Владыки Мегамира

Варвар набирал в бурдюки небесную воду — чистейшую, бессолевую, насыщенную озоном. Кася сказала виновато:

— Извини, я спала без задних ног. Как Хоша. Я всегда была ленивой!

— Отдыхай, — разрешил Влад покровительственно.

Он умело подводил горло бурдюка к водяному шару, бурно исходящему туманом под жарким лучом, отпускал днище, каплю втягивало. Наполнив десяток бурдюков, залепил горловины, побросал в кучу. Кася вертелась поблизости, голосок ее стал сладенький, подлизывающийся:

— Что мне делать? Ты только скажи!

Влад внимательно оглядел ее с головы до ног. Кася радостно зарделась, чувствуя ощупывающий взгляд, остро подосадовала, что на ней мешковатый костюм Семена, а не ее облегающий, приталенный. Варвар сказал безразлично:

— Отдохни. День был тяжелый, впереди — еще тяжелее. Семен тоже устал и хочет есть.

— Он всегда хочет есть, — ответила Кася сердито. — Я не помню дня, чтобы он не умирал с голоду.

— Бравый воин, — одобрил Влад. — Мужчина должен много есть. Тогда много работает и хорошо дерется.

Кася с сомнением посмотрела на бравого воина, сомневаясь как в первом качестве, так и во втором. Семен перехватил ее взгляд, бесстыдно улыбнулся во весь рот:

— На обед сготовлю грудинку тупса, а полью арнемом и пудиккором. Все будут есть?

— Что такое тупс? — спросила Кася подозрительно.

По вспыхнувшим глазам Семена поняла, что в чем-то допустила фатальную ошибку. Семен ответил вдохновенно, радостным и светлым голосом:

— Представь себе молодую жирную вошь с раздутыми яйцекладами...

— Без подробностей, — отрезала Кася ледяным голосом. — Я ем, разве не достаточно? А могла бы вылить на голову.

Варвар разбирал арбалет на части, сказал одобряюще:

— Сильная женщина! Хорошо.

Семен пожал плечами, сказал сварливо:

— Предпочитаю слабых.

Влад молча проверил тетиву, рычаги, быстро собрал. Семен разделывал брызгающие соком ломти сочного мяса. Не в силах молчать, когда еды много, а идти никуда не надо, спросил заговорщески:

— Великий воин, а каких женщин предпочитают в твоем племени: умных или красивых?

Влад затаенно улыбнулся, ответил неспешно:

— В моем племени народ спокойный, рассудительный. Выбирает золотую середину. Так посоветовал поступать один мудрец, когда два юнца спросили: что важнее для женщины — красивое лицо или стройные ноги?

Семен хмыкнул, сказал ядовито:

— Что именно он им предложил — это понятно даже вакке, но что значит золотая середина между красивой и умной? Полоумная?

Кася вскипела, подпрыгнула, словно ее снизу лягнул джамп:

— Мужчины! Все одинаковые: хоть академики, хоть дикари! Неужели для вас ничего не изменилось, а вы оба — дикари?

Семен беззаботно хохотнул, но варвар к ее удивлению сказал внезапно очень серьезно:

— Прости, наши шутки как тяжелые камни. При наших женщинах мы — другие. Но они женщины, а не специалисты.

Он до полудня проверял снаряжение, тщательно вычистил от грязи ракетную установку, заменил прокладки: старые протерлись, железо царапало кутикулу ксеркса. Хошу поскоблил жесткой щеткой, а Головастика от сяжек до когтей протер резко пахнущей жидкостью. В отместку звери выскребли старшего друга, плотная кожа жалобно скрипела под их жесткими языками — у Хоши он оказался вдвое длиннее, чем у Головастика. Варвар заблистал как бронзовая статуя, которую протерли наждаком.

Отпустив Головастика с Хошей поохотиться, Влад собрал вещи, пронзительно свистнул. В Лесу затрещало, Головастик вылетел из зарослей через пару минут — бодрый, готовый в драку. Семен приготовился затаскивать на дима тюка, как вдруг Влад застыл, проговорил негромким изменившимся голосом:

— В укрытие! Быстро.

Головастик, поняв не только слова, но и интонацию тоже, стремглав бросился под широкий навес мясистого листа, где на землю падала странная зеленоватая тень, расчерченная темными прожилками. Семен и Кася, уже привыкшие сперва повиноваться, а возмущаться потом, бросились за димом.

Влад ступил под лист последним, глаза не отрывались от неба. Лицо стало темным, застывшим, а ноздри часто трепетали, захватывая и раскалывая запахи.

— Неужто джампы? — прошептал Семен.

Он лежал рядом с Касей, оба вжимались в землю, их не увидели бы даже с земли с расстояния в пять шагов. Влад шарил взглядом по небу:

— Они... Где-то за деревьями.

— Может быть... дикие джампы? Без джамперов?

— Запах джамперов.

— Влад, ты знаешь обычаи Леса. Правда, джамперы — чужой народ, но в чем-то обычаи могут совпадать. Что, по-твоему, заставляет их так преследовать?

Кася зарделась, опустила глаза. Ей было известно, только говорить нескромно вслух. Дикари непосредственны, эгоистичны и жестоки как дети. Странно, что Влад, сын вождя, так долго думает над вопросом Семена, другого тупого мужчины...

Влад бросил короткий взгляд на зардевшиеся под татуировкой щеки, ответил медленно:

— Ты прав. Они сумасшедшие, если все еще преследуют... так бесцельно. Или же у них что-то на уме?

— Что?

— Хотел бы я знать.

— Месть? — предположил Семен. Он тоже бросил взгляд на Касю, не более заинтересованный, чем если бы смотрел на личинку хрудля. — Месть — первое человеческое чувство. Самое древнее, мощное. Звери еще не умеют мстить, а человек — еще как! Только умением мстить разнится человек от зверя!

— Месть? — повторил Влад размеренно, словно пробуя слово на вкус. — Оскорбленная гордость?.. Возможно, но... сомнительно.

Кася спросил оскорбленно:

— Почему?

Влад не ответил. Кася прикусила язык: воздух вздрагивал от негромкого, но все более нарастающего рева. Варвар отодвинулся в тень, Кася поняла по его мрачному лицу, что рев слагается от ударов по воздуху десятка огромных крыльев, если не сотен! Крыльев летящих джампов.

Лист, под которым все — Головастик, Хоша и трое людей прятались, дрогнул, прогнулся в середке. Острые когти огромных лап с хрустом погрузились в раздутые клетки, зашипел сок, выползая наружу. Лист качнулся, лег краем на землю, почти придавив ксеркса. Громко зачавкало: джамп кормился. Воздух был наполнен оглушительным треском, джампы опускались вблизи, другие улетели, рассеявшись по острову. По земле стелился мощный запах немытых тел.

— Как они отыскали? — прошептал Семен прерывающимся голосом. — Я думал, мы ушли на край света...

— Значит, хотят нас очень сильно, — ответил Влад еще тише. — Почему?

Он отступил на шаг, положил ладонь на блестящий, как надраенная кираса, бок Головастика. Могучий ксеркс лапы и голову вытянул, даже сяжки опустил на землю. Хоша сонно устроился между сяжками, как под пальмами, передними лапами поддерживал надутый, как барабан, живот.

Поверх листа прошелестели шаги, зеленая крыша резко прогнулась, коснувшись ракетницы, тут же выпрямилась. Донесся треск сухих крыльев. В плотном чужом запахе возникла отдушина.