Вкус вишнёвой лжи. Книга 2

Как волк. Дикий и озлобленный. Ни стаи, ни поддержки.

Сплёвываю в раковину, смываю кровавые слюни. Бросив кофту в стирку, забираю пушку и прячу её под подушкой в своей комнате, затем иду на кухню, попутно роясь в телефоне. Ни сообщений, ни звонков.

Чайник на плите — старый покосившийся стул скрипит под моим весом, но я не обращаю на него внимания. Дома прохладно, но спокойно. Единственное место, где можно расслабиться.

Недолго думаю о том, что сегодня произошло. Дрон позвал на встречу, мол, перетереть нужно кой-чё. Перетереть с ним можно только про краденую технику или же тачки, а ещё есть шанс развести на левое оружие. Что я и собирался попутно сделать, вот только хотел патроны намутить. Хорошо, ствол прихватил, как жопой чуял подставу.

Где же я так налажал, что даже чуваки с соседних районов на меня зуб точат? Вроде, в последнее время тише виды, ниже травы.

Машинально отправляю сообщение Ире:

«Дома?».

Но вместо ответа получаю весточку от напарника:

«Завтра на смену выйдешь?».

«Без базара».

Я работаю в автомастерской. Чиню тачки, иногда байки. Это лучше, чем бомбить такси или охранять клубы, в любом случае, платят куда больше и напрягаться не надо. Никто не дебоширит, не буянит. А если проблемы, решаем по-тихому.

Чайник кипит — оставляю мобилу на столе и выключаю плиту. Заваливаю пакетик чая и возвращаюсь обратно, прихватив из шкафа какие-то печенья. Не помню, чтобы покупал их, но, вроде, свежие.

Теперь, когда я отогрелся после улицы, квартира не кажется такой уж и тёплой. В футболке холодно — я беру кружку, пакет с печеньем, сотовый и иду к себе в комнату. Вещи кладу на тумбочку, нахожу в шкафу кофту, одеваюсь и забираюсь на кровать. Врубаю ноут.

Приходит новое сообщение.

Ира.

«Дома. Только с работы вернулась, папочка».

Фыркаю. Уже собираюсь набрать её, но передумываю. В последнее время Ольханская жутко бесится, если я звоню просто так. ПМС, может. Хрен знает.

Ира мне нравится. Даже больше, она единственная, за кого я беспокоюсь. Если не считать маман и Стаса.

После Юли…

После Юли я даже подумать не мог, что встречу человека, который так сильно сможет меня зацепить. Вот только как не подступлюсь к Ольханской, так сразу получаю по яйцам. Чё ж именно я не так делаю?

«Стас не выходил на связь?».

«Нет».

Уже собираюсь спросить, не интересовалась ли она у своей блондинистой сучки, но передумываю. Макеева — ещё одна причина, по которой Ирка бесится.

Она вообще в последнее время по любому поводу со мной грызётся, но, чёрт возьми, это так… заводит! Я хочу её. Всю. И не просто трахнуть и забыть, а быть с ней. Касаться, целовать, дышать ею. Да просто быть вместе, в конце концов. Я чувствую, как она делает меня лучше. Рядом с ней всё как-то иначе, добрее что ли, правильнее. Словно я там, где мне и нужно быть. И каждый день без неё становится всё невыносимее. Когда-нибудь мне сорвёт башку, и я натворю хрени, о которой буду жалеть.

Но, ясен фиг, напирать в случае Иры — не вариант.

Я уже не знаю, что и делать. И в симпатии признавался, и с батей её скорешился, даже всю хату переворотил, пытаясь до ума довести. А она всё злится. Чё ей не нравится-то? Если бы не хотела общаться, послала бы к херам, но тут же и сама на контакт идёт и о помощи иногда просит.

Бабы…

Elvira T — Море

Ложь 1.1 Ира

«Стас не выходил на связь?».

Я долго смотрю на сообщение, прежде чем собраться с мыслями и ответить на него. Всего одно простое словно «нет» даётся с невероятным трудом. Ложь окружает меня, впитывается в кровь и проникает в органы. Как желчь, отрава. И скоро я начну блевать ею.

«Нет».

Это ложь. Врать Назарову — самое отвратительно, что я когда-либо делала. Не знаю, почему. Скверное чувство, когда обманываешь человека, которому небезразлична. Но это не мой секрет, и разглашать его без лишнего повода не могу. Я знаю, что так не может долго продолжаться, в какой-то момент моя личная идиллия разобьётся о скалы подобно хрупкой шлюпке, и тогда мир изменится. И я тоже.

Я знаю, где Стас. Была в курсе с самого начала и ничего не пыталась с этим сделать. И, признаться, не хотела. Да и сейчас не хочу.

Все носятся со Скворецким, звонят, спрашивают, не в курсе ли я, куда тот пропал. Беспокоятся, места себе не находят. А я вру, хотя прекрасно знаю, где он.

Стас здесь. В моей квартире. В моей комнате. На моей кровати. И, кажется, уходить никуда не собирается. И самое отвратительно то, что человек, которого я люблю, находится дьявольски близко, а я не могу позволить себе даже прикоснуться к нему.

— Ты долго будешь у меня прятаться? — улыбаюсь я, прислоняясь плечом к косяку.

Стас поднимает голову — лежит на кровати поверх небрежно заправленной постели и смотрит какой-то фильм по ноуту.

— Не слышал, как ты вернулась, — признаётся.

Он пытается улыбнуться, но я вижу в его взгляде лишь пустоту.

После того, как Стас появился на пороге моей квартиры, прошло чуть больше недели. Сейчас зимние каникулы, и в основном всё время я провожу рядом с парнем. Иногда ухожу на работу, в магазин или ещё куда-нибудь. Я не могу выгнать его из дома, хотя прекрасно понимаю, что прятать у себя так долго Скворецкого не получится.

Отец может его найти, Назаров припрётся и заглянет в комнату, ещё кто-нибудь.

В основном мы разговариваем. И пьём. Стас рассказывает про брата, отца, мать, иногда про Элли. Я про своё детство, школу и прочую чепуху. Часто мы смотрим фильмы или сериалы. Или просто молчим.

Он спит на матрасе рядом с моей кроватью, и иногда я позволяю себе случайно прикоснуться к нему, пока глаза парня крепко сомкнуты. Трогаю его волосы и борюсь с желанием рассказать про свои чувства.

Стас сломлен, уничтожен. Он боится и не знает, что делать. Скворецкому нужно время, чтобы прийти в себя и осознать происходящее.

— Да я… — опускаю голову, вслушиваясь в работающий бабушкин телевизор. — Костя опять спрашивал про тебя.

Стас медлит, затем отворачивается.

Понятия не имею, почему парень не хочет рассказывать Назарову о том, где находится. На счёт матери и Элли я ещё могу понять, но Костя же его лучший друг. Почему Стас в тот роковой день оказался именно на моём пороге, а не у квартиры почти что брата? На все эти вопросы Стас лишь пожимает плечом.

— Если я тебе надоел, так и скажи, — шутит.