Вкус вишнёвой лжи

Кто-то из них свистит, смеётся.

М-да. Видимо, не судьба мне проникнуться добротой к Косте.

— Ни чё се, кого сюда занесло, — тянет один из парней.

Я оборачиваюсь, почему-то чувствуя облегчение: трое ребят смотрят на Элли, совершенно не обращая на меня внимания.

— По любэ к Чику подкатила за дорожкой.

Ребята гогочут, останавливаясь недалеко от Макеевой. Всё внутри замирает и напрягается, пропитываясь страхом. Уходите. Просто идите дальше и забейте на нас…

— Слышь, бэйби, го с нами, мы тебя бесплатно угостим.

— Ну, сначала угостим, а потом пошалим, — смеётся второй.

Да что б их. И где Назарова носит? Единственный раз, когда он чертовски нужен, а его нет поблизости.

Элли ничего не отвечает, с опаской посматривая на ребят, а я только и дожидаюсь момента, когда можно будет вмешаться. Ещё рано, ещё есть шанс, что они повеселятся и уйдут.

— Чё, немая что ли? — один из парней достаёт сигареты из кармана спортивных штанов и прикуривает.

Я стараюсь не делать резких движений, чтобы не привлекать к себе внимания, потому что взгляды незнакомцев сейчас направлены только на Элли, и она на фоне ребят выглядит загнанной в угол антилопой.

— Я жду друзей, так что, спасибо за предложение, но я обойдусь, — голос Макеевой на удивление спокойный.

Парни снова смеются.

— Да ладно, Пахан, пошли. Чик уже заждался… — говорит тот, что с сижкой.

— Да подождёт, — криво усмехается. — Чё, не сечёшь? Богатенькие сучки за дозу всё что угодно сделают. А у меня как-раз завалялся подарок от Руслана.

— А тачки-то — корыто. Не похоже, что она из «Золотых».

— Тем лучше.

— Ты че, на какую-то бабу хочешь его потратить? Лучше бы загнал кому-нибудь…

Один. Два. Три.

Пусть они забьют на Макееву и оставят её в покое.

Четыре. Пять.

Пройдут мимо и забудут о нашем существовании.

Шесть. Семь. Восемь.

Я реально перестану злиться на Назарова и перечить ему. Обещаю.

Девять.

И почему так страшно? Я единственная, кто способен сейчас хоть что-то сделать. Хотя бы оттянуть время и дождаться Костю. Элли сама за себя не постоит, и мне придётся защищать её. Всегда так. Вечно лезу спасать слабых.

Десять.

Гопник делает шаг к подруге, и я понимаю, что тянуть дольше нельзя.

— Так, ребят. Посмеялись и хватит, — холодно говорю, отталкиваясь от авто и уверенно пересекая расстояние до них.

Встаю между Макеевой и парнями, почему-то чувствуя себя только что откинувшейся с зоны преступницей. Ребята снова смеются, а я всё никак не могу понять: заметили они меня лишь сейчас или же специально игнорировали невзрачную девчонку, меркнущую на фоне богатенькой красотки?

— Хочешь присоединиться? — усмехается Пахан.

— Хочу, чтобы ты забрал свою шайку, развернулся и пошёл по своим делам, — сдержанно тяну я. — Вас ведь уже Чик заждался? Думаю, ему не понравится, если вы навредите его клиентам.

Лицо Пахана кривится, и нос картошкой становится невероятно огромным по сравнению с маленькими прищуренными глазками.

— Она чё… — неуверенно переступает с ноги на ногу. — Угрожала мне ща?

— Ну, типа того, — усмехается парень с сижкой.

— Ни хуя се… — шмыгает носом и делает небольшой шаг ко мне. — Ты это… место своё знай, шкура. Думаешь, раз тебе Чик толкает порошок, то можно тявкать? Мы таких как ты нагибаем каждый день.

Вскидываю бровь, скрещивая на груди руки. Так, Ира, держись. Главное, ничего лишнего не сказать и не спровоцировать бессмысленную стычку.

— Мальчики, — Элли пытается помочь. — Давайте разойдёмся мирно. Сейчас вернутся наши друзья, и мы уедем. Нам не нужны проблемы.

— Да, проблемы вам не нужны, — коротко хохочет Пахан, продолжая играть со мной в «гляделки». Кажется, мой решительный наполненный отвращением взгляд ему не особо нравится. — Так что не дерзи мне…

Пахан поднимает руку, наверное, чтобы дотронуться до меня или же толкнуть в плечо, этого никто из нас никогда не узнает, потому что я ловко перехватываю его руку, тяну на себя, ухожу чуть в сторону и заламываю за спину, заставляя парня упасть на колени.

— Ах, ты сучка! — орёт парень, кривясь от боли.

Элли взвизгивает, а я даже не успеваю обернуться, потому что крепкая рука одного из гопников хватает меня за плечо и рывком тянет назад. Я ведь не думала, что остальные двое испугаются девчонку и драпанут?

— Резвая кобылка, — усмехается над ухом парень «с сижкой», прижимая меня к груди и перекрывая кислород предплечьем.

Пытаюсь вырваться, но ничего не получается: рука незнакомца такая твёрдая, что я не могу даже сдвинуть её. Беспомощность проникает в кровь, сводя с ума, и я готова разреветься. Ненавижу это чувство. Терпеть не могу, когда кто-то оказывается сильнее. Я ведь ничего не могу сделать, вообще. Прав был Назаров: я просто девчонка. И это бесит. Так сильно, что я позволяю ненависти заразить кровь, пульсирующую в висках. Чувствую себя зверем, загнанным в клетку, который может только скалиться.

Пахан рывком поднимается на ноги и подходит к нам с такой решительностью, словно собирается врезать мне по рёбрам, но, видимо, вспоминает, что я просто девчонка, и замирает. Сплёвывает. Яростно осматривает сначала меня, затем своих приятелей. Он так зол, что я вижу, как вздуваются вены на его висках. Конечно, его только что уделала девчонка.

— Ладно тебе, Паш, — смеётся третий парень. — Ты просто не ожидал, вот и всё…

— Да его тёлка уделала, — ржёт мой «конвоир». — Кому расскажи, обоссутся. Базарю…

— Заткнись, Данила, — шипит Паша. — Шкура, — снова сплёвывает. — Знаешь, чё я сделаю? Трахну твою подружку у тебя на глазах, — облизывает нижнюю губу, наблюдая за моей реакцией. — А потом и до тебя доберусь. И твои дружки тебе не помогут.

— Я те кадык вырву! — пытаюсь освободиться от хватки, но в ответ лишь смех.

Даня встряхивает меня, чтобы я перестала сопротивляться, а в лёгких закипает ядовитая пучина злости. Как меня учили на занятиях по самообороне? Если по-честному не получается, используй всё, что попадётся под руку.

Извернувшись, я со всей силы кусаю предплечье Данилы, и тот от неожиданности шипит, отпуская меня. Освобождаюсь от его хватки, стараясь не обращать внимания на неистовый вопль Макеевой. Что ж, Назаров сказал «если чё, кричи», вот пусть и сигналит ему.

Извернувшись, заезжаю коленом прямо в пах Дане, и парень складывается пополам, хватаясь за свои причиндалы. В это же время грубая рука сжимает мои волосы и оттягивает назад так резко, что я вскрикиваю. Паша делает рывок назад, и мне уже кажется, что сейчас последует смачный поцелуй моей головы и машины Коли, но…