Вкус соблазна

Взяв ее за руку, Эштон повел ее по извилистой дорожке к их палатке. И хотя Харпер шла молча, не глядя на него, она крепко сжимала его пальцы.

К великому удивлению Эштона, как только они оказались в палатке, Харпер стала срывать с себя одежду. Сегодня был тяжелый день, и он думал, что она захочет отдохнуть и уединиться. Но когда она встала обнаженная перед ним, он решил не спрашивать ее, почему она это сделала.

Они упали на кровать, крепко сжимая друг друга в объятиях, и Эштон овладел ею жестко, без нежности. И она, похоже, не нуждалась в ней. Вонзив ногти в его кожу, она лихорадочно двигалась под ним. Эштон опрокинул ее на спину, прижав к кровати, чтобы слегка успокоить. Он не сразу вошел в нее, он хотел, чтобы она признала его силу, чтобы почувствовала, что это значит – зависеть от его милости. Его воля, его решительность может защитить ее от всего, но она должна это признать.

Харпер изогнулась, чтобы дотронуться до него, но он закинул ей руки за голову. Она сопротивлялась, не спуская с него глаз. И только когда он вошел в нее, ресницы ее опустились и она расслабилась.

Он вошел в нее глубже, и Харпер застонала, достигнув оргазма. Он последовал за ней.

Затем они лежали, расслабленно лаская друг друга. Перевернувшись на спину, Эштон прижал ее к себе. Она прильнула к нему всем телом. Долгое время в палатке царила тишина, нарушаемая лишь их дыханием и тиканьем часов на ночном столике. Но вскоре Эштон понял, что звон в его ушах – это не пульсирование крови по венам и не хор ночных цикад.

– Слышишь? – прошептал он.

Харпер, затаив дыхание, прислушалась. Издалека донесся какой-то протяжный рев.

– Да.

– Это рык леопарда.

Харпер поежилась:

– Совсем близко.

– Наверное, в полумиле отсюда.

Чувствуя себя в безопасности в объятиях Эштона, она уткнулась носом в его шею и улыбнулась. Непроизвольно она погладила шрам на его животе. Когда она трогала его раньше, Эштон будто отдалялся от нее. Ее разбирало любопытство, но все же она не решалась расспрашивать его о жизни в банде. Возможно, на этот раз он расскажет ей какие-нибудь подробности.

– Это след от ножа?

После долгой паузы Эштон ответил:

– Да.

Уловив напряженность в его голосе, Харпер замолчала. Старые шрамы. Давно затянувшиеся, но постоянно напоминающие… о чем?

Грудь его равномерно поднималась и опускалась. Его глубокое дыхание шевелило ее волосы, рассыпанные по плечам, и щекотало ее кожу.

– Чапмэн не принимал в свою банду слабаков. – Голос его звучал глухо в окутанной сумерками комнате. – Каждый должен был доказать, что он может драться. Даже пятнадцатилетний мальчик, чей опыт обращения с ножом сводился лишь к резке овощей. – Эштон рассмеялся, но смех его был невеселым. – Он был садистом. Раз в неделю он стравливал друг с другом кого-нибудь ради спортивного интереса. Кто первый пустит кровь другому, тот выиграл. Три проигрыша – и тебя нет. – Эштон провел рукой по глазам. – Режут горло – и кидают в джунгли на съедение диким дверям.

Харпер представить себе не могла, каково это.

– Зачем же люди работали на него?

– Он позволял им разбогатеть. Как ты думаешь, откуда у Франко взялись деньги на этот лагерь?

– А ты почему оставался?

– Я хотел доказать самому себе, что прав.

– Рискуя жизнью?

– В пятнадцать лет подросток ощущает себя всемогущим. Но я не умел драться ножом. Франко взял меня под свое крыло и стал учить технике владения холодным оружием, но у меня не слишком получалось.

– Значит, Чапмэн хотел твоей смерти?

Эштон покачал головой:

– Не думаю. В этих поединках все зависело от удачи. Во втором бою я чуть не убил своего соперника. Руки у него были длиннее, но он был грузным, а я – ловким. – Взяв Харпер за руку, он приложил ее к левой стороне груди. – Один раз удар пришелся прямо сюда. Лишь пара дюймов отделяла меня от смерти.

– Тебе повезло, что ты не умер от заражения крови.

– Мне повезло, что Чапмэн почти два месяца не вызывал меня на бой. Я много времени проводил с Франко. И с тех пор мы никогда не теряли друг друга из виду.

Возможно, Эштон никого и не убивал, но он знал, что, спасая себя, он подписывал кому-то смертный приговор. Он прошел тяжелый путь – от сына миссионера и члена криминальной банды до всемирно известного шеф-повара.

– Ты ни в чем не виноват. Чапмэн продолжал бы творить свои черные дела независимо от того, был ты членом банды или нет. Эти люди сделали свой выбор, как и ты. Но ты ушел.

– Я не выдал его полиции. Когда подвернулась возможность, я сбежал.

И с тех пор его преследовало чувство вины.

– А ты действительно хочешь участвовать в кулинарном шоу в Нью-Йорке? – спросила Харпер. – Мне кажется, ты делаешь ошибку.

– Да, я собираюсь участвовать в этом шоу. Я хочу изменить свой имидж, стать более популярным, увеличить число своих зрителей. – Повернувшись к ней спиной, Эштон спустил ноги с кровати.

Они снова перестали понимать друг друга. Встав с кровати, Харпер надела леггинсы и свитер. Протянув Эштону его одежду, она молча ждала, когда он оденется. Затем они вышли на террасу и, встав у перил, стали смотреть на поблескивавшую в лунном свете гладь реки.

Несколько минут они молчали, прислушиваясь. Какой-то резкий крик повторился несколько раз, заставив Харпер нарушить молчание.

– Кто это?

– Бабуин. Он подает тревожный сигнал, возможно почуяв леопарда.

– Ты был прав, когда сказал, что мы – это выбор, который мы делаем. То, через что ты прошел, очень сильно повлияло на твой характер. Если бы ты остался со своими родителями, ты никогда не испытал бы свою волю и не узнал бы, насколько велико твое мужество. – Харпер помедлила, чтобы до него дошел смысл ее слов. – Ты унаследовал их великодушие и желание помогать тем, кому не повезло в жизни.

– Я помогал только словами. Ничем конкретно.

– Разве ты не помог Дэ? Ты спас его от тюрьмы, когда его хотели посадить за то, что он не совершал, и научил его готовить. Наступит день – и он станет руководить одним из твоих ресторанов. Сравни, кем он был – и кем он стал.

Обняв Харпер за талию, Эштон прижал ее к себе.

– Надеюсь, ты тоже найдешь свой путь.

Внезапно Харпер стало легче, будто гора упала с ее плеч.

– Знаешь что? Я напрасно переживаю из-за человека, который обольстил мою мать. Он не хочет быть ничьим отцом. Так зачем мне принимать это близко к сердцу? – Она крепко сжала перила. – Мне надо беспокоиться о себе.

– Значит, ты решила, что будешь делать, когда вернешься домой?

– Я буду делать то, что все от меня ожидают, и хранить секрет матери. Я съездила в Южную Африку, чтобы найти саму себя. И теперь я знаю, кто я. Я Харпер Фонтейн. Будущий генеральный директор «Отелей и курортов Фонтейн». Я всю жизнь шла к этой цели. И когда я достигну ее, то испытаю глубочайшее удовлетворение.

– Надеюсь, ты права.

Глава 11

Харпер проснулась в пустой кровати. Снаружи было светло, и она поняла, что солнце уже встало. Присев на кровати, она огляделась, но Эштона нигде не было. Вновь упав на подушку, она закрыла глаза, стараясь не чувствовать себя такой слабой и никчемной. У нее не раз случались неприятности в жизни. Неудачи были непременной частью ее роста. Но несколько эмоциональных ударов подряд подорвали ее способность быстро восстанавливаться.