друг мой, продолжай. Мне думается, вновь прибывшим будет не без интереса узнать о твоих похождениях.

– Действительно, Юм, рассказывай, что ты натворил, - подержал Барона Амон.

– Я знаю, что ты увиваешься за одной монашенкой, очаровательной надо сказать молоденькой, неопытной.

– О, богиня!
– воскликнул Юм, - мне пришлось, однако порядочно поувиваться.

– Конечно, - ухмыльнулся Амон.
– На кота не сразу внимание обратишь.

– Она обратила внимание на пожилого священника, - заметил в ответ Юм.
– Пришлось же мне повозиться, пока убедил её о своей особенной миссии.

– Продолжай рассказ, - перебил Барон.

– Они по ходу разберутся.

– Когда она мне исповедалась...

– Постой, - снова остановил Барон.
– Ты что, в церкви был?

– Нет. Она исповедалась тут же, на улице.

– И ты отпустил ей грехи? – не выдержал Барон.

– Конечно, - оскорбился Юм.
– А как же иначе! Она рассказала, что прибыла из далекого, почти заброшенного монастыря, не видевшего цивилизации, что сирота и среди монахинь находится с детства. Сюда приехала с поручением.

– Короче, - потянулся Барон, - Уважай тайну исповеди. Скажем, разговаривая о религии, ты затащил её в свой номер.

– Ну, да. Сказал, что нам есть, о чем поговорить, а у меня есть что показать. А в номере уже посетовал, что она верующая так и не постигла того, что создал бог. Посвятив всю свою жизнь Ему, не знает, чем отличается мужчина от женщины. Обвинил её в неуважении к создателю, в том, что игнорирует его творения и усилие на них приложенные, - Юм замолчал, вспоминая сцены.

– Дальше - потребовал Барон, добавляя: - Седина в бороду, бес ребро.

– Дальше я великодушно посвятил ее во все тайны и сказал, что негоже отказываться от даров посланных богом.

– Она?
– не унимался Барон.

– О, она была в восторге, ушла с гордостью, осознавая, что выполнила предназначение определенное ей создателем. Светик, - повернулся Юм к девушке.

– Может, и ты не знаешь, для чего существуют два пола?

– Знаю, - отрезала девушка и со снисходительностью пояснила: - Об этом достаточно понятно проходят в школе.

– А практику проходят?
– забеспокоился Барон, подключаясь к разговору, Юм с интересом ожидая ответа, повернулся к девушке.

– Нет, - рассмеялась Светлана, на секунду представив такую "практику", - дальше надеются на природу.

– Какое упущение - схватился за голову Барон.
– Что делает школа! Как она портит наших детей!

– Да. Наших, - поддакнул ему Юм, - как сейчас помню: ходит несчастный, маленький Юмчик весной по дворам и кричит, кричит. А практики-то и нету. Да, нашим детям приходится трудно.

– Трудно, - согласился с ним Барон, и они оба замолчали, погрузившись в самые мрачные мысли, то и дело вздыхая, и с грустью закатывая глаза к небу.

Амон прервал их скорбь, грубо бросив:

– Хватит паясничать. Ты, прохиндей - обращаясь к коту, - договорился о новой встрече?

– А как же!
– воскликнул кот.
– Она сказала, что сестру Сару приведет с собой, а я приведу с собой отца Григория, - покосившись на Барона, пояснил Юм.

Огонь в камине заплясал и вспыхнул с удвоенной силой, будто кто-то подкинул в него топливо.

В комнату вошел Дорн.