Власть меча

Спокойствие Малкомса в момент кризиса поразило Сантэн не меньше, чем гуманность – ведь он пощадил угрожавшего им самца.

«Только школьницы обожествляют своих героев», – строго напомнила она себе; лодка летела вперед, и Сантэн обнаружила, что разглядывает широкие плечи Блэйна и посадку его головы. Темные волосы были коротко подстрижены на шее, сильной, но не толстой, приятных пропорций, гладкой. Только уши были крупноваты, розовые на кончиках, потому что через них просвечивало солнце. Сантэн почувствовала почти непреодолимое стремление наклониться и поцеловать мягкую кожу за ушами, но со смехом сдержалась.

Он повернулся и с улыбкой спросил:

– Что тебя позабавило?

– Девушка всегда слабеет и хихикает после того, как прекрасный принц спасет ее от огнедышащего дракона.

– Драконы – мифические существа.

– Не смейся, – укорила она. – Здесь все может быть, даже драконы и принцы. Это сказочная земля. За следующим поворотом нас ждут Санта-Клаус и добрая фея.

– Да ты чуть-чуть повредилась умом…

– Да, знаю, – кивнула она. – Наверное, надо тебя предупредить: это заразно.

– Твое предупреждение запоздало. – Он печально покачал головой. – Думаю, я уже заразился.

– Хорошо, – сказала она и, подчиняясь капризу, наклонилась и поцеловала его в мягкий участок за ухом.

Блэйн театрально содрогнулся.

– Посмотри, что ты наделала. – Он опять повернулся и показал ей мурашки на руке. – Обещай больше никогда так не делать. Это опасно.

– Как и ты, я никогда ничего не обещаю.

Она увидела быстро промелькнувшую в его глазах тень вины и сожаления и выругала себя за то, что, упрекнув в недостаточной преданности, испортила ему настроение.

– Блэйн, посмотри на этих птиц! Они не могут быть настоящими. Вот и доказательство: это действительно сказочная земля.

Ей хотелось вернуть былое настроение.

Они плыли мимо высокого крутого берега; его красная, кроваво-оранжевая глина была усеяна тысячами абсолютно круглых отверстий, а над ним висело живое облако ярких разноцветных птиц, которые влетали в отверстия-гнезда и вылетали из них.

– Красные щурки, – сказал Блэйн, разделяя ее удивление при виде стремительно проносящихся великолепных птиц, пламенеюще-розовых или бирюзово-синих, с длинными изящными хвостами и заостренными, как кинжалы, кончиками крыльев. – Они так похожи на райских птиц, что я начинаю тебе верить, – сказал он. – Возможно, мы действительно оказались в Зазеркалье.

После этого они говорили мало, но молчание почему-то еще больше их сблизило. Коснулись друг друга они еще только раз, когда Сантэн легко положила ладонь ему на шею, а он на мгновение накрыл ее руку своей. Этот обмен нежностями был мягким и мгновенным.

Блэйн что-то сказал ведущему гребцу.

– Я велел ему найти подходящее место для лагеря.

– Еще слишком рано.

Она взглянула на солнце.

– Да. – Он повернулся к ней и озорно улыбнулся. – Но я намерен побить рекорд скорости между Кангаром и Рунту.

– Рекорд?

– Да. Это будет самое медленное путешествие.

Блэйн выбрал один из больших островов. Изгиб белой отмели образовывал потаенную лагуну, чистую, зеленую, заслоненную качающейся стеной папируса. Пока гребцы собирали плавник для костра и сооружали из тростника убежище на ночь, Блэйн взял ружье.

– Куда ты? – спросила Сантэн.

– Посмотрю, нельзя ли убить оленя на ужин.

– О Блэйн, пожалуйста, никого не убивай. Сегодня особый день.

– Ты не устала от консервированной говядины?

– Пожалуйста, – настаивала она, и Малкомс, с сожалением покачав головой, отставил ружье и отправился проверять, готова ли хижина и натянуты ли москитные сетки над двумя отдельными постелями. Удовлетворенный, Блэйн отпустил гребцов, и те забрались в мукоро.

– Куда они? – спросила Сантэн, когда каноэ отошло от берега и вошло в течение.

– Я велел им переночевать на берегу, – ответил Блэйн, и они переглянулись, неожиданно почувствовав неловкость и смущение, отчетливо сознавая свое уединение, когда смотрели вслед уходящему каноэ.

Сантэн повернулась и пошла к лагерю. Склонилась к седельным сумкам – своему единственному багажу – и, не глядя на Блэйна, сказала:

– Я не мылась с прошлой ночи. Выкупаюсь в лагуне.

В руке она держала кусок желтого мыла.

– Приготовила последнее письмо близким?

– О чем ты?

– Это река Окаванго, Сантэн. Здесь крокодилы не прочь закусить маленькими девочками.

– Ты можешь охранять меня с ружьем…

– Рад услужить.

– …но закрыв глаза.

– Это несколько затрудняет защиту, верно?

Он осмотрел край лагуны и нашел под выступом черного, отполированного водой камня мелкую воду. Дно там было из белого песка, на котором отчетливо был бы виден приближающийся крокодил. Блэйн сел на самый высокий камень, положив на колени «ли-энфилд» со спущенным предохранителем.

– Дай честное слово не подглядывать, – предупредила Сантэн, стоя под ним на берегу, и он сосредоточился на стае острокрылых гусей, плывших под заходящим солнцем, но остро ощущал шорох падающей одежды.

Послышался плеск воды, легкое аханье, а потом:

– Хорошо, теперь можешь наблюдать за крокодилами.

Она сидела на песчаном дне, так что над водой виднелась только голова, сидела спиной к нему, забрав волосы в пучок.

– Как в раю – прохлада и свежесть.

Обернувшись, она улыбнулась; Блэйн увидел сквозь зеленую воду блеск ее белого тела и подумал, что не сможет больше переносить боль желания. Он понимал, что Сантэн сознательно искушает его, но не мог больше противиться ее притяжению.

Изабелла Малкомс упала с лошади почти пять лет назад, и это положило конец их супружеским отношениям. Они решились на близость всего раз, но Блэйн и теперь не мог вспоминать о пережитых ими тогда боли и унижении.

У него было здоровое сильное тело и огромный аппетит к жизни. Потребовались вся его сила, вся решимость, чтобы смириться с неестественным монашеским существованием. В конце концов это ему удалось, и свирепое возвращение подавленных желаний и инстинктов застало его врасплох.

– Снова закрыть глаза, – весело крикнула Сантэн. – Я хочу встать и намылиться.

Он не смог ответить, с трудом сдерживая стон, рвавшийся из горла, и смотрел только на ружье у себя на коленях.

И тут Сантэн в ужасе вскрикнула: