Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном

Совсем недавно, буквально полтора-два года назад, мне тут и там намекали на то, что Россия проводит хитрую политику, направленную на раскол Европы и Соединенных Штатов. Так говорили люди, которые не понимали глубины происходящих в России изменений. Современная Россия заинтересована в стабильном, прогнозируемом мире. А поэтому мы выступаем за единство всех здравых сил в мире, которые реально могут влиять на развитие ситуации в мире – в плане ее позитивного развития.

Теперь вы меня спрашиваете, что мы сделали для того, чтобы наладить лучший контакт между Соединенными Штатами и их европейскими партнерами. Уверяю вас, Соединенные Штаты, так же как Франция, так же как Германия, не нуждаются в посредничестве для того, чтобы искать взаимоприемлемые решения. В том числе и в таком солидном посредничестве.

Мы занимаем свою позицию. Она у нас во многом совпадает по иракской проблематике – по ключевым вопросам – с европейскими странами. Она у нас в чем-то совпадает с американской позицией. Наша задача – в том, чтобы найти взаимоприемлемые решения, которые устроили бы всех участников процесса. Мы будем настойчиво работать над этим.

Теперь что касается следующей части вашего вопроса – изменилось ли мое мнение по поводу позиции России перед началом иракского конфликта. Конечно, не изменилось. И та ситуация, которая сегодня складывается в Ираке, видимо, лучшим образом подтверждает правоту позиции Российской Федерации.

Конфликт продолжается. На территорию Ирака проникает все больше и больше исламских экстремистов, которых раньше там практически не было.

Есть и другие составляющие, которые я просто не хочу называть, потому что я еду в Соединенные Штаты, буду встречаться с президентом, и с моей стороны некорректно говорить об этих проблемах сейчас.

У нас будет возможность обсудить все в деталях с президентом Бушем. У нас сложились такие отношения, при которых мы можем прямо в глаза друг другу, без всякой дипломатии высказывать свое мнение. Иногда нам не нравится то, что мы друг другу говорим. Но мы слушаем друг друга, прислушиваемся и ищем решения.

Надеюсь, что мы найдем решение и этой сложной проблемы – проблемы Ирака. Мы, во всяком случае, считаем, что чем быстрее мы найдем решение, тем лучше будет. Лучше для стабильности в регионе Ближнего Востока, для мировой стабильности в целом и для мировой экономики.

Джил Догерти (CNN):Вопрос касательно Ирана. Правительство России заявляет о том, что все сделки, которые осуществляются между Ираном и Россией в области ядерной энергетики, соответствуют законодательству и международным соглашениям. В то же время мы являемся свидетелями обвинений со стороны США, что якобы имеют место случаи скрытой помощи, которая осуществляется российскими компаниями в целях содействия Ирану в разработках ядерного оружия. Говорят о том, что в этой деятельности участвуют также отдельные ученые. Хотелось бы знать, имеются ли какие-нибудь российские разведданные, которые подтверждали бы эти обвинения? Выдвигается и еще одно обвинение – что Иран якобы помогает террористам. Хотелось бы узнать Ваше мнение на этот счет.

Владимир Путин:По поводу данных российской разведки – конечно, интересный вопрос. (Смех в зале). Но я постараюсь все-таки аккуратно ответить и на него. И этот ответ будет для вас неожиданным. Но начну с начала.

Что касается обвинения со стороны наших партнеров, в том числе, да и прежде всего, со стороны наших американских партнеров, по поводу того, что Россия якобы помогает Ирану создавать ядерное оружие. Я таких претензий в наш адрес все-таки не слышал. Речь идет о сотрудничестве в ядерной сфере, и дальше проводится мысль о том, что это сотрудничество помогает Ирану как-то приблизиться к созданию собственного ядерного оружия.

Иногда мы слышим, что отдельные ученые, специалисты российского либо даже советского происхождения могут быть задействованы напрямую в разработке ядерных вооружений.

Прежде всего хочу вам обозначить официальную позицию России по проблемам нераспространения оружия массового уничтожения.

Мы не просто являемся подписантами Договора о нераспрост-ранении и его участниками. Мы – самые активные сторонники последовательного исполнения этих договоренностей. И тем более нашим национальным интересам уж никак не соответствует появление какой-то дополнительной ядерной державы на наших южных границах.

Я уже не говорю о других очень тяжелых последствиях для региона и всего мира, если Иран станет ядерной державой. Мы целиком и полностью осознаем эту опасность. И в этом плане готовы работать в сотрудничестве со всеми участниками международного общения, которые задействованы в этой сфере, и прежде всего с Соединенными Штатами. США, я считаю, – один из наших основных партнеров. Можно сказать, стратегический партнер по проблеме нераспространения.

Что касается работы в области ядерной энергетики в мирных целях, то да, действительно, у нас есть ряд программ в этой сфере, в том числе и с Ираном, где мы сооружаем один блок АЭС мощностью тысяча мегаватт.

И, конечно, мы внимательно следим за тем, чтобы это сотрудничество никоим образом не повлияло на возможность создания той или иной державой – Иран не исключение – своего ядерного оружия.

Вы знаете, этот вопрос очень чувствительный. И здесь очень полезно взаимодействие. Нужно друг друга всегда слышать. Нужно добиться определенной степени доверия. Нужно, извините, прекратить болтать языком по этому поводу, а разговаривать цифрами, фактами, конкретикой – потому что это реальная угроза. Тогда эта работа будет приносить реальные результаты. Если мы просто будем тупо политизировать эту проблему, мы только будем ухудшать ситуацию.

Конкретный пример по данной проблематике. Нам показались правильными аргументы наших партнеров по поводу того, что ядерное топливо, которое в будущем будет поставляться в Иран, может быть использовано как база для получения оружейных материалов. И мы сейчас проводим работу с нашими иранскими коллегами по заключению дополнительного протокола к имеющимся соглашениям, согласно которым все ядерное топливо, которое в будущем может быть поставлено в Иран, после переработки в результате использования на атомных электростанциях должно быть в полном объеме возвращено в Россию.

Очень важным является оказание влияния на Иран всеми

участниками международного сообщества, прежде всего членами МАГАТЭ, чтобы Тегеран пошел на подписание дополнительных протоколов к Договору о нераспространении.

Думаю, что в настоящее время этот вопрос имеет ключевое значение. Если Иран действительно не стремится к созданию ядерного оружия, тогда ему нет необходимости ничего скрывать от МАГАТЭ. И я не вижу оснований не подписывать эти дополнительные протоколы.

Президент Хотами в одном из телефонных разговоров прямо мне сказал, что Иран готов к подписанию этих документов.

Вы знаете, недавно состоялось соответствующее заседание в МАГАТЭ, позиция этой организации изложена. Мы рассчитываем на то, что этот процесс будет завершен, и Иран к протоколам присоединится.

Теперь что касается данных российской разведки. По нашим данным, очень много западноевропейских и американских компаний сотрудничает с Ираном – напрямую, либо через посреднические организации – в атомной сфере.

Это серьезная информация, и мы не считаем, что мы должны обладать полной монополией на это. Больше того, мы готовы к сотрудничеству с нашими партнерами и надеемся, что это приведет к окончательным результатам, снимет все опасения по поводу наличия оружейной ядерной программы Ирана. Но что касается сотрудничества в мирной атомной энергетике, Иран является все же участником Договора о нераспространении ядерного оружия. И все, что происходит в этой сфере, полностью координируется, полностью соответствует международному праву – со стороны России. Нам бы только очень не хотелось, чтобы надуманные подозрения о сотрудничестве России с Ираном якобы в оружейной области использовались как предлог для недобросовестной конкуренции на международном рынке в целом и в Иране – в частности.