Владимир Мономах

Поражение, которое потерпели русские князья от половцев, не только принесло Руси огромное горе. Оно положило начало новой междоусобице, в которую оказались втянутыми все русские земли.

Олег Святославич, тмутараканский князь, пользуясь слабостью киевского и черниговского князей, летом 1094 г. вошел в русские пределы. Олег внимательно следил за событиями на Руси, готовился к реваншу и теперь вел на Русь, на свой родной Чернигов тмутараканскую дружину и половецкую конницу.

Войско Олега подошло к Чернигову, за стенами которого с малым числом дружинников укрылся Мономах. Помощи ожидать ему было неоткуда. Киев сам в это время залечивал раны предыдущего нашествия. До Ростова, где в это время правил старший сын Мономаха Мстислав, было далеко, да тот все равно не успел бы оказать помощь. Оставалось надеяться только на себя.

Олег, подойдя к Чернигову, приказал сжечь вокруг города все пригороды и монастыри. А в это время половцы, не встречая сопротивления, учинили грабеж всей Черниговской земли. Восемь дней штурмовал Олег Чернигов, дружинники Мономаха и верные ему жители отбили все штурмы. Между тем положение защитников все ухудшалось и в конце концов стало безнадежным. Тогда Мономах пошел на переговоры с Олегом, в ходе которых братья договорились, что Мономах уступает Олегу его родное гнездо – Чернигов, а сам возвращается в Переяславль. Олег пообещал отпустить невредимыми самого Мономаха, членов его семьи и оставшуюся дружину.

2 мая, в день гибели святого Бориса, Мономах вышел из города. Вот как описал он это позднее: «И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова, и ехали сквозь полки половецкие, около ста человек с детьми и женами. И облизывались на нас половцы, точно волки, стоя у перевоза на горах. Бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли до Переяславля». Вместе с Мономахом ехали его жена, английская принцесса Гита, уже взрослые Изяслав, Ярополк, Вячеслав, девятилетний Святослав и совсем маленький Юрий, будущий великий князь и «основатель» Москвы Юрий Владимирович Долгорукий.

Олег праздновал победу. Но современники и потомки не могли простить ему, что он привел половцев в самое сердце Руси. Они обвиняли Олега в предательстве интересов родины, хотя до него и позже многие князья использовали половцев в своих междоусобных распрях.

На время Русь успокоилась. Ни у кого из князей недоставало сил нанести своему сопернику решающий удар. Этим удачно воспользовался Святополк Киевский, который успешно играл на противоречиях между Владимиром Мономахом и Олегом, создавая передышку для Киева.

Владимир Мономах, приняв переяславский престол, оказался на самой границе с половецкой степью. Такое расположение княжества, по сути, и сделало Владимира Мономаха главным защитником всех русских земель. В этом краю не проходило года, чтобы то одна, то другая половецкая орда не выходила на Русь.

В феврале 1095 г. большое половецкое войско во главе с ханами Итларем и Китаном подошло к Переяславлю. Этим походом половцы нарушили мирный договор, который заключил с ними Святополк в 1094 г., откупившись богатыми дарами и взяв себе в жены дочь половецкого князя Тугоркана. Ханы требовали от Мономаха дорогих даров и денег в обмен на новый мир, в противном случае война становилась неизбежной. Половцы рассчитывали на то, что их давний недруг Владимир Мономах после ухода из Чернигова еще не создал сильную дружину и что у него недостаточно оружия. Олег, их союзник, помощи Мономаху не окажет. Святополк же еще не оправился после поражения под Треполем. Таким образом, половцы рассчитывали взять Мономаха голыми руками.

Владимир, как и ожидали половцы, согласился на переговоры и пригласил хана Итларя с отборными воинами войти в Переяславль. Остальная часть войска во главе с ханом Китаном расположилась лагерем неподалеку от города. Для пущей безопасности ханы запросили заложников, и Мономах отправил в половецкий стан своего десятилетнего сына Святослава. Хана Итларя с дружиной разместили на дворе воеводы Ратибора.

В это время из Киева прибыл гонец от князя Святослава. Он и старый воевода Мономаха Ратибор начали уговаривать князя убить Итларя с телохранителями, а затем перебить и войско Китана. Мономах стал отказываться от такого предложения, ибо не осмеливался нарушить клятву, данную неприятелю. К тому же он опасался за судьбу сына-заложника. Но старшие дружинники стояли на своем, отвечая Владимиру: «Князь! Нет тебе в том греха: они ведь всегда, дав клятву, разоряют землю Русскую и кровь христианскую проливают беспрерывно». Одновременно они изложили князю свой план действий. Дружинники обещали, что ночью незаметно выкрадут сына князя из половецкого стана, а затем рассчитаются и с половецкой дружиной, которая находилась в городе. Лишь после этого Мономах согласился с предложением старшей дружины.

Под покровом ночи вооруженный отряд, ведомый Славятой, тайно вышел из Переяславля. Здесь его уже поджидал отряд союзников кочевников-торков, которые хорошо знали половецкий язык. Несколько человек лазутчиков подобрались к шатру, где содержался Святослав, и, перебив половецких охранников, освободили княжича, а затем отвели его в безопасное место. И тут же княжеская дружина обрушилась на ничего не подозревающих спящих половцев. Победа оказалась быстрой. В лагере остались лежать лишь тела мертвых половцев, среди них и тело хана Китана. Итларь же и его дружина о разгроме лагеря ничего не знали и спокойно спали на дворе воеводы Ратибора.

Наутро отрок Владимира пошел к половцам приглашать их на встречу с князем. При этом отрок заявил: «Зовет вас князь Владимир, но прежде обуйтесь в теплой избе и позавтракайте у Ратибора». Тем временем воины Ратибора хорошо истопили избу, расставили по столам яства и стали ожидать гостей. Половцы, ничего не подозревая, вошли в избу и расселись за столы. Моментально двери избы оказались запертыми. В тот же миг воины Мономаха во главе с сыном воеводы Ратибора молодым Ольбером с чердака подняли вверх заранее подрезанные потолочные доски и стали расстреливать половцев из луков. Ольбер Ратиборович, сообщает летопись, «взяв лук и наложив стрелу, попал Итларю в сердце, и дружину его всю перебили».

Владимир Мономах, стремясь развить успех, направил гонцов в Киев и Чернигов, предлагая братьям организовать совместный поход в степь. Олег обещал привести дружину, но не пришел в назначенный срок. Святополк же, который уже достаточно настрадался от половцев, принял предложение Мономаха. Вскоре объединенная киевская и переяславская рать углубилась в степь, где разгромила несколько половецких становищ. Князья захватили богатую добычу: скот, коней, верблюдов, пленников. Этот первый большой успех на вражеской территории должен был бы воодушевить русичей. Но Олег Черниговский сохранял союз с половцами. Тогда братья послали к нему письмо, в котором писали: «Вот ты не пошел с нами на поганых, которые губили Русскую землю, а держишь у себя Итларевича – либо убей, либо дай его нам. Он враг нам и Русской земле». Но и на этот раз Олег оказался глух к требованию братьев.

Война с половцами продолжалась. На Русь приходили и донские, и причерноморские половцы. Что ни год, то новый набег, новая опасность. Мономах настойчиво стремился объединить силы Руси в борьбе с половецкой опасностью, но мог рассчитывать лишь на Киев. Одновременно он укреплял и собственные позиции в русских землях: его сыновья сидели в Новгороде, Смоленске, Ростове, Суздале. Его сын, ростовский князь Изяслав, выбил Олегова посадника из Мурома. Весь северо-восток Руси Владимир Мономах объединил под своей рукой.

Враждуя с Мономахом, Олег и его братья отказывались принимать участие в походах против половцев, которые были их верными союзниками.

На съезде князей в Любече

В 1096 г. Святополк и Мономах вновь предложили Олегу объединить силы в борьбе с половцами и приехать в Киев на общерусский княжеский съезд, чтобы разобраться во всех обидах в присутствии духовенства, бояр и горожан и заключить договор о порядке на Руси. Однако Олег высокомерно заявил: «Не пристойно судить меня епископу, или игуменам, или смердам», – и вновь отказался встречаться с братьями. На это князья ответили Олегу: «Так как ты не идешь на поганых, ни на совет к нам, то, значит, ты злоумышляешь против нас и поганым хочешь помогать, так пусть Бог рассудит нас».