Власть книжного червя. Том 3

— Действительно, я против этого, — ответил я, кивнув. — Для Дамуэля, как низшего рыцаря, нагрузка в качестве эскорта приёмной дочери герцога слишком велика. К тому же это вызывает недовольство других дворян. Не думаю, что он сможет преуспеть в этой роли. Лучше бы ему перестать служить в её эскорте. Однако, по словам господина Фердинанда, Розмайн нуждается в нём.

Похоже, присутствие Дамуэля в храме весьма полезно. Поэтому господин Фердинанд хочет, чтобы Дамуэль, который знал Розмайн простолюдинкой, ещё какое-то время оставался её рыцарем сопровождения.

— То, что леди спасла Дамуэля от наказания, а также её помощь Ангелике можно трактовать не только как мягкость, но и как милосердие, благодаря которому её называют святой Эренфеста.

— Если таково решение господина Фердинанда, то я могу лишь всецело поддержать его. К счастью, Дамуэль — юноша с медленно растущей магической силой, и даже сейчас, когда он уже достиг совершеннолетия, его магическая сила постепенно увеличивается.

Когда я рассказал, что во время весеннего молебна обсуждал с господином Фердинандом тренировки Дамуэля, лицо Юстокса стало серьёзным. Он постучал пальцем по стопке деревянных дощечек и листов пергамента и сказал:

— Экхарт, могу я уточнить, что из этого предназначено именно для Дамуэля? На мой взгляд, ты всё это делаешь исключительно для господина Фердинанда.

— Хм-м… Пожалуй, ты прав. Я действительно делаю это ради господина Фердинанда, а не Дамуэля. Но что касается Корнелиуса, я не соврал. У моего младшего брата никогда не было заметного желания и настроя учиться, так что сейчас родители довольны, что он взялся за ум. Мой долг как старшего брата — помочь ему в этом. К тому же, так Корнелиус сможет немного больше узнать о господине Фердинанде.

Похоже, Юстокс нашёл мою последнюю фразу занятной и рассмеялся.

— Так значит в этом заключается твоё настоящее намерение?

Раз это пойдёт на пользу Корнелиусу, то не думаю, что это плохо. Корнелиусу не довелось учиться в одно время с господином Фердинандом в дворянской академии, а потому он просто не понимает всё его величие. И тут мне в голову пришла одна мысль. Возможно ли, что Дамуэль осознал великолепие господина Фердинанда, услышав те истории, что ему рассказал его старший брат Хенрик? Так может, это я недостаточно рассказывал брату про господина Фердинанда или говорил как-то не так?

Я почувствовал сожаление, что как старший брат, недостаточно хорошо передал ему, насколько потрясающий господин Фердинанд. Тем не менее Корнелиус стал последователем приёмной дочери герцога и начал учиться. Теперь, когда он служит Розмайн, у нас с ним будет больше возможностей поговорить о том, насколько господин Фердинанд невероятен.

* * *

— Когда закончите, покиньте комнату, — сказал я слугам, которые наливали нам чай.

После того, как слуги удалились, я сказал Юстоксу располагаться и передал магический инструмент, блокирующий звук. О том, что произошло во время весеннего молебна, не следует слышать кому-либо ещё.

— Так что же случилось? Жаль, что я не смог сопровождать вас в Ночь Фрютрены.

— Разве тебе недостаточно того, что ты смог присутствовать на казни в Хассе? Я слышал, что тебе, как сборщику налогов, пришлось приложить много усилий, чтобы тебе доверили регистрационные свидетельства. Или это не так?

— Да разве можно упустить возможность увидеть вблизи магию, которой владеет только семья герцога? Я просто не мог позволить, чтобы вместо меня вас сопровождал кто-то другой.

Слова Юстокса служили прекрасным доказательством того, насколько необычны его увлечения. К тому же, пусть возможность увидеть такую магию и крайне редка, но если бы её сотворил не господин Фердинанд, а кто-то другой, Юстокс, наверное, не был бы столь заинтересован.

— Экхарт, так что ты думаешь о леди Розмайн? Ты говорил, что наказание Хассе, на твой взгляд, оказалось слишком мягким.

После слов Юстокса я ненадолго задумался. Юстокс хвалил Розмайн за то, что хотя она и была простолюдинкой, но прикладывала все силы, чтобы походить на дворянку. На мой взгляд ей не хватало достоинства и строгости, которыми должны обладать члены семьи герцога. Я всё также придерживаюсь этого мнения. Однако я уже не воспринимаю Розмайн просто как младшую сестру, что была простолюдинкой, и которой благоволит господин Фердинанд.

— Что касается наказания Хассе, то я был немного раздражён. Из-за того, что Розмайн по-прежнему мыслит как простолюдинка, эта ситуация доставила господину Фердинанду много лишних хлопот. Я считал её слабой младшей сестрой, которой не хватает здравого смысла дворян, и потому господину Фердинанду приходится заботиться о ней. Но сопровождая её во время весеннего молебна и выслушав, что о ней думает сам господин Фердинанд, я пересмотрел свою оценку, — сказал я и отпил чаю.

Юстокс с горящими от любопытства глазами наклонился вперёд.

— Вот как. Осенью мы уже сопровождали леди во время праздника урожая. Из-за слабости леди, ты ведь тоже сомневался в её способности выполнять свою работу без лекарств господина Фердинанда, верно? Помнится, ты не раз упоминал о значительном разрыве между физической и магической силой леди, хотя, если их как-то уровнять, она могла бы стать обычной девочкой. Учитывая, что тебя возмутил мягкий приговор для Хассе, что же привело к тому, что ты изменил свою оценку леди?

— Я по-прежнему считаю, что приговор Хассе слишком мягок. Простолюдины обязаны полностью подчиняться семье герцога, а если кто-то из них вздумает бунтовать, то наказать их нужно со всей строгостью. Как приёмная дочь герцога, Розмайн не должна быть настолько мягкой. В этом отношении, моё мнение о ней не изменилось. Тем не менее, невозможно не признать её полезность для господина Фердинанда. Во время этого весеннего молебна я не раз так сильно удивлялся, что мне приходилось прикладывать силы, чтобы на моём лице не проявилось потрясение.

Я принялся вспоминать наше путешествие во время весеннего молебна. Розмайн всё так же слаба, как и во время праздника урожая. Я не мог не поразиться тому, что господин Фердинанд, пускай временами и хмурясь, давал ей ценное восстанавливающее лекарство, которое он приготовил собственноручно. Тем не менее, надо отметить, что по сравнению с прошлым путешествием во время праздника урожая, Розмайн падала без сил заметно реже. Когда я понял, что причиной было то, что господин Фердинанд внимательно за ней присматривал, я почувствовал, словно меня поразила молния.

— В отличие от осени, на этот раз с нами находился господин Фердинанд, а потому мне довелось увидеть, как они общаются. Это меня невероятно поразило. Господин Фердинанд обращался с Розмайн столь же бережно, как если бы выращивал какое-то невероятно ценное растение.

Я видел такое его отношение лишь к материалам для исследований, вроде лекарственных трав, но он впервые показывал такую заботу о человеке. Если бы Хайдемари была жива, она бы точно удивилась.

— Действительно, после казни в Хассе господин Фердинанд проявлял необычайную заботу о леди, — ответил Юстокс. — Такое не каждый день увидишь. Я думал, он будет строг с ней, и даже намеревался вмешаться, в случае чего, но этого не понадобилось.