Владыка Нового Мира

— И что? — уточнил я. — Весть о том, что Владыка Харон щадит детей и женщин, можно изобразить рисунком?

— Вполне, — кивнула Шампурелла. — Думаю, что гоблинки с таким справятся. Они… как бы так сказать, чтобы никого не обидеть? Они куда умнее и изобретательней мужчин, просто хорошо скрывают это…

При этих словах взгляд мой сам собой упал на Розочку. И на секунду её привычное, чуть придурковатое выражение лица сменилось другим. Спокойным, рассудительным. И в глазах Главы Инквизиции вдруг промелькнуло эдакое мудрое лукавство по отношению ко всему этому миру, молодому и не перебесившемуся. Серьёзно! Как будто бы проживший жизнь старик сейчас выслушивал грандиозные планы внука-подростка и думал про себя: «ну да, ну да, стартап, крипта, фьючерсы… а знаешь ли ты как платить за коммуналку?»

А глаза-то наши встретились. Роза едва заметно ухмыльнулась и подмигнула мне, а потом… потом секундный морок закончился и вот, она уже щёлкает пастью в попытке поймать пролетающую мимо стрекозу. А я аж головой тряхнул; не проглючило ли?

— … в конце концов, Владыка, — продолжала тем временем Шампурелла. — Даже если рассмотреть текущую ситуацию. Именно женщины оценили риски столкновения с Разящим Веслом, сделали выводы и буквально спасли свой клан. Мужчины слишком тупы и привержены традициям для того, чтобы…

— Пагади, — перебил её Жабыч. — Это ты чо такое ща сказала? Это кто тут по-твоему…

— Тихо! — рявкнул я.

Всё.

Надоело окончательно.

— Значит, так. Слушаем. Пленных вместе с семьями доставить и разместить в форте. Посмотреть, что там за записку получила «вождиха», и к вечеру выпустить на болото жаб с такими же. Чем больше, понятное дело, тем лучше. Дальше: завтра поутру послать разведку на стоянки всех соседних кланов и посмотреть, не хочет ли кто-нибудь точно так же сдаться. Желающих поглотить, остальных спровоцировать на атаку и перестрелять под стенами форта. Добываем оленегаторов, строим дома, взращиваем численность клана, готовимся к противостоянию с Кривым Зубом. Шамурская?

— Да?

— С тебя предложения насчёт промышленности и сельского хозяйства. Подумай, на чём вы можете зарабатывать. Послезавтра вернусь и послушаю. И всё! Вы же у меня ребята самостоятельные, верно? Ну так и давайте-ка сами-сами. А у меня и в городе дел невпроворот…

* * *

Частная клиника для знати в Новом Саду была одна и располагалась за городом, чуть на восток. Потому что лечение аристократов — дело не только серьёзное, но и обстоятельное. Чуть что, сразу в стационар. Покой, уход и все условия: огороженная территория, сады для прогулок, берег реки, собственная пристань. Питание по заказу, лучшие врачи, сговорчивые медсёстры с дополнительными опциями, а вечерами игра в преферанс в компании таких же благородных особ…

Ну право слово! Всё-таки трудно представить себе графа в десятом поколении, который сидит с талончиком в коридоре КВД и ждёт, когда его пригласят на удаление бородавки. Ещё и поругают за то, что припёрся не ко времени.

Так вот! К чему это я? К тому, что в отличии от аристократии простые граждане привыкли переносить болезнь на ногах, и вот для них-то больницы были открыты в черте города. Точно такие же трёхэтажные домики с богатым фасадом, ничем не отличные от жилых.

Сюда-то вчера вечером и привезли дядь Сеню.

— Здравствуйте, — сразу же с порога я отправился к окошку регистратуры. — Не подскажите, в какой палате лежит Арсений Михалыч Карякин?

Милая бабулечка в круглых очках и с фиолетовым шаром волос принялась копаться в документации, а я краем глаза спалил «Ловцов Удачи». Мужики как раз вышли из лестничного пролёта и очень активно что-то обсуждали. И да! Слово «Владыка» проскакивало в их речи с изрядной регулярностью, а потому шалость явно удалась.

Зацепился я в городе. Пускай пока что в качестве бабайки из городских легенд, но зацепился же! Жаль только, что спонтанно и безо всякого плана. Надо бы теперь как-то докручивать всю эту историю, а вот как именно? Хм…

Ладно…

Ручкаться с шайкой чоповцев я не стал. Подслушал, подсмотрел и сделал выводы. И вот ещё одно наблюдение: Неверов был при зубах. А раз уж он за ночь умудрился вымутить себе протез, то и дядь Сеню на ноги поставил.

— Кем вы приходитесь пациенту? — дежурно спросила регистраторша.

Я недолго думая ответил, что сыном, затем бабулечка налистала нужную бумажку и вдруг изменилась в лице.

— Триста пятая палата, — ответила она с эдакой хитрецой. — Только он уже, наверное, скоро выписывается. Вы разве не знали?

— Правда? — делано удивился я, поддерживая эту непонятную мне игру. — Уже на поправку пошёл?

— Ну а как же!?

По настрою бабульки, — по её прищуру и тому, как воровато она оглядывается по сторонам, — я понял, что она буквально алчет сплетничать. Какое-то тайное знание распирает её изнутри, и она не в силах его больше удерживать.

— К нему же Вадима Евграфовича вызывали, — регистраторша поджала губы, подняли брови и закивала, мол, да-да. — Видать, непростой отец у вас, раз к нему посреди ночи сам Его Благородие приезжал.

Стоп!

— Мендель!? — уточнил я.

— Ну да. Вадим Евграфович приходит к нам раз в месяц, осматривает самых тяжёлых больных и иногда помогает. Обычно денег за это не берёт, но раз уж его так резко выдернули…

Перебивать как-то невежливо, а потому я выслушал рассуждения регистраторши до конца и лишь потом спросил:

— Так Его Благородие лекарь?

— Конечно, — бабулька поправила очки. — А вы разве не знали? Широчайшей души человек. И всегда такой вежливый, ну прямо душка.

Душка, ага. Душка с чуть ли не одним из самых редких даров в мире.

Объясню!

Казалось бы, по логике вещей лекарей должно быть, как стихийников нерезанных. База же. Но! Как правило целитель так часто использует свой основной дар, что буквально пролетает первые два уровня развития. Дальше его шарик исцеления смешивается с побочным и на выходе мы почти всегда получаем бесполезную херабору.

То есть у таких вот спецов срок годности очень сильно ограничен. И тут два варианта: либо Мендель до сих пор тусуется на первых уровнях развития и не исчерпал свой потенциал, либо же ему сказочно повезло. И тогда мне повезло, что ему повезло, ведь он мне до сих пор должен. Будем иметь ввиду…

— Спасибо большое, — улыбнулся я бабульке. — Пойду проведаю старика.

По лестнице я поднялся на третий этаж и сразу же испытал умиление околопредельного уровня интенсивности. На скамейке возле триста пятой спал Батяня. Вомбат развалился и храпел с раскрытым ртом, а прямо у него на коленях головой пристроился Женёк. Ну да, мягонько же. Тепло, уютно.

Будить ребят я не стал. На цыпках прокрался к палате, заглянул внутрь и:

— О! Харон!

Судя по всему, дядь Сеня пребывал не только в хорошей форме, но и в прекрасном расположении духа. Смотрелся в небольшое зеркало над раковиной и поправлял пиджак. Да-да, пиджак. С карманами. На Карякине с чего-то вдруг был надет серенький твидовый костюм-тройка.