Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Визуальная культура в медиасреде. Современные тенденции и исторические экскурсы
Шрифт:

Ведь в археологические раскопки, как и в поле циркуляции античных форм, все-таки вовлечены не все слои и группы общества Нового времени. К тому же избыток отсылов к античности в XVII–XVIII веках привел к поверхностному клишированию и симуляции содержания античных форм, образов, мотивов. Поиски более универсального общего социального тела, пускай в самых неожиданных модификациях, продолжились.

Находясь во внутреннем диалоге с предшествующей эпохой, Просвещение и романтизм по-своему возрождают и трансформируют культ природного начала. Апофеозом же веры в значимость природного начала становится теория Чарлза Дарвина. Фактически утратив иллюзию ясности божественного происхождения окружающего мира и себя самого, человек нашел другую первооснову

бытия и «других родственников» – из мира земной природы, из далекого земного прошлого. В трудах «Происхождение видов путем естественного отбора…» («On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life») и «Происхождение человека и половой отбор» («The Descent of Man and Selection in Relation to Sex») утверждалось, по сути, наличие общего природного тела, частью которого является человек, дальний родственник обезьяны. Дарвин предъявил обществу такое общее тело, к существованию которого общество не было готово.

Итак, Новое время рождает по меньшей мере две концепции общего тела – культурную и природную. И та и другая, в отличие от средневекового общего социального тела, не способны пронизывать собой все сферы человеческого бытия и оказывать стабильное влияние на повседневные бытовые устои. Тактильное, физическое переживание и общего культурного, и общего природного тела гораздо менее ярко выражено, нежели в случае переживания средневекового общего социального тела.

Обе концепции в весьма значительной степени взывают к абстрактному мышлению, к умозрительным понятиям либо к визуальному восприятию элементов культурной или природной телесной общности. Далеко не всякий член социума способен впрямую, физически чувствовать и уж тем более сознавать свою принадлежность к общему культурному телу или к общему природному телу.

Однако остаться совершенно вне эмоционально-интеллектуального воздействия актуальных научных идей и культурных процессов тоже невозможно. Это воздействие косвенное, опосредованное. Оно выражается нередко в переменах общественной атмосферы. А общественно-культурные трансформации могут следовать за активной циркуляцией тех или иных идей далеко не сразу. Так, невозможно впрямую доказать всю силу воздействия трудов Дарвина на самосознание цивилизованного общества. Однако спустя несколько десятилетий после их публикации и интенсивного обсуждения в научных кругах и различных общественных институтах [91] начинается эпоха социально-культурных революций, в ходе которых радикальным переменам подвергается физическая, телесная сторона человеческой жизни.

91

The Literary and Cultural Reception of Charles Darwin in Europe. V. 3, 4 / Ed. by F. Thomas Glick and Elinor Shaffer. London, New York, New Delhi, Sydney: Dloomsbury, 2014; Armstrong P. Darwin’s Luck Chance and Fortunes in the Life and Work of Charles Darwin. A&C Black, 2009; Ruse M. Charles Darwin. Oxford: Blackwill Publishing Ltd., 2008.

Революция в одежде начала XX века – упрощение не только верхнего платья, но и форм нательного белья, укорочение длины юбок и рукавов. Первая сексуальная революция – движение суфражисток и феминисток рубежа XIX–XX веков, мода на свободные отношения в артистических и богемных кругах, разрушение патриархальных сексуальных отношений в связи с обстоятельствами Первой мировой войны. Формирование метода психоанализа Зигмунда Фрейда, публикации его работ. Увлечение художников африканским искусством, культурой доколумбовой Америки и пр. Все это косвенно указывает на признание или привыкание к концепции Дарвина в качестве отображения объективной истории человечества. Эта концепция оказывает мощное воздействие на представления о прекрасном и дозволенном, о границах свободы, сексуальной самоидентификации, праве распоряжаться своим телом и своим временем жизни.

Парадокс заключается в том, что осознание своего природного происхождения стало мощным стимулом и для созидания новых культурных слоев, акцентирующих отличия человека от животного. Технические революции стали следовать друг за другом более плотной чередой. Человек построил технизированную цивилизацию, в которой сложные приборы используются не только в промышленности, но сопровождают человека на протяжении всей повседневной жизни, во всех сферах бытия.

Параллельно с эстетизацией технической составляющей бытия культура постепенно усиливает и эстетизацию образа животного, адаптируя природный миф и обживая его так, чтобы принадлежность к миру животных не коробила бывшее «божеское творение», но радовала и умиляла, как ручной питомец.

Совладать не удается лишь с образом человекоподобной обезьяны. Этот образ по-прежнему

несет в себе наибольшее нервное напряжение, не сопоставимое с драматизмом подачи образов любых других животных. Экранизации «Кинг-Конга», как и многоэтапно развивающийся киносюжет «Планеты обезьян», говорят о том, что именно наиболее близкий нам зверь воспринимается как существо наиболее амбивалентное, опасное, загадочное, способное слишком на многое и потому составляющее конкуренцию, а то и удачливого врага человека, да и самих людей провоцирующее как на добрые, так и на самые жестокие чувства.

Сюжет Кинг-Конга до сих пор не может завершиться хеппи-эндом, словно в нем прорывается подлинный драматизм вечного и не поддающегося урегулированию конфликта человека и природы, человека современного и прачеловека. В этой непреодоленной пока конфликтной остроте сюжетов о реальных или фантастических обезьянах продолжается рефлексия на дарвиновскую тему. Все прочие сюжеты о животных скорее стремятся на подсознательном уровне избежать вопросов об отношении человека к его собственному доисторическому происхождению и отношению к ближайшим природным родственникам.

Стилизованные, полные благообразия и остроумной фантазии образы животных проходят лейтмотивом через XX век и переходят в нынешнее столетие. Эти образы связуют древнюю мифологию и современную популярную культуру, детство и зрелость человека, искусство и дизайн, науку и искусство. Человек начинает свою жизнь с резиновых, пластмассовых, деревянных и плюшевых игрушек – мишек, котиков, песиков, лошадок, мышат, дракончиков, зайчиков и пр. Человек начинает знакомство с литературой со сказок, в которых действуют животные, с анимационных фильмов, полных зверей всех мастей и пород, с раскрашивания картинок, изображающих зверей, игрушечных и настоящих. Все методики развития детей включают требование уметь идентифицировать животных по картинкам и разучивать звуки, которые издают животные, полагая это важной информацией для тех, кто только входит в жизнь. Первая большая практика учеников живописи в специальных учебных заведениях посвящена рисунку животных с натуры.

На одежде, в рекламе, на канцелярских товарах, упаковках самых разных товаров повседневного пользования, а теперь еще и в интернете рассыпано бесконечное множество изображений животных. Лидерами просмотров становятся видео с забавными сценками, зафиксированными владельцами кошек, собак, енотов, лемуров, крыс, поросят и прочих существ, сражающихся за звание самого очаровательного, смешного, милого, трогательного. Телевидение переполнено программами о животных, выполненных в разной стилистике, отвечающих разным настроениям. Наряду с традиционным познавательным пафосом существуют программы, акцентирующие жестокость естественного отбора в природной среде, программы о последствиях плохого отношения людей к животным, о выращивании и дрессировке питомцев и т. д. Мир животных представлен в визуальной культуре весьма разнообразно, так, что любители могут проводить повседневность в созерцании исключительно звериного бытия.

Анимация создает специфическую территорию идеального звериного царства, где даны далеко не реалистические вариации на темы реальных животных. Анимационные звери могут иметь абсолютно любой цвет, размер, особенности физиологии и психологии. Но в большинстве случаев это звери разумные, часто разговаривающие или же имеющие свои мысли и чувства, еще чаще – передвигающиеся на двух конечностях, носящие одежду, ведущие образ жизни, сходный с человеческим. Микки Маус уже которое десятилетие остается одним из самых популярных и узнаваемых образов. Как писал о нем Эрих Фромм, в этом мышонке, вынужденном постоянно справляться с большими бедами, с большими и страшными врагами простой американец явно видит самого себя, а иначе зачем бы ему многократно смотреть диснеевские истории [92] .

92

Фромм Э. Бегство от свободы // Э. Фромм. Бегство от свободы. Человек для себя. Минск, 1998. С. 160.

Современные компьютерные технологии делают возможным то, что еще недавно было совершенно недостижимо – совмещение внешней реалистичности кинематографической формы животного с абсолютно не животной, а скорее антропной мимикой, думающими глазами. За последние годы сформировалась целая киноиндустрия анималистического кино, в котором животные общаются на сленге людей, а их повадки составляют парадоксальные симбиозы звериного и человеческого. Возможно и появление серьезных кинодрам, полных философствования о природе человеческого и звериного, например «Жизнь Пи» (2012, по роману Янна Мартелла, режиссер Энг Ли), завоевавший немало высоких наград.

Поделиться с друзьями: