Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Как покажут дальнейшие события, это было затишье перед бурей. Уже очень скоро недоброжелатели нашего героя затеят против него сразу три уголовных дела, которые явно ставили конечной целью дискредитацию Высоцкого и осложнение ему дальнейшей жизни и карьеры. Впрочем, не будем забегать вперед.

7 мая съемки «Маленьких трагедий» с участием Высоцкого были продолжены. В тот день сняли эпизоды, где Дон Гуан навещает свою бывшую возлюбленную Лауру, как вдруг их там застает нынешний любовник девушки (Ивар Калниньш). Дон Гуан настроен вполне миролюбиво, однако молодой любовник уязвлен в самое сердце изменой девушки и вызывает Дон Гуана на дуэль. Тот вызов принимает. Их поединок, из которого победителем вышел Дон Гуан, снимали на следующий день.

17 мая Высоцкий приехал в МГУ, на факультет журналистики, где была сделана видеозапись нескольких его песен: «На Большом Каретном», «Лекция о международном положении» и др.

Тем временем Москва буквально плавилась от жары: 18 мая ртутные столбики термометров достигли отметки в 31 градус тепла. В последний раз нечто подобное происходило в столице более 80 лет назад — 18 мая 1897 года термометры показывали температуру в 29 градусов выше ноля. Но, несмотря на погоду, съемки фильма продолжаются. 18 мая, во 2-м павильоне, с 9 утра до 10 вечера снимали эпизоды в декорации «склеп с гробницей»: Донна Анна (Наталья Белохвостикова) приходит в склеп, чтобы пообщаться с духом своего усопшего мужа, но ее там находит Дон Гуан (Владимир Высоцкий) и начинает… объясняться ей в любви. Сцены «в склепе» будут сниматься также 21–22 мая.

25–26 мая начали снимать сцены «в доме Доны Анны». Это там Дон Гуан навещает Донну Анну в ее доме, пылко признается ей в любви. Как вспоминает Н. Белохвостикова: «Чувствовала я себя в те дни скверно. Я тяжко болела. Сначала грипп с высокой температурой, потом с совсем низкой: 35 градусов! Давление было сто на девяносто, и меня постоянно кололи камфорой, чтобы я поднималась и шла сниматься. Софья Абрамовна Милькина (жена режиссера фильма М. Швейцера. — Ф. Р.) привозила отвары из каких-то полезных трав, хотела даже, чтобы я у нее пожила в такое трудное для меня (и для съемок!) время. Но я жила дома, меня привозили — отвозили, я почти не вставала. Так и снималась.

Володя Высоцкий мне очень сочувствовал. Он понимал мое состояние. То ли потому, что уже и сам был далеко как не здоровым, то ли оттого, что он, с его особой нервной организацией, понимал каждого человека, с которым общался. Он все время поддерживал мой упавший дух, что называется, не давал мне «завянуть». Он перетаскивал меня с места на место, так и носил по всей студии, когда я была мало транспортабельна. А это случалось часто. «Ну, давай, — говорил, — я тебе стихи почитаю». Он прямо на ходу импровизировал, посвятил мне много стихов. Я страшно хотела сохранить его стихи на память и просила его: «Перепиши и подпиши мне!» Он клятвенно обещал, но обязательно хотел их подработать, подшлифовать. Не успел! Наизусть, при таком плохом самочувствии, я ничего специально не стала запоминать. Да и не смогла бы…

У него никогда не было времени. Он постоянно опаздывал, всех этим волновал, но — ни разу не опоздал. Я, например, одета, загримирована, нам с ним сниматься, мы ждем, мы в напряжении, а его — нет! Вдруг слышим — идет, грохочет и сапогами и голосом своим сипатым! Кстати, у меня от болезни тоже был тогда сипатый голос, и это всех смешило, такое забавное совпадение между Доной Анной и Дон Гуаном! Потому я и говорила почти вполголоса, и это потом хорошо сыграло на образ моей героини. Словом — вот он, пришел! Никто не выговаривал ему за такое, все сразу расцветали: ура, Володя пришел!! Его любили и мы, его любили и незнакомые ему люди, совсем посторонние. Бывало, поздно съемки кончаются, даже и в двенадцать ночи, и у нас у всех в машинах бензин иссяк — в спешке и он забывал об этом заблаговременно побеспокоиться. Наверное, потому и забывал, что для него у людей всегда и все было открыто, только скажи. В бензоколонках, близлежащих от мест наших съемок, не было давно ни капли бензина — ночь на улице! А ему всегда наливали, как только он подъезжал на своем «Мерседесе». Даже слова не успевал сказать, а увидев эту кепочку и услышав его приветствие, произнесенное низким голосом с хрипотцой, — со всех ног бежали со шлангом, счастливые тем, что ему что-то от них надо…»

28–29 мая в «Маленьких трагедиях» продолжали снимать сцены, где Донна Анна принимает у себя дома Дон Гуана. В разгар этого свидания туда является покойный муж неверной женщины в образе каменного изваяния, сошедшего с могильного постамента. Увидев его, Донна Анна падает замертво, а Дон Гуан погибает от длани Каменного гостя. Таким образом, последней ролью Владимира Высоцкого стала роль, где он умирает. По театрально-киношным меркам — примета плохая. После таких ролей уходили из жизни многие артисты: Евгений Урбанский, Василий Шукшин, Ефим Копелян и многие другие. Как мы теперь знаем, этот список суждено будет пополнить и Высоцкому: он умрет через 14 месяцев после того, как пожмет руку Каменному гостю.

28 мая Высоцкий дал концерт в столичном ГипроНИИмаше.

30 мая в «Маленьких трагедиях» снимали эпизоды «возле монастыря». Съемочной площадкой с четырех вечера до часу ночи стали окрестности Царицынского замка. Были задействованы два актера: Владимир Высоцкий (Дон Гуан) и Леонид Куравлев (слуга Лепорелло). Отснявшись, оба актера уехали домой на собственных автомобилях, а вот остальным участникам съемочной группы пришлось остаться на рабочем месте: со студии не пришел автобус со второй сменой. Не прибыла также и техника, которая должна была увезти аппаратуру, из-за чего ее тоже оставили в Царицыне под присмотром милиции.

31 мая из Москвы на гастроли уезжали два столичных театра: МХАТ (в Киев) и «Таганка» (в Минск). Высоцкого на Белорусский вокзал вызвалась провожать его молодая возлюбленная Оксана Афанасьева. Однако буквально за несколько минут до отправления поезда Высоцкий внезапно уговорил девушку отправиться с ним: мол, всего лишь на несколько дней. Оксана попробовала было отказаться, но надо было знать Высоцкого — он кого хочешь мог уломать. Главным аргументом в его устах было то, что впереди влюбленных ждали почти два месяца разлуки: в конце июня она должна была уехать в Ленинград на практику, а он к жене в Париж. Короче, девушка поехала. Далее почитаем ее собственный рассказ:

«Мы заплатили проводнице и уселись в купе. Заходит проводница с чаем, улыбается, а у нее полон рот золотых зубов. Смотрит она на Володю и говорит: „А я вас где-то видела. Вы, наверное, артист?“ — „Да нет, — отвечаю, — он зубной техник, его все время путают с каким-то артистом“. Проводница страшно обрадовалась и давай жаловаться, какой мост у нее сломался да какой зуб болит. Володя внимательно смотрел ей в рот и приговаривал: „Ну, там у вас действительно что-то не в порядке. Вы приходите ко мне в кабинет, я вам обязательно помогу“. Когда проводница наконец удалилась, мы чуть не умерли со смеху…»

О чем говорит этот эпизод: даже несмотря на огромную популярность Высоцкого, были в Советском Союзе люди, которые либо вообще не знали его в лицо, либо знали плохо (как проводница). И это при том, что фильмы с его участием регулярно крутились по ЦТ.

Едва «Таганка» прибыла в Минск, как тамошние почитатели творчества Владимира Высоцкого бросились уговаривать его дать в их городе несколько концертов. Сам артист ехал туда исключительно как актер театра и никаких других выступлений не планировал. Эта идея возникла у членов минского общества книголюбов, которые еще до приезда театра арендовали зал в «БелНИИгипросельстрое», вмещающий 700 посадочных ест. Когда проблема с залом была утрясена, дело осталось за малым — уговорить самого Высоцкого. Для этого дела 2 июня в Дом офицеров, где выступала «Таганка», был отряжен «книголюб» Лев Лисиц.

Когда он вошел в зал, там вовсю шла репетиция. Высоцкого Лисиц никогда до этого живьем не видел, однако довольно быстро нашел — по его баритону. Когда в репетиции возникла пауза, гость осмелился подойти к артисту и представиться. Затем речь зашла непосредственно о концертах. Высоцкий сообщил, что краем уха уже слышал о том, что его собираются пригласить выступить в Минске, но не знает, где именно. Лисиц уточнил: в одном НИИ, в зале на семьсот человек. И спросил насчет оплаты. Тут Высоцкий внезапно заявил, что если его очень попросят, то он готов выступить один раз, но бесплатно. Лисиц удивился: «У нас в институте работает тысяча триста человек. Каждый хочет пригласить семью и своих друзей. Нам нужно, чтобы вы выступили хотя бы пять, а то и десять раз, чтобы все могли послушать вас». Услышав это, Высоцкий улыбнулся и сказал, что готов выступить, сколько потребуется. «Выступать я буду с Иваном Бортником, — сообщил он. — Так что вопрос оплаты обговаривайте с ним». И он указал на человека у рояля.