Вкус ледяного поцелуя

– Ничего не глупо. Игнатов был уверен, что до него не доберутся. У него деньги, адвокаты. И дочка под чужой фамилией. А здесь маньяк, режущий женщин в универмаге. Шум, гам, разговоры по всему городу. Так при чем здесь приличный человек и удачный бизнесмен? Только это его рук дело, и шофера он из команды Горелика взял не случайно, знал, что тот за деньги кому хочешь горло перережет.

– Вот что, – подумав, сказала я. – Мне надо с ним встретиться.

– С кем? – нахмурился Вешняков.

– С Алексеем этим.

– Ну, ты даешь… Слушай, чего ты дурака валяешь, ты ж сама твердила, что Игнатов…

– Слишком все просто. Чувство у меня какое-то нехорошее, что нас кто-то за нос водит. Профессионально.

– С ума с тобой сойдешь. На неделе семь пятниц. Встретишься ты с ним, и что? Он тебе правду расскажет, которую нам не рассказал? Я тебе гарантирую, через пару дней он напишет чистосердечное признание. Я его так прижму…

– Вот этого я и боюсь.

– Чего? – устало спросил Артем.

– Признания. Ну так что, могу я с ним встретиться?

– Ты у нас птица такого полета, кто ж тебе откажет.

Алексей сидел за столом, осунувшийся, под глазами круги, плечи опущены. Щетина, крепко сжатые зубы и напряженный взгляд делали его похожим на киношного злодея.

– Привет, – сказала я.

Он усмехнулся, покачал головой, все-таки не выдержал и спросил:

– Твоя работа? Молодец, ничего не скажешь.

– Артем, – попросила я, – оставь нас на пару минут.

– Ты что, с ума сошла? – возмутился он.

– Ты за дверью постой, отсюда ему никуда не деться.

– А если он тебе шею свернет, кто отвечать будет?

– Не свернет. Он умный. Верно? – повернулась я к Алексею.

– Свернул бы с удовольствием, только руки пачкать неохота.

– Вот видишь. Иди покури. А мы поговорим. Вешняков в растерянности потоптался у стола, но из комнаты вышел.

– Ну что, Алексей. Улики против тебя. Алиби дохлое, сам понимаешь.

– Улики ваши менты и подкинули. Ни денег, ни финки этой я и в глаза не видел. Это первое. И вот тебе второе: не дождетесь, что я хозяина вам сдам. Знаю, как здесь обрабатывать умеют, ученый. И штучки эти ментовские… держаться буду до последнего. Не заставите чужую вину на себя брать и на невиновного человека зря наговаривать.

– Так ли уж он невиновен? – пожала я плечами. – Говоришь, подставляют тебя? Только вот кто? Может, тебя твой хозяин в унитаз спускает, а ты за него горло дерешь? Подумай об этом.

Я медленно пошла к двери, надеясь, что он окрикнет меня.

– Детка, – позвал он, я повернулась. – Глазами-то не зыркай, не я тебе такое погоняло придумал. Вот что, судя по всему, отсюда я уже не выйду. Либо пожизненное, либо пришьют втихую, ко мне уже подкатывались, советовали ночью спать вполглаза. А ты живи, радуйся. Только знай, я никого не убивал. Даст бог, на том свете встретимся, и ты мне в глаза посмотришь, а я тебе. – Он и сейчас смотрел мне в глаза, а я ему. Взгляды мы не отводили долго. Пока я не заговорила:

– Если ты врешь, сядешь на пару с хозяином, об этом я позабочусь. Получите на полную катушку. А если… я разберусь, обещаю. У меня есть скверная привычка – докапываться до истины.

– Поторопись, – сказал он совсем другим тоном. – Мне пожить хочется.

– Поживешь. Может, еще выпьем вместе.

– Ага, – кивнул он, облизнув пересохшие губы.

Вешняков ждал меня возле двери.

– Ну что, открыл душу?

– Ага. Клянется, что невинен, аки агнец.

– А ты чего ждала?

– Артем, нам этот парень на суде нужен. В целости и сохранности. Ты за него головой отвечаешь. Пусть немного отдохнет, мозги на место встанут и все такое… Позаботься, чтоб соседи его не доставали.

– Может, его на курорт отправить?

– Это как получится. Может, и отправим.

– Лучше меня отправь, у меня от твоих заморочек изжога.

– Не у тебя первого, – осчастливила его я и пошла к выходу, потом обернулась, махнула рукой: – А на курорт съездишь. Обязательно. С женой, как положено.

Позвонил Дед, предложил отобедать вместе. Обошлось без радостного повизгивания с моей стороны, но дала понять ему, что оценила и даже счастлива. Он явился без охраны и выглядел так, точно у него первое свидание.

– Я соскучился, – сказал он с улыбкой. Я тоже улыбнулась, задержав его руку в своей. Надеюсь, это выглядело искренне. Забавно, если он надеется на то же. Не очень веселые мысли, но меня вдруг они рассмешили. – У тебя хорошее настроение, это радует. Признаться, я думал, ты расстроишься, то есть опасался…

– О чем ты? – подняла я брови.

– О Лукьянове, – неохотно ответил Дед. – Он ведь уехал?

– Тебе об этом лучше знать. Теперь его брови поползли вверх.

– Объяснись, – сказал он таким тоном, что юлить мне сразу расхотелось.

– Пожалуйста. Лукьянов исчезает из моей квартиры, не предупредив. Я предполагала, что он уехал, раз работы для него в нашем городе больше нет, но он все еще здесь. Был. Чем занят, неизвестно. Если неизвестно только мне, обидно, но ладно. Если и тебе, то… твои московские друзья не очень-то с тобой считаются.

Лучше бы мне попридержать свой язык. Лицо Деда потемнело. Ну вот, наступила на больную мозоль. Он посверлил меня взглядом:

– Я знаю, что он в городе. Такой ответ тебя устроит?

– Вполне.

– Между вами что-то произошло? – задал он очередной вопрос.

– Между нами всегда что-то происходит.

– Извини, я не так выразился. Он обидел тебя?

– Лукьянов? – искренне удивилась я. – Он не может меня обидеть. Вы с его хозяевами решили, что посвящать меня в кое-какие детали ни к чему, и он съехал с моей квартиры, чтобы продолжить работу в одиночку и не тратить время на пустяки, то бишь на запудривание моих мозгов.

– Неужели ты влюблена в него? – нахмурился Дед, но голос его звучал скорее печально, чем рассерженно.

– Нет, конечно. Боюсь, я не очень годна для святых чувств, но меня здорово задевает тот факт, что ты, требуя от меня искренности, сам о некоторых вещах не считаешь нужным сообщать мне. К примеру, о том, чем занят сейчас все тот же Лукьянов.

– Детка… – покачал он головой, а я с готовностью кивнула:

– Не продолжай. Я все поняла и обязуюсь вести себя прилично.

Мы выпили и отобедали, болтая о пустяках. Я терялась в догадках. Ясно, что, приглашая меня в ресторан, Дед хотел не просто поговорить, он желал придать беседе задушевный характер. Иначе он вызвал бы меня к себе. Значит, либо надеялся что-то для себя прояснить и теперь озадачен, потому что о пребывании Лукьянова в городе он не знал, либо, зная о планах своих друзей, решил проверить, что о них известно мне. Разумеется, для того, чтобы планы эти осуществились, а я своим неразумным вмешательством не поломала чужой игры. Внушить мудрые мысли мне надо легко, без нажима, оттого и ресторан. Скорее всего, разговор еще не закончен, что-нибудь Дед добавит. Он и добавил, правда, совсем не то, что я ожидала услышать.