Вкус вишнёвой лжи

Безграничная и необузданная.

Я думаю о том, чтобы уехать куда-нибудь подальше. В другой город или же, может быть, даже за границу. Начать всё заново, забыть о родителях, заняться чем-нибудь…

Но пока что это только мечты. И ничего больше…

Стас.

Элли.

Ложь 23. Ира

… не всякая ложь есть зло. (Стивен Кинг. Худеющий)

Анна Плетнёва — Игрушки

Ложь 23. Ира

В холле дьявольски дорогого магазина одежды прохладно и почему-то пахнет приторным запахом цитруса, хотя стены с двух сторон от примерочных усыпаны изображениями сочных вишенок. Играет тихая энергичная музыка, консультантки в идеальных нарядах бегают туда-суда, пытаясь угодить богатеньким клиентам, а мужчина, сидящий рядом на диванчике, уже в третий раз спрашивает у меня время. В конце концов, я поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, начиная прохаживаться мимо вешалок.

Кругом одни платья. Пафосные, разноцветные, строгие, с блёстками, кроткие, длинные. Вот только…

Присматриваю себе красивое чёрное платье, смотрю на ценник и чуть ли не хрюкаю. Восемьдесят три штуки! М-да… Почти сотка за какую-то тряпку. Да я точно такое же могу найти на распродаже за рубль.

И какой нормальный человек захочет купить себе вещь за такую безумную цену?

— Ирка!

Ах, да. Вот этот человек.

Элли выходит из примерочной и крутится передо мной в очередном платье. Красное в пол с большим вырезом на груди. Левая нога игриво выглядывает через разрез в подоле, притягивая ненужные взгляды.

— Как тебе? — интересуется подруга, рассматривая себя в зеркале.

Подхожу ближе и задумчиво кривлюсь. Честно? Я бы никогда в жизни такое не надела, да и Макеева в нём выглядит словно роковая сучка. Что, кстати, как раз в её стиле.

— Неплохо, — пожимаю плечом, надеясь, что это платье — последнее.

— Мне тоже нравится.

Блондинка расплывается в довольной улыбке, внимательно разглядывая себя со всех сторон. Вещь сидит идеально: подчёркивает изгибы тела Элли, выделяет красивую грудь, даже стройнит. А когда девушка нацепит каблуки, так будет ещё привлекательнее.

У Макеевой это всегда получается без проблем. Даже в домашнем костюме с растрепавшимся пучком на голове она смотрится безупречно. Не то что некоторые. Мне, например, потребуется хирургическая операция, чтобы выглядеть идеально.

— И сколько оно стоит? — безразлично интересуюсь я.

— Сто двадцать, — говорит так словно цена не в тысячах, а в рублях.

Сто двадцать, мать их, штук. Я на эти деньги смогу несколько месяцев прожить, не работая, а тут какая-то тряпка, которую Элли наденет один раз в жизни, а потом бросит в шкаф к остальным и забудет о её существовании.

— Надеюсь, мероприятие того стоит… Ты, кстати, так и не рассказала, куда собираешься пойти.

Элли машет консультантке, и та поспешно семенит к нам.

— Благотворительное мероприятие, — отмахивается. — Светский вечер, деньги с которого отправятся в фонд борьбы с детским раком. Кажется, там будет выставка художников или концерт, я точно не знаю. Меня Артём пригласил. Его отец сейчас в Гонконге, и Тёме приходится разбираться с делами компании, — в этот момент к нам подходит девушка, и Элли переводит всё внимание на неё. — Я беру это платье. И ещё, принесите туфли. Красные. Все, что есть. Примерю, пока платье не сняла, — консультантка кивает и поспешно ретируется. — Так вот, — смотрит на меня. — Тёма сказал, что там будет его младший брат. Помнишь, я как-то рассказывала о нём?

— Ну, да… что-то припоминаю, — бормочу. — Стоп, погоди. А когда будет этот вечер?

Элли задумчиво прикусывает губу и морщит носик.

— В субботу. Да, точно. В пятницу у меня встреча со Стасом, а в субботу вечером с Тёмой.

Вздыхаю, поджимая губы. Когда-нибудь эта ситуация выйдет из-под контроля.

— Ха. Вот те раз, — фыркаю. — Марина предложила поработать официанткой на одном благотворительном вечере в субботу. Типа, отец слишком много отдаёт мне денег, а ей, видите ли, не хватает на открытие своей выставки.

Блондинка кривится.

С Мариной у неё давняя неприятная история. Когда мамы не стало, бабушка не могла за мной присматривать, поэтому опекунство отдали в руки папы, и я поселилась вместе с ним у мачехи. Он постоянно пропадал на работе, а Марина сидела дома и рисовала свои отвратительные картины, в тайне мечтая, что станет вторым Пикассо или Ван Гогом. А, может, хотела придумать ещё один квадрат Малевича и прославиться. Она не работала из-за декрета, вечно торчала в студии, изредка за гроши продавала картины.

Мне было лет четырнадцать. Как-то раз мы с классом собирались отправиться на несколько дней в Питер, но Марина убедила отца, что у нас нет денег, и, следовательно, поехать я никуда не смогу. Элли прознала об этом и начала возмущаться, мол, на дорогие краски, холсты и прочую чепуху Марина деньги тратит, а мою экскурсию оплатить её жаба душит. Подруга предложила мне денег на поездку, но я отказалась.

И тогда Макеева пришла к нам домой, скупила все картины Марины и заявила:

— Вот теперь у вас есть деньги, и Ира может поехать в Питер.

Мачехе ничего не оставалось, как согласиться.

А потом мы с Элли сожгли эти чёртовы картины на заднем дворе возле мусорных контейнеров. До сих пор помню, как приятно было смотреть на пылающие холсты с отвратительными безвкусными рисунками.

— Ну, я не удивлена, — бурчит блондинка. — Это в её духе…

Консультантка приносит несколько коробок с обувью и начинает демонстрировать туфли. Элли отмахивается от первых двух пар, а третьи решает примерить.

— Так, значит, ты тоже там будешь! — улыбается подруга. — Слава Богу, а то я уже настроилась на скучные светские беседы. Они снова начнут интересоваться моей матерью, спрашивать, как у неё дела и всё такое… Тебе нравится? — поворачивается ко мне, показывая бархатные туфли на высокой платформе.

— Нет, — кривлюсь. — Ты в них взвоешь. Попробуй вон те, — показываю на пятую коробку, где стоят изящные босоножки на тонкой шпильке.

— Познакомлю тебя с Тёмой, — заявляет Элли, но я лишь отмахиваюсь.

— Ещё чего! Судя по твоим рассказам, он до меня спускаться с Олимпа не станет. Тем более, я буду в костюме официантки. Как ты вообще себе это представляешь? О, смотри, это моя лучшая подруга, она разносит закуски и выпивку!

Блондинка виновато морщится.

— Да. Я как-то не подумала… — небрежно снимает туфли и надевает босоножки. — Предлагать тебе пойти как гостье — не вариант?