Владыка башни

— Может, на восток двинем, а? — неуверенно предложил Дергач. — Отсюда до побережья рукой подать. Уж там-то есть где спрятаться. Помню, в бытность мою контрабандистом...

— Нельзя терять времени, — ответил Френтис, хотя вполне разделял опасения вора. «Конечно, кавалеристам тут есть где развернуться, но ничего не поделаешь».

Они старались идти низинами, держась подальше от проезжих дорог и деревень. На холмы поднимались только с наступлением ночи, чтобы разбить лагерь. Два дня спустя они без приключений вышли к реке Андур, где, по словам Арендиля, было полно лесов.

— Слава Ушедшим, — пробормотала Иллиан. — На этих равнинах я чувствовала себя голой.

* * *

Следующим утром они прошли миль пять, когда услышали отдалённый гром, от которого дрожала земля. Никто из партизан не был настолько наивен, чтобы принять звук за приближающуюся грозу. Давока легла ничком и прижала ухо к земле.

— Движутся на юг. Прямо на нас. — Она поднялась с мрачным лицом. — Будут тут совсем скоро.

— Иллиан! Арендиль! — закричал Френтис, указывая на коней, которых уже развьючивал Ренсиаль. — Скачите оба на запад, быстро! Через семь дней будете в Нильсаэле...

Он замолчал, видя, как Иллиан отбросила протянутый Ренсиалем повод и встала, скрестив руки на груди. Арендиль занял позицию рядом с девушкой.

— Это вам не игрушки... — начал Френтис.

— Знаю, брат, — оборвала его Иллиан. — Но мы с Арендилем уже не дети. После всего произошедшего трудно оставаться детьми. Мы никуда не уедем.

Френтис беспомощно опустил глаза, сердце разрывалось от чувства вины. «Если они погибнут, в этом буду виноват я!»

— Ставки были слишком высоки с самого начала, брат, — мрачно ухмыльнулся Арендиль.

Френтис медленно выдохнул, успокаивая совесть. Обвёл глазами своих оборванных товарищей и не увидел страха на их лицах. Они молча, серьёзно смотрели на него, ожидая приказа.

«Я сотворил из них чудовищ, а они сделали меня лучше. Значит, я вернулся домой».

Топот приближался, становясь все громче и отчётливей. «Тысяча, не меньше».

— Встаньте в круг, — велел он, обведя рукой площадку в двадцать шагов. — Мастер Ренсиаль, будьте любезны, сядьте на коня и держитесь в центре рядом со мной.

Подойдя к другому коню, он вскочил в седло, и они с Ренсиалем заняли место на холме. Остальные сомкнулись вокруг них в кольцо, ощетинившись мечами и натянутыми луками.

Спустя короткое время показался авангард всадников — неясные фигуры в утренней дымке. Их было человек двадцать, скакавших во весь опор. «Они без доспехов, — удивился Френтис. — Воларские разведчики?..» Но не успел он додумать эту мысль, как увидел лицо их командира: это был худой мужчина средних лет с короткими волосами и бледно-голубыми глазами, его тёмно-синий плащ развевался за спиной.

— Опустить оружие, — приказал Френтис, спрыгнул с лошади и на негнущихся ногах пошёл навстречу всаднику. Тот осадил лошадь в нескольких шагах.

— Брат, — произнёс мастер Соллис, и его голос показался Френтису ещё более хриплым, чем прежде. — Сдаётся мне, вы идёте не в том направлении.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Рива

Она услышала голос Чтеца издалека. «Надо же, — удивилась Рива. — Такой старый — и так громко орёт».

— ...Отец отвернулся от нас из-за этих гнусных еретиков...

Все подходы к площади были запружены народом. Люди, словно заворожённые словами Чтеца, глядели в сторону собора.

— ...Сей город есть Отцовский дар! Драгоценность, вручённая Возлюбленным и названная по имени величайшего из его слуг! Но мы дозволили проникнуть сюда скверне неверия...

— А ну расступиться!

Рива принялась проталкиваться через толпу. Одни, узнав её, сами отходили в сторону, другие упорствовали, но деликатничать ей было некогда.

— Прочь с дороги, кому сказано! — рявкнула она, и какой-то тип, который пытался схватить её за руку, отшатнулся назад, вытирая кровавые сопли. Дело пошло легче.

— ...очистить наш город! Именно этого требует от нас Отец в своём Десятикнижии. Я трудился дни и ночи, чтобы отыскать иной способ, но... «Очистите мой город, и только тогда вы можете уповать на мой благосклонный взор...»

Наконец она преодолела толпу. На площади стояли связанные коленопреклонённые люди, а около них — мужчины с мечами. Среди мечников были священники, а прочие — пожилые горожане или старики, слишком немощные, чтобы дежурить на стенах. Увидев Риву, некоторые смутились, но большинство с вызовом глядело на племянницу владыки, а один даже выступил вперёд, пытаясь преградить ей дорогу к Чтецу.

Она стремительно выхватила меч из ножен, тот в ответ — свой. Рива с удивлением узнала в нём лоточника, который продал ей яблоко, когда она в первый день сидела на ступенях собора.

— Лучше убирайся с моего пути, — тихо, но угрожающе произнесла Рива. Зеленщик побелел как полотно и попятился.

— А, вот и она пожаловала! — заорал Чтец, стоявший у подножия соборной лестницы. — Явилась, как я и предсказывал! Лжеблагословенный выродок, выученица блудницы!

Рива увидела брата Гарина с разбитым лицом, он стоял на коленях в первом ряду пленников. Велисс скрючилась рядом с целителем, в рот ей сунули деревянный кляп, а руки связали за спиной. Тут же находился и Аркен, который едва держался, чтобы не упасть. Он был бледен, волосы его слиплись от крови.

— У меня тоже есть для тебя благословение, — крикнула Рива, метнувшись к Чтецу. Глаза ей застилала красная пелена. — Только, уж извини, оно из стали, а не из пустых слов.

Один из прихлебателей Чтеца попытался заслонить его и, неумело размахивая рапирой, нацелился Риве в грудь. Раздался звон, и рапира упала на камни вместе с двумя отрубленными пальцами. Чтец хотел спрятаться за спины своих епископов, но, как с удовлетворением заметила Рива, никто из них не спешил расступиться перед ним. Одни ошеломлённо наблюдали за происходящим, другие стыдливо отводили глаза, но Рива могла бы поклясться, что заметила усмешку-другую. Старик осел на мостовую, словно куча тряпья, но она схватила его за балахон, рывком подняла на ноги, толкнула на ступени и занесла над головой меч.

— Так что насчёт того священника? — сказала она. — Кто он? Я знаю, что им управляешь ты.

— Грех какой. — Старик замотал головой, в его глазах удивление мешалось с безумием. — Поругание святой плоти. Ты, обетованная наша спасительница, осквернила себя противоестественной похотью...

— Просто ответь мне, кто он такой! — Она приставила остриё меча к его груди, заставив вжаться в ступени.

— Яростный свет твоей жертвы объединит всех нас, это было обещано ему посланником самого Отца...