Вкус вишнёвой лжи

— Ну, так. Неплохо, — бормочу.

Парень усмехается, медленно выруливая авто на нужную улицу. Пригнувшись к рулю, Назаров всматривается в здания. Интересно, если кто-нибудь из соседей заметит наши старые тачки, решит, что мы хулиганы и вызовет копов?

— Короче, так, принцесса, — тихо, но решительно говорит Костя. — Ты со своей подружкой ждёшь на улице. Как только мы вытащим Стаса, валим. А потом, так уж и быть, я куплю тебе шавуху.

— Замечательно, — с сарказмом отвечаю я.

Назаров хмурится, высмотрев нужный ему коттедж, а потом усмехается и паркует машину перед воротами. Рядом с нами останавливается авто Коли, но никто из нас не покидает салон, встревоженно вглядываясь в огромные окна двухэтажного дома.

— Смотри-ка, не наврал, — тянет парень. — Хрень на крыше. Флюгера, епта.

Мне приходится чуть нагнуться, чтобы взглянуть на самый верх здания, где с правой стороны возле печной трубы присобачен неподвижный флюгер в виде стрелки «Север-юг» и золотой птицы на ней. Хотя, может быть, и не золотой. Да и птицей-то сложно это назвать, потому что половина фигуры отломана, будто какой-то непослушный ребёнок надкусил леденец «Петушок».

Сердце предательски пропускает удар, а волнение лишь усиливается, когда Костя решительно выходит из машины. Медлю. Щелчок. Отстёгнутый ремень безопасности. Непослушные пальцы тянут на себя дверную ручку, голова идёт кругом, когда я оказываюсь на свежем воздухе.

— Ну, чё? — Назаров смотрит на Колю. — Гоу?

Тот кивает, склоняет голову к плечу, разминая шею, чуть подпрыгивает на месте. Не нравится мне это. Ой, как не нравится. И ведь снова придётся ждать, пока парни разбираются с проблемой. Но пойду с ними — буду мешаться. Почему-то именно сейчас я понимаю это как-никогда лучше.

Костя подходит к двери и нагло нажимает на звонок домофона, чем нехило удивляет меня. Он что, собрался просто так постучать в дверь и ждать разрешения войти? Серьёзно?

Негромкое пиликанье прекращается, и мужской голос, вырывающийся из динамиков, разрывает меня на части.

— Слушаю.

— Это Назаров, — отвечает парень. — Пришёл поговорить.

Молчание. Да бред какой-то. Они реально думают, что нас кто-то впустит в коттедж? Так просто? Мол, чё, заходите, раз пришли, вечеринка в самом разгаре. Почему бы и нет. Наш приезд — неожиданность. Никто не знал, что Костя так быстро отыщет Стаса. Тем более, что не было никаких требований или предупреждений со стороны похитителей. Если бы не подслушанный разговор, то мы никогда бы не узнали, что случилось со Скворецким.

Дверь неожиданно пикает, и ворота сами по себе открываются, позволяя нам пройти. Назаров переглядывается с моим братом и решительно заходит на территорию коттеджа. Ворота не закрываются, словно заманивая меня внутрь как сладкий запретный плод, а мне только и остаётся смотреть в спину уходящим парням. Всё ли будет с ними в порядке?

Хлопает дверь авто — я от неожиданности вздрагиваю, оборачиваясь, но это всего лишь Элли, решившая выбраться на свежий воздух. Девушка осматривается, подозрительно помалкивая, скользит взглядом по соседним домам, убирает выбившуюся прядь за ухо. Мне становится её жаль — подруга не приспособлена к подобным приключениям. Она ведь проводит вечера в дорогих ресторанах, ходит по салонам красоты, вечеринкам, выставкам, а уж никак не сталкивается с гопниками и не становится свидетелем уличных драк. Всё-таки Костя прав. Зря я втянула её в это дерьмо.

Молчим долго. По крайней мере, мне так кажется. Я нервно хожу туда-сюда перед воротами, пытаясь избавиться от дрожи в коленях и перестать заламывать руки. Даже в школе перед выступлениями я так не волнуюсь, как здесь, стоя посреди «Барвихи» перед особняком, внутри которого творится чёрте что.

Почему так долго? Что они там делают? Драгоценности что ли выносят? Зря я предложила Коле забрать побрякушки парней, ведь не думала, что в распоряжении брата окажется целый коттедж. А если его будут искать за воровство? Если нам всё это не сойдёт с рук? Даже отец не поможет… Никто уже не вытащит нас из этого дерьма.

— Я вызвала полицию, — говорит подруга таким голосом, словно уже давно собиралась признаться.

Это всё равно что сказать парню «я беременна» или услышать «у тебя рак».

«Я вызвала полицию». Фраза вибрирует в голове несколько секунд, прежде чем я понимаю её смысл.

— Ты что?! — почти срываюсь на крик, оборачиваясь и смотря на подругу, но та картинно отворачивается, мол, я поступила правильно и не смей меня в чём-то упрекать.

Вот же дерьмо. Если сюда заявятся менты, то нам точно крышка. Вывернут так, словно мы вломились в коттедж, угрожали хозяевам и собирались его обчистить, да ещё и наркоту найдут. Повесят на нас и что тогда? Нужно срочно валить…

— Когда? — рычу я, делая шаг в сторону Макеевой.

Та мнётся, но всё-таки отвечает:

— Минут пять назад. Послушай, Ир, я не могу так больше, это же безумие какое-то…

Но я уже не слушаю.

Пять минут назад. Как я проглядела? Сколько им потребуется, чтобы добраться до Барвихи? Десять минут? Пятнадцать? Как далеко отсюда участок? Нужно срочно предупредить парней…

Я оборачиваюсь, собираясь отправиться вслед за ребятами, но огромный коттедж подобно монстру нависает, всматриваясь в душу своими огромными глазами-окнами. Мир кружится, парализует, заставляет бояться. Всё это длится несколько секунд, а потом я перебарываю себя, чертыхаюсь и решительно захожу в огромные ворота, срываясь на бег. Просто предупрежу их, и мы уедем. Назаров не станет рисковать, ему сейчас в полицию ну никак нельзя, так что…

Тело с трудом слушается, руки леденеют, страх сковывает всё внутри, но я всё-таки добираюсь до дверей и захожу в прохладный холл размером больше, чем моя квартира. Времени восхищаться интерьером нет, так что я прислушиваюсь, пытаясь понять, где именно находятся парни. Хочется позвать их, но я не решаюсь.

А потом слышу чьи-то голоса, эхом пульсирующие не только по моему сознанию, но и по дому, и срываюсь с места. Вот я проношусь мимо разбитой вдребезги вазы, влетаю в арочный проём, поскальзываясь то ли на вине, то ли ещё на какой-то красной жиже, громко матерюсь, скольжу по полу почти метр и с грохотом заваливаюсь на пол, больно ударяясь спиной. Успеваю лишь перевернуться на бок, прежде чем передо мной предстаёт картина: Назаров на коленях, а позади него парень с занесённой битой. Коля в стороне с безумными глазами — на него направлен пистолет. Чуть дальше Стас, привязанный к стулу. Его лицо покрыто кровью, и сложно сказать, что именно у него разбито.

Видимо, моё появление отвлекает парней, потому что брюнет замирает, останавливая замах, и чуть опускает биту, оборачиваясь. Несколько секунд присутствующие смотрят на меня, а я никак не могу избавиться от мысли, что нужно бежать, пока никто не сообразил, что происходит.

Итак, что мы имеем? У меня есть лишь пара секунд, чтобы оценить обстановку. Коля на прицеле. Назаров повержен. Скворецкий связан. И я. А ещё менты. И Элли на улице. И эти двое. По идее нас больше, но у этих пушка. Приедут копы, всё выставят как вооружённое ограбление. Повесят на нас, да? Это ведь «Барвиха». Заплатил одному, второму, и всё. Улики подделаны, мы в тюрьме.

Назаров приходит в себя первым. Откидывается назад, толкая брюнета в живот и пытаясь сбить парня с ног. Коля делает рывок вперёд, выбивая из рук блондина пистолет, — оружие катится по полу в мою сторону, но не дотягивает парочки метров. Всё происходит так быстро, что я даже не успеваю уследить за событиями. Единственное, что поселяется в моей голове: пистолет. Он лежит совсем рядом и манит, нашёптывая «возьми меня», «я тебе нужен», «я помогу». И я делаю это: с трудом поднимаюсь на колени, кое-как проползаю расстояние до оружия и хватаю его, неуверенно направляя на брюнета.