Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…

Между тем с начала июня Высоцкий вновь впрягается в работу в родном театре. 5 июня он выходит на сцену в спектакле «Жизнь Галилея».

7 июня он дает домашний концерт у В. Савича, где исполняет следующие песни: «Бросьте скуку, как корку арбузную…», «Едешь ли в поезде, в автомобиле…», «Запомню, запомню, запомню тот вечер…», «Не писать мне повестей, романов…», «Нет меня – я покинул Расею…», «Она была чиста, как снег зимой…», «Переворот в мозгах из края в край…» и др.

9 июня Высоцкий занят в спектаклях «Павшие и живые» и «Антимиры», 14-го – в «Антимирах» и «Десяти днях, которые потрясли мир».

Утром 21 июня Высоцкий сыграл в «Павших и живых», после чего от души поздравил своего коллегу по театру Валерия Золотухина с 29-м днем рождения. В качестве подарка преподнес ему модную синтетическую рубашку светло-шоколадного цвета. Именинник подарком был растроган и тут же его надел. Ровно год назад тот же Высоцкий подарил ему брюки, которые в этот день тоже были на нем – в итоге Золотухин получился весь в «Высоцком».

26 июня Высоцкий находится в Ленинграде, где дает домашний концерт у Г. Толмачева.

28 июня Высоцкий почти два часа корпел над анкетой, которую ему подсунул монтировщик декораций на Таганке Анатолий Меньшиков. Идея с анкетой пришла к последнему случайно – после того как он прочел в «Юности» дамский альбомчик дочери Карла Маркса Женни. В течение нескольких недель Меньшиков подсовывал свое изобретение нескольким актерам (Смехову, Золотухину, Филатову), но Высоцкому показать анкету опасался – думал, что тому все эти «дамские» вопросы покажутся дебильными (среди последних значились: «любимый фильм», «любимая песня», «идеал мужчины», «идеал женщины», «человек, которого ты ненавидишь», «каким человеком ты считаешь себя» и т. д.). А оказалось, что все это время Высоцкий с интересом наблюдал за тем, как его партнеры старательно заполняют анкету, и ждал, когда же дойдет очередь и до него. И дождался.

В тот вечер на Таганке шли два спектакля с участием Высоцкого: «Павшие и живые» и «Добрый человек из Сезуана». Во время короткой паузы в первом спектакле Меньшиков и всучил Высоцкому анкету. Далее послушаем рассказ самого монтировщика: «К моему большому удивлению, он очень обрадовался и сразу же (около 19 часов) уселся и углубился в раздумья. Я зашел в его гримерку после „Павших“ и заглянул через плечо – как „идет процесс“. Володя по-школьному, ладошкой прикрыл написанное и сказал, что подглядывать неприлично. Я же, к своему ужасу, успел заметить, что он ответил только на первые два-три вопроса. Провякав что-то типа „сачкуешь, Володь“, побежал делать перестановку на „Антимиры“. Около 22 часов я забежал к нему снова. За прошедший час дело продвинулось на два вопроса. На мое недоумение Высоцкий мягко огрызнулся и заверил, что скоро закончит. Он появлялся на сцене только в своих картинах, рискованно игнорируя „массовки“ и используя каждую свободную минуту на общение с анкетой. После спектакля я пришел за анкетой, но Володя едва осилил половину вопросов. „Ну и задачку ты мне задал. Легче два спектакля отыграть“.

Мы разобрали декорации «Антимиров», я пришел к нему снова, еще минут пятнадцать «постоял над душой» и, наконец, получил желаемое. «Только никому не показывай», – сказал Высоцкий. Я пообещал и, обняв в вечер ставшую исторической книгу, поехал домой. Дома, уже глубокой ночью, я трепетно раскрыл страницы, исписанные мелким понятным почерком своего кумира, прочел и впал в отчаянье, смешанное с обидой. Другие актеры отвечали остроумно, заковыристо и философично – Годар, Трюффо, Войнович… (крамольные тогда имена), выражали сложные, умные и революционные мысли, а ВЫСОЦКИЙ (!) за столько часов раздумий назвал любимыми общепринятых Чаплина, Куинджи, Родена, Шопена и патриотический шлягер «Вставай, страна огромная»… Это было за рамками моего «прогрессивно-диссидентского» и подлинно таганкского отношения к интеллектуальным ценностям…»

29 июня Высоцкий играет в «Десяти днях, которые потрясли мир». 1 июля он занят сразу в двух представлениях: «Павшие и живые» и «Антимиры», 2-го – в них же, 3-го – в «Десяти днях, которые потрясли мир».

В эти же дни получила свое дальнейшее развитие история с анкетой Анатолия Меньшикова. Как мы помним, ответы, которые дал в ней Высоцкий, автора анкеты не удовлетворили, о чем он при первой же встрече с актером честно ему и сказал. Особенно Меньшиков напирал на графу «любимая песня», где рукой Высоцкого было выведено – «Вставай, страна огромная». Меньшиков блажил: «Ты сам пишешь такие классные песни, а написал эту патриотическую, советскую, трескучую, хоровую…» На что Высоцкий ответил: «Когда у тебя, сынок, по шкуре мурашки пробегут от этой песни, ты поймешь, что я прав». И ушел, явно оскорбленный.

Чтобы закончить эту тему, назову еще несколько ответов Высоцкого, фигурировавших в анкете: «Любимый писатель» – Михаил Булгаков, «Идеал мужчины» – Марлон Брандо, «Самая замечательная историческая личность» – Ленин, Гарибальди, «Чего ты хочешь добиться в жизни» – Чтобы помнили, чтобы везде пускали, «Какое событие для тебя стало бы трагедией?» – Потеря голоса, «Твоя мечта» – О лучшей жизни, «Хочешь ли ты быть великим и почему?» – Хочу и буду. Почему? Ну, уж это, знаете…»

13 июля ЦТ порадовало зрителей очередным фильмом с участием Владимира Высоцкого: и вновь это была комедия «Стряпуха», которую крутят по «ящику» чаще других «высоцких» фильмов. Видимо, у кого из высоких руководителей к этому фильму стойкая симпатия. Хотя у нашего героя роль там не самая удачная: мало того, что он там на себя не похож, так еще и разговаривает чужим голосом.

В конце июля Высоцкий гостил на Чегете. Жил он в гостинице «Иткол», которую хорошо помнил еще по съемкам в фильме «Вертикаль» в 66-м году. В эти же дни в эти края угораздило приехать и горнолыжника из ленинградского «Спартака» Анатолия Смирнова, который оставил о тех днях следующие воспоминания:

«Однажды поздно вечером я обнаружил, что остался без сигарет, вышел в коридор и попросил какого-то паренька закурить. Паренек впоследствии оказался Владимиром Высоцким, о чем я в данную минуту не подозревал. Он сказал, что сигареты у него в номере, мы зашли туда, и он дал мне пачку „Мальборо“…

Дальнейшее знакомство с Володей у меня развивалось, увы, по питейной части. Я в ту пору жизни проходил не через самую светлую полосу… Похоже, и он тоже. Короче говоря, мы с ним довольно часто заходили друг к другу в гости и совместно (то есть вдвоем) выпивали. Выпивали по-крупному: от литра на брата и более. Из совместных увеселений, сопровождающих наши встречи, помню чтение монолога Хлопуши в номере у Володи. Читал он также стихи, рекламирующие какое-то мыло, – которые только что, по его словам, написал. Читал стихотворные экспромты, посвященные Ирине (девушка Смирнова. – Ф. Р.), – она была очень красивой женщиной. Однажды пропел почти целую ночь в номере для нас двоих. Потрясающе пел: и не только свои песни, но и Вертинского, и блатной фольклор.

На вторую ночь, когда он запел, уже начал собираться народ. Потом Володя еще одну ночь пел в номере у Залиханова, местного аксакала, которого он знал еще со съемок «Вертикали»…

Ходили мы с Володей однажды вечером в поселок Терскол – звонить в Москву. Страшно он себя вел. Метался в телефонной будке и кричал в трубку: «Приезжай немедленно! Я люблю тебя!..»

В те дни Высоцкий дал несколько концертов в альпинистских лагерях «Баксан», «Эльбрус» и «Шхельда». В «Баксане» он выступал в среду 29 июля и, по воспоминаниям очевидцев, пребывал не в самом лучшем расположении духа. Вот как описывает этот концерт И. Роговой: «Концерт проходил вечером, примерно в 22.30. Билет стоил 1 рубль. Присутствовало 100–150 человек альпинистов и гостей из прилегающих мест отдыха. Афиш не было. Но за несколько дней до выступления по ущелью ходили слухи, что Высоцкий – в ущелье, живет в „Итколе“, выступал уже в а/л „Шхельда“, причем в сильном подпитии…

Альплагерь «Баксан» находится в верховьях Баксанского ущелья (Кабардино-Балкарская АССР, Эльбрусский район), в двух-трех километрах от гостиницы «Иткол». Принадлежал в то время Украине, откуда и была основная масса альпинистов. О популярности Высоцкого в это время говорить излишне, точнее, о популярности песен: про автора мало что знали.

Клубом служил одноэтажный деревянный дом размером 15 на 8 метров. Сцены как таковой не было, помнится, на месте сцены было возвышение сантиметров двадцати над уровнем пола.