Владивосток - Порт-Артур

Утром следующего дня в газете "Новый край" был дан комментарий, что сила взрыва японского брандера была намеренно ограничена соображениями безопасности горожан и кораблей. И что для полного дробления "Фусо" на куски потребуется ещё минимум 40-50 таких подрывов. Читатели были благодарны газете за ее всегдашнюю оперативность и правдивость: обыватели радовались за свои сохраненные в целости стекла, японская резидентура за незыблемость трехмесячного сидения артурской эскадры под замком...

Как только осел, или был вынесен отливом поднятый взрывом ил, водолазы стали крепить тросы к обнажённым взрывом шпангоутам японского "утопленника". Будучи перепущенными через верхнюю палубу "Ангары", тросы и удлиняющие их цепи были заведены на сваи, вбитые в грунт Тигрового хвоста. В отлив на крейсер доставили 500 тонн угля в мешках, натянув все тросы. И с первым приливом японская груда железа и бетона накренилась и сдвинулась с места...

Выждав момент, водолазы растянули вдоль показавшегося из грунта днища броненосца следующий шланг с динамитом. Город услышал очередное раскатистое "бум".

Пожелавший присутствовать при этом событии генерал Фок, не замеченный в свите Стесселя на первом подрыве, неосторожно высказался об "очередной неудачной затее моряков". После чего получил от Макарова весьма резкую отповедь, суть которой сводилась к необходимости организации противодесантной обороны полуострова и обязанности Фока поднять квалификацию армейских наблюдателей, чтобы те не путали миноносец с крейсером и русскую канонерку с японской. И еще, что Великий князь Михаил Александрович...

Но тут, нацепив на себя маску холодной учтивости, генерал-лейтенант благоразумно и весьма быстро откланялся, не ожидая продолжения эскапад распалявшегося Степана Осиповича. Ретирада Фока в сторону поджидавшей его пролетки, сопровождалась злорадным хихиканьем собравшихся морских офицеров, грозящим перерасти в откровенное ржание.

Наблюдавшему ситуацию Балку подумалось, что ТВКМ, похоже, заработал авторитет и на флоте, пусть в том числе и ценой "бития носа" (ведь и верно - кому докажешь?) одного конкретного представителя армейского генералитета...

Три следующих дня водолазы крепили к японскому брандеру новый комплект тросов, на этот раз уже цепляя их за килевую балку практически лежащего на борту корабля. Затем эти тросы натянули, и вслед за окончательной разгрузкой "Ангары" от угля и котловой воды, очередной прилив позволил откантовать "Фусо" - ни много ни мало, а аж на 15 метров от его первоначального положения! Еще одно повторение, и этого станет вполне достаточно для прохода броненосцев в большую воду. Хотя, теоретически это можно было сделать уже сейчас, но для всех не посвященных фарватер всё ещё был закрыт, так как существовала опасность навала на полуобнажённые останки брандера.

Потом был пущен в ход третий шланг с динамитом, а когда вода успокоилась, на все так же торчащий над водой изуродованный борт "Фусо" были запущены два десятка китайцев с молотками и зубилами. Для сторонних наблюдателей, а среди них были и весьма заинтересованные лица с азиатской внешностью, это был ярчайший жест несостоятельности всей прежней затеи с взрывами - зубилом хоть и медленнее, но надёжней. Посвящённые же натягивали тросы для решающего рывка, призванного окончательно расчистить фарватер...

* * *

К концу первой недели водолазных работ, о том, что разделаться с "Фусо" решил весьма популярный в кругах молодых офицеров сорвиголова с "Варяга", знал весь Артур. Способствовали этому и регулярные вечерние посиделки, которые Василий после очередного дня подводной борьбы с "Фусо", на пару со своим двоюродным братом, отличившимся со своими "силачами" еще во время ночного поединка по "сумо надводному" с тем же самым броненосцем, регулярно устраивал. Общество собиралось обычно или в кафешантане на Этажерке, или в ресторане "Звездочка", примыкавшем к полупустому в связи с военным временем зданию гражданского управления Порт-Артура.

Эти "Этажерочные ассамблеи" отличались удивительной демократичностью, о чем прямо и говорилось в шутейном уставе сих мероприятий, по большей части бессовестно содранном с известного Петровского указа. Балк-младший сразу поставил дело так, что за столом были равны все: и моряки, и армейцы. Вскоре сие "культурное мероприятие" сделалось духовно-энергетическим центром для всех молодых "офицеров военного времени" крепости и эскадры. Во многом благодаря неуемной энергии, приветливости и бездонному фольклорному кладезю в виде анекдотов и песен, щедро источаемых означенным Балком на окружающих, а так же его истинному воинскому обаянию.

Но не только молодежь тянуло в эту шумную компанию. Покинув общество "больших начальников", обычно собиравшихся в центральном ресторане "Саратов", в этот заводной и веселый "клуб" перекочевали полковники Ирман, Семенов, Мехмандаров и некоторые из их офицеров, зашедшие первый раз из простого любопытства, - взглянуть на моряка, рискнувшего пойти в бой на "сухопутном крейсере". Здесь же предпочитал "долечиваться" полковник Третьяков, утекавший из госпиталя на Этажерку сразу после вечерней перевязки. Регулярно наведывались сюда крепостные артиллеристы Гобято, Шихлинский и Коровин с Электрического утеса, поручик Люпов с Золотой горы. Запомнился многим своим горячим спором с Балком о перспективах полевой фортификации подполковник Рашевский, ближайший помощник и друг генерала Кондратенко.

Ну и, естественно, моряки. Частыми гостями ассамблей стали командир "Манчжура" Кроун, старший офицер "Победы" Герасимов, кавторанг Лутонин и лейтенант Рощаковский с "Полтавы". Активную лепту в дебаты вносили кавторанги Васильев, Русин, Шульц и Лебедев 2-й, лейтенанты Киткин, Коссинский, Кнорринг, Подгурский, Тырков и Бестужев-Рюмин. В свободные часы забегали "на огонек" флаг-офицеры Макарова Дукельский, Кедров, Бурачек и Шмидт. "Прописались" у Балков и почти все получавшие разрешение к сходу на берег каюткампанейские с "Новика", несколько раз заявлявшиеся во главе со своим отважным командиром Николаем Оттовичем фон Эссеном. Регулярно видели здесь командира "Гайдамака" Иванова 6-го, а так же многих из командиров "своры легавых" - артурских миноносцев. И конечно же, "балковские крабы" - Колбасьев, Горст и Янович, куда ж без них...

На то, что иногда там шумели, а порой даже постреливали на заднем дворе, и Гантимуров и Микеладзе закрывали глаза, поскольку как и за фон Эссеном, за лейтенантом Василием Балком уже прочно закрепился имидж макаровского протеже. И не удивительно, ведь "беспокойный адмирал" лично предоставил означенному лейтенанту особые полномочия при проведении работ на "Фусо", вплоть до отдачи прямых распоряжений начальнику порта и мастерских! Сие беспрецедентное свое решение, шутка ли - лейтенант указывает контр-адмиралу, Макаров откомментировал штабным и Григоровичу коротко и просто: "Времени у него нет, господа, копаясь на этом "Фусо" треклятом, по инстанциям с бумажками туда - сюда бегать. Что скажет - считайте я так и приказал!" Вторая часть фразы Макарова быстро стала достоянием артурского общества...